Генри Олди - Сборник Чистая фэнтези

— Гроссмейстер, не лезьте дальше первого эаса! Вы освободите диббука! — он сорвет печати…

— …и произойдет неконтролируемый мана-выброс. Я помню, сударь профос. Кстати, где вы сейчас?

— Смотрю на вас из окна.

— Выброс маны? Накопленной за четверть века?! Да тут не нас — весь Майорат вдребезги…

— Закройте рот, сударь Кугут. Вы мешаете.

— Что вы предлагаете, Фернан? Или мне звать вас Климентом?

— Зовите как хотите. Я могу попробовать частично блокировать чаровую решетку печатей, сделав выброс узконаправленным.

— И структурированным? Брешь-флейта?! Исход маны из точки наименьшего сопротивления? Гениально, сударь!

— Было бы гениально. Если бы я раньше хоть раз проделывал такой фокус…

— Придется импровизировать. Готовых решений нет.

— Господа, сколько мне еще?..

— Терпите, милочка, терпите. Вы сами почувствуете, когда все закончится. Ага, фаза изгнания в разгаре… ускоряю до максимума… Проклятье, будь мы в Чурихе, в моей лаборатории…

— Ой-ей-ей! Мамочки! А-у-у-у-у-у!..

— Анри, у вас в роду хомолюпусов не было?

— Что? Ах, вы шутите! Шутите, барон, шутите еще, прошу вас! Мне так легче.

— Прошу прощения за дурацкую остроту, но я очень испугался за вас…

— Нет, правда, легче…

— Есть пенетрация. Хассур инитаре нисус! орг'хам мори…

— Н-не бей, дяденька! Я больше не б-буду!..

— Это диббук! Диббук на свободе! Шестая печать… проклятье, я не успеваю…

— Больно!.. больно-о-о!..

— Держитесь, Анри!

— Держись, Мария!.. я сейчас…

— Хендрика, обожди!.. еще рано…

— Я больше не б-буду!.. не буду я… не буду…

Хищник-рассвет вцепился в ослабевшую ночь, как птенец грифона — в черного барана. Отливая перламутром, острый клюв рвал добычу; клочья блеклой тьмы летели во все стороны, текла кровь, впитываясь в землю, не успевая потемнеть и свернуться в распадках. Царским пурпуром пылало озеро, а грифон ярился за Титикурамбой, поднимаясь в небо, безжалостный и ненасытный. Криптомерии шептались с белоствольными соснами, осуждая вызывающую роскошь щеголих: златых лиственниц. Мох у подножия деревьев сверкал каплями росы. Из гнезд, похожих на кошельки, плаксиво мяукали иволги, подражая весеннему хору котов. Иволгам было чего бояться: их гнездовья суеверные люди часто подвергали разорению, считая, что подлая птица каждое утро пьет по три капли крови у вампиров. Упыри для этого якобы перед рассветом являлись к дереву, дабы иволги, редко спускающиеся на землю, могли рискнуть и насладиться.

Чепуха, конечно, но дурак верит, а птица плачет.

Над иволгами в кустах звонко хихикали завирушки, тряся охристыми хохолками. Сплетницы и насмешницы, завирушки представляли, как в кадавральню по утрам уныло тащится процессия сонных вампиров, радуя пернатых кровопийц, — и клевали багряные ягоды дружинника с особым намеком.

— Не извольте беспокоиться преждевременно, сударыня!..

— А я вам еще раз повторяю, сударь: если вы явились сюда снести нам вторую башню из трех, то я уполномочена заявить…

— Оставьте башни в покое, сударыня!

— …категорический протест! И это вы, уж пожалуйста, оставьте наши башни в покое…

Скальные пики над озером, подсвеченные на манер розовых бутонов, отражались в воде зыбкими, едва уловимыми тенями. Кусачий ветерок, вспомнив, что на дворе осень, а стало быть, скоро начнутся долгие дожди, бегал по склонам взапуски с шорохом пробудившихся кустов. Врываться в кадавральню он опасался: дрейгурам на рассветную прохладу плюнуть и растереть, а озябший некромант — человек недобрый, может и в склянку запереть. Шлепнет печать, бросит в озеро — сиди в склянке, бултыхайся, пока случайный рыбак не вытащит тебя неводом или прилив не разобьет стеклянную темницу о камень…

Деловитый полоз шуршал в траве, ища местечко потеплее.

— Позвольте мне пройти, сударыня! Иначе я буду вынужден…

— Применить силу? К даме? Разумеется, чего еще ждать от боевого мага трона! — элефант в посудной лавке и тот деликатней…

— Сударыня, если бы я не так спешил, я бы с удовольствием опроверг ваше предубеждение! К сожалению…

— А уж я как сожалею, сударь! Мы ни разу не встречались с вами в обстановке, более располагающей…

Анри спустилась от домика по дорожке, посыпанной белым песком, ориентируясь на звук скандала. Идти ей пришлось недолго: у парадного входа в кадавральню Наама Шавази, Сестра-Могильщица, препиралась с могучим атлетом в одной набедренной повязке, отчего атлет слегка походил на свежего дрейгура. За спиной Просперо Кольрауна мерцал средних размеров смерч: блиц-дромос не спешил захлопнуться, преодолевая сопротивление взбаламученного астрала. Все-таки Кольраун был большим мастером — самой вигилле ни за что не удалось бы держать «створки» портала открытыми при таких возмущениях сфер.

— Генриэтта! — обрадовался боевой маг. — Как кстати! Скажите этому прелестному церберу…

— Что вы здесь делаете, Просперо?

— Ну вот, и вы мне не рады, — радость сменилась искренним огорчением. — Интересно, почему мне редко бывают рады? Постойте, постойте…

Анри послушно остановилась: игнорировать Кольрауна было рискованно.

— С вами, значит, все в порядке?

— Со мной все в порядке, — кивнула вигилла.

— А у меня с тобой прервалась связь, — боевой маг трона присел на врытый в землю чурбан, экономя силы. Похоже, он устал, сражаясь со штормом в Вышних Эмпиреях. Иначе Просперо никогда не перешел бы с Анри на «ты» при посторонних. — Я проснулся, лежу, думаю: что же должно произойти, чтобы нарушить фасцинативную связь между людьми нашей квалификации? Думал-думал, ничего не надумал, открыл блиц-дромос и пошел тебя спасать…

— А вы не хотите спасти меня? — предложила Наама Шавази, приспуская с левого плеча бретельку ночной сорочки. Пеньюар, накинутый поверх сорочки, обзора ничуть не портил, делая зрелище вдвое пикантней. — Или нас обеих? Думаю, мы обе с удовольствием спасемся в вашей компании…

— Я над этим подумаю, — серьезно ответил Просперо. — Хотя, сударыня, вам будет затруднительно выбрать достойного спасителя.

— Почему?

— Внизу, у озера, из бригадного визитатора высаживается эскадрон конных пращников. У Месропа — я имею в виду председателя Тихого Трибунала — зачесался нос. Анри, ты же помнишь: он подсадил барону «сударика-комарика»… Я говорил Кликуше, что справлюсь один, а он уперся, и ни в какую: конница, мол, решает все! Сударыня цербер, там есть один корнет — очень привлекательный мальчик…

— Всего один корнет? — возмутилась Сестра-Могильщица.

— Простите, ради Вечного Странника! Разумеется, не один. Среди пращников имеются бравые офицеры в достаточном количестве… Пойдемте, Анри, я хочу видеть нашего барона.