Генри Олди - Сборник Чистая фэнтези

— Я назначил цену, — сказал Эфраим Клофелинг. — Великую цену.

— Великую для вас? Или для них?

— И для них, и для меня.

— Какую, если не секрет?

— Какие секреты между нами… В случае победы они гарантировали мне свободный доступ к Омфалосу.

Нет, это не было маской, личиной или одним из запасных лиц. Профос действительно удивился. Похоже, Тэрц ожидал чего угодно, но только не этого.

— Зачем вам понадобилась пустая безделушка?

— Ее изготовил мой отец, Бруно Клофелинг. По приказу герцога Губерта.

Старик снял тюбетей, скомкал его в руке и тихо добавил:

— Омфалос — это все, что осталось от магистра… э-э… Хендрика Високосного. В какой-то степени это и есть сам магистр.

— Я знал, что вы догадаетесь, — спокойно кивнул Рене. Тени на лице горбуна качнулись, оплыли потеками туши. — Когда вы поняли, что я — Черный Аспид?

— Начал подозревать, когда вы сообщили, что ваш медальон — Пуп Земли. Уверился же окончательно, когда ваши соратники на перекрестке ударили в спину квесторам, а потом не стали обвинять вас в краже святыни. Да и белые не случайно погнались за вами. Вы знакомы?

— Лично? Нет. Но в столичной галерее Ордена есть изображения всех владык Майората. Они наверняка узнали меня по портрету. Что же до сострадания и помощи… Черный Аспид, который сбежал из Майората, выкрав Омфалос, — личность противоречивая. Я уже не тот, каким был, занимая Цитадель. А как колдун-медикус, я давал клятву.

Влетев в комнату, шестикрылый мотылек-пыльцеед начал кружить вокруг свечи. По стенам заплясали черные танцоры, изгибаясь и подпрыгивая. Нехорошо прищурясь, Рене Кугут наблюдал за гибельным танцем мотылька. Барон хотел отогнать глупую комашку от пламени, но опоздал. Легкий треск, облачко приторно-сладкого дыма — и танец на стенах прекратился.

— Ваши соратники были уверены, что вы действовали в интересах… м-м-м… темных идеалов? Ваш отказ вернуться в Майорат весьма их обескуражил…

— О да! — Горькая усмешка походила на кривой порез от ножа. — Сперва мои доблестные гвардейцы решили, что я попросту сбежал, прихватив Омфалос. В общем, правильно решили. Засада на Чуме — она была на меня, а не на квесторов. Но когда гвардейцы увидели, как я удираю от рыцарей Утренней Зари, ведя их прямиком в ловушку, — уверен, они преисполнились восхищения! Еще бы! По их мнению, я действовал как само воплощение Зла: подло, коварно, вероломно, нарушая правила и презирая запреты… Обманул всех дважды: бежал с крепундией, вынудив соратников снарядить погоню. А потом, открыто переодевшись в цвета Тьмы, выехал навстречу квесторам, спровоцировал светлых на нападение вне территории Майората и заманил в засаду, предназначенную для меня! Гениально подлый план Черного Аспида! Уверен: дурачье мной гордилось…

Тон Рене неприятно резанул слух барона. Раньше Конрад не замечал за пульпидором высокомерного презрения.

— А на самом деле?

— Я уже говорил вам. Она умирает, я хочу спасти ее! Овал Небес, когда же вы наконец поверите в мою искренность…

— Я верю вам, верю! — торопливо перебил Кугута барон, чувствуя, что сентиментальный Черный Аспид сейчас впадет в истерику. Видимо, служение Тьме даром не проходит. — И готов помочь. Я только одного не понимаю: зачем вы ввязались в эти игры? Молодой человек из приличной семьи, образованный колдун, опытный пульпидор… Свет-Тьма, Добро-Зло, квесты — по большому счету, просто ребячество. Забавы великовозрастных недорослей, простите за прямоту. Вы умны и деловиты, могли бы…

— Умен? Деловит? Колдун из приличной семьи?! — Рене уже кричал, яростно брызжа слюной, и обер-квизитор отодвинулся подальше. — Посмотрите на меня, ваша светлость! Я горбатый урод! Тот квестор, которого я лечил, если не ошибаюсь, графского рода. Их командор — ваш родственник, да? — дворянин. А как насчет белого квестора-некроманта, магистра и полного мага?! Он мой ровесник! И вы еще спрашиваете…

Барон прикусил язык. Глупо получилось. Завел разговор, не подумав, — только чтоб заговорить пульпидору зубы, отвлечь от скользкой темы… Забыл, твоя светлость, кто из вас двоих — специалист по заговариванию зубов?

— …Орден Зари — единственный орден, где для рыцарского статуса не требуется дворянства! И я стал рыцарем! Черным Аспидом! Воплощением темной стороны равновесия! Я достиг всего, чего может достичь человек моего происхождения и положения. Дворяне и маги, рыцари Вечерней Зари, служили мне, выполняли мои приказы…

Голос Рене набрал силу, стал глубже, в нем пробились властные нотки. Горбун больше не кричал, он говорил, вещал: уверенно и величественно. Комната наполнялась мрачной силой, как флакон аптекаря — ядом; пламя свечи в испуге съежилось перед Тьмой, вознесшей голову. Казалось, еще немного — и тонкие стены пристанища не выдержат, развалятся карточным домиком под напором изнутри.

— О, это сладкое бремя власти! бремя славы! бремя Темного Владыки!..

Внезапно пульпидор умолк и сник, будто снизошедшая на него Тьма покинула своего избранника. На груди Рене, ясно виден в растегнутом вороте рубахи, шел черно-белыми пятнами медальон. Омфалос напоминал волдырь, налитый изнутри гноем.

— Моим кумиром с детства был Губерт Внезапный, — чуть слышно проговорил горбун. — Я всегда хотел хоть капельку походить на герцога. Красота, сила, титул, слава… Что ж, я приблизился к идеалу настолько, насколько возможно: рыцарь Ордена Зари, победитель Белого Голубя, Черный Аспид… Надо подняться на вершину, чтобы оттуда увидеть: все зря. Муравей перед драконом — вот кто я по сравнению с ним. Горбатый колдунишка-простолюдин, возомнивший о себе невесть что… А она по-прежнему умирает: день за днем, год за годом. Орден, Завет, идеалы… Плевать! Я хочу спасти ее. Это все, чего я хочу.

— Вы хотели передать крепундию в Надзор Семерых. Верно?

Кугут угрюмо кивнул.

— Пожалуй, я в силах вам помочь. Я знаком с Гувалъдом Мотлохом, верховным архивариусом Надзора Семерых. По возвращении в столицу я мог бы…

— Вы не шутите?!!

— Нет. Не скажу, что мы с верховным архивариусом — близкие друзья… Но я попытаюсь свести вас. Если, конечно, капитул Надзора не будет против. И не надо меня благодарить! — Конрад жестом остановил Рене, багрового и задыхающегося от возбуждения. — Я еще ничего для вас не сделал. Обождите результатов.

— Возьмите ее.

Рене произнес это так, словно расставался с возлюбленной.

— Хотя бы на ночь. У вас она будет в большей сохранности. И потом… Я не хочу сегодня видеть сны.

— Польщен вашим доверием, молодой человек, — барон не удержался, позволив себе чуть больше язвительности, чем следовало бы. — Но я бы посоветовал вам просто снять медальон и положить рядом, на табурет.