Грэм Хэнкок - Узел времён

— Джек могуществен , — сказала Леони, — я это и так знаю.

Леонсио задумался.

— Тогда возникает вопрос — не хочу никого обижать, — почему столь могущественный демон вообще заинтересовался тобой? Разве у него нет, как это вы говорите, более крупной дичи на примете?

— Я лично его не интересую. Напрямую. Но есть кое-кто еще — девушка, живущая двадцать четыре тысячи лет назад, с которой я связана… вот она ему действительно нужна.

Неизвестно, много ли Леонсио успел узнать от Эммануэля, но теперь он попросил Леони рассказать все заново. Девушка попыталась, чтобы ее рассказ был максимально коротким. Про то, как Джек издевался над ней в детстве, про связь между Джеком и Сульпой, про ее пребывание на грани жизни и смерти, а также опыт применения айяхуаски и других снадобий; про встречи с Синим Ангелом, Владычицей Лесов, и про то, как ее судьба переплетена с судьбой Рии и неандертальцев. Описала свое последнее путешествие под воздействием айяхуаски, свою отчаянную попытку спасти Рию от тварей-шпионов, посланных Сульпой. Тут дон Леонсио вскочил и принялся хлопать себя по лбу.

— Конечно! — воскликнул он. — Я должен был догадаться…

Леони взглянула на него, открыв рот.

— Мы должны задаться вопросом, почему Джек так возится, чтобы найти тебя, после всего того, что было в прошлом? Почему именно сейчас?

— Потому, что мои родители — последователи культа? — предположила Леони. — Может, он опасается, что я раскрою, что они со мной делали?

— Фу! — махнув рукой, ответил дон Леонсио. — Вот на это ему точно наплевать. Подумай сама. Есть нечто новое, и он этого никак не мог предвидеть, вот чего он действительно боится.

— Моя связь с Рией! Синий Ангел сказала, что вместе мы обладаем огромной силой, и добавила, что мы должны не только обрести, но и использовать ее.

— Чтобы уничтожить Сульпу…

— Да.

— И, тем самым, Джека…

— Да.

— Вот и ответ. Если ты готова, то этой ночью нам придется принять бой с врагом…

Рия вложила в первый бросок весь свой гнев. Камень ударил в висок врага, насиловавшего женщину, и тот упал, не закончив очередного толчка. Второй воин Иллимани, державший несчастную женщину, тут же вскочил на ноги, но стрела Лигара, выпущенная практически в упор, пронзила его сердце прежде, чем он успел сделать хоть шаг. Иллимани, крутивший вертел, хрипя, упал замертво от размозживших его череп томагавков Дриффа. Татуированный толстяк бросил издеваться над пленником и даже успел выхватить нож, но из темноты, размахивая боевым топором, выскочил Бонт и двумя мощными ударами уложил его.

— Ну, все оказалось просто, — сказала Рия вслух. Ей даже не пришлось бросать второй камень, а Уродцам — вступать в бой. Людям удалось обойтись без их помощи.

— Извини, что мы не так быстры, как ты, Рия, — раздался в ее голове мыслеголос Оплимара.

— Незачем беспокоиться, — ответила она. — Вы учитесь. И мы тоже. Мы все теперь живем в другом мире.

Она подбежала к женщине-Мерел и вместе с Грондином оттащила в сторону тело Иллимани, застреленного Лигаром. Тот, которому она попала камнем в голову, еще был жив. Его веки задрожали и открылись. Рия выхватила нож, чтобы перерезать ему горло, но тут ей в голову пришла другая мысль. Она позвала Уродцев, и те оттащили его к дереву, крепко связав ему руки и ноги.

Иллимани окончательно пришел в себя и теперь с интересом разглядывал Рию. Кроме ненависти и жажды крови, в его глазах не было ничего.

— Я вернусь, — пообещала она.

Враг изумленно уставился на нее; объяснить себе, откуда эта девчонка знает его родной язык, он не мог.

А Рия вернулась к женщине.

Бонт настаивал на том, что им следует немедленно уходить, но Рия не могла с ним согласиться. Спасенные люди были сильно избиты, и, прежде чем отправляться в путь, их необходимо было исцелить, чтобы у них появилась хоть небольшая надежда вернуться в стойбище Мерел.

— Мне без разницы, выживут они или нет, — заявил Бонт; по его лицу стекала кровь убитого им врага. — Мы спасли их, так? А теперь надо убираться отсюда на хрен.

— Твоя проблема в том, что ты не думаешь о будущем, — ответила Рия. — А мы должны думать о нем, все мы, иначе нам не выжить.

Бонт лишь закатил глаза, но Рия была непреклонна в своем решении.

— Нам надо будет заключить союз с Мерел, — заявила она твердо. — Это будет намного легче сделать, если завтра эти двое уйдут к своим и расскажут о нас вождям Мерел. Ведь мы дали им повод сделать это? Ты понимаешь, о чем я?

Бонт промолчал.

У Рии было ощущение, что она говорит с малым ребенком, но выхода у нее не было, и она терпеливо продолжила:

— Однако есть проблема. Если мы уйдем прямо сейчас, как хочешь ты, оставив их здесь, они точно никуда не уйдут. Просто умрут здесь, среди этих деревьев, и никто не узнает, что мы им помогли… И мы не сможем извлечь из этого никакой пользы, так ведь?

Бонт застонал.

— Я не знаю, что тут полезного. Я не знаю, что тут бесполезного. Я просто хочу вернуть Сабет и детей. Думать больше ни о чем не могу… только это меня и мучает, не дает жить.

Рия сочувственно положила ладонь на огромную руку Бонта.

— Понимаю. Мы обязательно найдем их. Но сначала пусть Уродцы исцелят этих невинных людей.

Поскольку Уродцев в отряде было слишком мало, исцеление заняло очень много времени. Уже начало светать, когда они закончили. И мужчину, и женщину избили до полусмерти; женщину неоднократно грубо насиловали на глазах у мужа; а еще им пришлось смотреть, как Иллимани убили и поджарили на костре их ребенка. Их души были травмированы куда хуже, чем тела. Все это объяснил Грондин, а еще добавил, что такие раны не поддаются их лечению.

Теперь они сидели у догорающего костра, а между ними лежало тело их сына, завернутое в оленью шкуру.

— Они смогут идти? — спросила Рия Грондина.

— Да, если захотят. Мы смогли исцелить лишь их тела.

На взгляд Рии, мужчине было лет сорок, но она не была в этом до конца уверена. Ему сломали нос, выбили зубы, а один глаз почти полностью заплыл. В его густых черных волосах, кудрями спадающих на широкие плечи, проступила седина.

Жена была куда моложе его, лет шестнадцати-семнадцати, как и сама Рия. Худощавая, с длиннющими ногами, поджатыми под себя, она была похожа на нахохлившуюся птицу. У девушки была бледная веснушчатая кожа, а темно-рыжие волосы доходили почти до пояса. Огромные зеленые глаза, наполненные болью и ужасом, метались, будто она ждала, что в любой момент на них снова нападут.

Рия подошла к ней, взяла за руку и помогла встать.

— Пойдем, — сказала она на языке Мерел. — Тебе кое-что надо сделать.

Она подвела женщину к воину-Иллимани, который так и лежал между корнями могучего дерева, крепко связанный друзьями Рии. На его виске наливалась красным огромная шишка, именно там, куда угодил камень Рии, но в остальном он был невредим. Агрессия, злоба и похоть исходили от него, словно дурной запах. Рука женщины-Мерел, которую держала Рия, мгновенно вспотела. Она всхлипнула, ее тело задрожало от боли и горя, и слезы покатились по ее лицу. Нельзя было сказать, что это очень возбуждающее зрелище, но член воина-Иллимани пробудился. Враг громко захохотал.