Генри Олди - Сборник Чистая фэнтези

Карету и впрямь трясло. Не прошло и часа пути, а казначей уже испытал первый приступ морской болезни. Затем последовал второй, третий, шестнадцатый... Да, Пумперникель обожал считать. Но он не подозревал, что его жизнь будет отягощена фактами, подсчет которых усугубит проблему.

Уж лучше овечек при бессоннице нумеровать...

– Возьмите мятную пастилку, – сжалился над беднягой Фортунат Цвях. Венатор ехал верхом на гнедом жеребце, пел любовные канцоны и чувствовал себя великолепно. – Говорят, помогает.

Пастилку казначей взял.

Скоро узнав: не все то правда, что говорят.

Завтракал он дома: горячими булочками с маслом и земляничным джемом, запив еду доброй чашечкой кофия. Обедал – в трактире близ Ясных Заусенцев, поселка строгалей. Кормили здесь дешево и сердито. Кровяная, значит, похлебка из баранины, бобы с острыми ребрышками не пойми кого, редька со шкварками, яйца со смальцем.

Черное пиво – рекой.

Ужинал – на постоялом дворе дядюшки Тима, хромого дедугана с извращенными представлениями о вкусной и здоровой пище. Раки, вареные с хреном, крепчайшая, аж дым из ушей, «хреновуха», свиные ножки в тертом хрене; пирог со спаржей, пармезаном и хреном, каша из улиток с добавлением молока и горького сока, выжатого из...

Утром следующего дня к морской болезни добавилась медвежья.

– Могу заклясть, – предложил Матиас Кручек, горбясь в седле.

Для теоретика, человека громоздкого, подобрали кобылу-першеронку, способную нести рыцаря в полном доспехе. Лошадь и всадник очень походили друг на друга, что служило неиссякаемым источником для шуточек эскорта.

В принципе, оба чародея могли ехать в карете. Но не хотели, лишь изредка забираясь в ее нутро – душное, пыльное, доверху полное страданиями Пумперникеля. Казначей втайне был благодарен магам за деликатность. Он ни минуты не сомневался, что Цвях с Кручеком мучаются в седлах из чистого сострадания к ближнему.

– Меня бабушка учила, светлая память старушке. Она знахарка была. Кое-что помню. А и ошибусь – не смертельно. Вас и так несет, как по кочкам...

– Спасибо, не надо, – отказался казначей.

И не удержался, спросил:

– Сударь Кручек, простите мое любопытство... Вот вы – известный человек, маг высшей квалификации. И вдруг: бабушка, древние рецепты! В сравнении с вашими прогрессивными методами...

– Наивный вы человек! – вместо друга детства, ускакавшего вперед, ответил охотник на демонов. – Квалификация! «Конвергентный динамикум чудес» редактировать – там да, квалификация. Злобного люцифуга на нижних ярусах геенны преследовать – квалификация. А понос унять – это лучше по-старинке, к бабушке!

Гвардейцы эскорта дружно заржали, напугав лошадей.

С самого начала вояки досаждали Пумперникелю своей непосредственностью и развитым чувством юмора. Они подпевали венатору, разнообразя канцоны скверно зарифмованными эпизодами из личной жизни. Они утешали меланхолического теоретика, зная всего один способ борьбы с хандрой, и сами обильно утешались за компанию. Они вслух комментировали частые остановки и бегство казначея в кусты на обочине.

Они, мерзавцы, даже делали ставки: «море» или «медведь»?

Кочуя из рук в руки, выигрыш издевательски звенел.

Капрал, имевший честь командовать распоясавшимся эскортом, без пререканий соглашался одернуть подчиненных. Он выслушивал просьбы казначея и со скрупулезностью опытного служаки уточнял: что именно запретить? Петь хором с сударем венатором? Или петь можно, но не про баб? Или про баб, но романтичней? Есть отставить про песни. Что еще? Запретить обидные комментарии? И жестикуляцию в ваш досточтимый адрес? Хорошо. Запретить пари? Сделаем. Или пари оставить, но не на деньги? Ограничить размер ставок? Не звенеть монетами вблизи кареты?

Что? Не пить в таком количестве?

Не дышать в окно перегаром?

Вы зверь, сударь...

Пумперникель изгонял капрала и утешался квадратными уравнениями. Слабое утешение, особенно когда ты, выпускник Академии Малого Инспектрума, позорно ошибся в расчетах. Радость дороги, омраченная на треть? Всего на треть? Радость?! Эх ты, счетовод...

Кромешный ужас пути, смягченный заботливостью магов на одну двенадцатую!

Ага, вот и ночлег под открытым небом.

Приехали.

За холмами лежала южная граница Брокенгарцского курфюршества.

Примерно там же, если верить зрению, садилось солнце.

Казалось, блуждающий великан Прессикаэль прилег отдохнуть, опрокинув бокал с вином. Густой багрянец, насквозь пронизан сизыми и зеленоватыми жилками, не спеша разливался по небокраю, чтобы вскоре стечь во владения Нижней Мамы. Серпик молодой луны, белесый и робкий, карабкался на вершины дубов-ветеранов, спасаясь от кровавого половодья. Ветер, неся прохладу, летел на кружевных крыльях от излучины Вестфалицы – реки мелкой, перекатистой, но щедрой на красную рыбу-горбушку.

Пели птицы.

Трещали цикады.

Молчали гвардейцы.

– Ты глянь на мальчика! – шепнул Фортунат Цвях приват-демонологу, тайком мотнув головой в сторону казначея. – Готов биться об заклад, он счастлив!

Венатор не ошибся. И впрямь, скажи кто – да хоть сам Эдвард II! – Августу Пумперникелю, что настанет день, и он забудет о тяготах дороги... Казначей рассмеялся бы горе-пророку в лицо. А сейчас терзался бы этим опрометчивым смехом и угрызениями совести.

Забыв о скорбях утомленного чрева и отбитой задницы, дыша полной грудью, он сидел у костра и глядел в небо над головой. Там, витязями во чистом поле, нимало не стесняясь заката, уже толпились звезды: колкие, граненые, сверкающие.

Звезд было много. Так много, что дух захватывало.

– Открылась бездна, звезд полна, – Фортунат приблизился к Пумперникелю, на ходу цитируя куплет из раннего Меморандума, – звездам, молодой человек, числа нет, бездне – дна...

– Как это: числа нет? – не отрывая взгляда от небес, изумился казначей.

Впервые стало ясно, что он, в сущности, очень молод.

– В данный момент, не сойти нам с этого места, хорошо видно две тысячи четыреста тридцать восемь звезд. Плюс-минус три звезды. Полагаю, если дать поправку на искажения астрала, проницаемого глазом, на природные явления, мешающие свободному обзору, а также учесть, что более половины наших брильянтиков находится ниже горизонта, и мы не можем видеть всю компанию одновременно...

Он на миг задумался, морща лоб.

– Восемь тысяч четыреста семьдесят девять звезд! – воскликнул он. – Я готов поручиться за эту благословенную цифру! И вот что я вам скажу, сударь Цвях...

Радостный и возвышенный, Август Пумперникель встал, сияя.

– Настанет день, когда Высокая Наука позволит нам приблизить Овал Небес! Всякий сможет взглянуть звездам в лицо! И я уверен, что тогда число их, доступных взгляду, усиленному магией, достигнет...