Генри Олди - Сборник Чистая фэнтези

Август Пумперникель успокоился.

А Матиас Кручек проклял свой длинный язык.

«Чумазый Фриц» располагался ближе к северной окраине города. Пока приват-демонолог с казначеем добрались до таверны, начало смеркаться. Узкие улочки тонули в зловещих киноварных тенях. Последние лучи светила – распухшего, багрового, неспешно валящегося за горизонт – отражались от черепичных крыш, туфовых стен, витражных стекол, щедро раскрашивая темной кровью уходящий день.

Что ничуть не добавляло Пумперникелю оптимизма и душевного спокойствия.

Воспряв было духом, молодой человек вновь принялся опасливо озираться по сторонам. Он сторонился случайных прохожих и норовил укрыться за широкой спиной мэтра Кручека. Увы, тщетно. Ширины спины хватило бы и на пару Пумперникелей, зато ростом долговязый казначей удался на голову выше доцента. Спрятаться до конца никак не удавалось.

Со стороны маневры выглядели комично.

– Да успокойтесь же! – не выдержал в конце концов Кручек. – Солнце еще не зашло, а до таверны – рукой подать. Кроме того, я все-таки маг высшей квалификации.

– Вы теоретик, – вздохнул казначей. – Мне бы практика.

– Не унижайте теорию, юноша! Элементарный «секач» или «гром среди ясного» я уж как-нибудь сотворю...

Народу на улицах прибывало – несмотря на скорое и неминуемое пробуждение орд нежити, оккупировавшей город. Казначей дивился беспечности брокенгарцев. Вместо того, чтобы отсиживаться дома, они, можно сказать, сами лезли демонам в зубы.

– Фестиваль все-таки. Праздник, – бросил Кручек в ответ на его недоуменный вопрос.

– Праздник?!!

– Ну да. Народные гуляния, публичные диспуты. Карнавал, песни-танцы...

– Я решительно отказываюсь вас понимать!

– И не понимайте на здоровье. Положитесь на венаторов, как здешний народ. Народ, он на кого попало не положится, верьте моему слову. Кроме того, чувство опасности обостряет ощущения.

– В этом есть своя логика, – вынужден был признать Пумперникель. – И все же, я бы не стал так рисковать ради сомнительного удовольствия...

– Тем не менее, вы сейчас на улице.

– Я – другое дело! – запальчиво возразил молодой человек. – Я спешу под защиту... Ой! Вы видели?!

Бледная, как смерть, девица улыбнулась казначею, обнажив аккуратные клычки.

– Овал Небес!

– Перестаньте орать, сударь. На нас оглядываются.

Кручек походя тронул ауру девицы – дабы удостовериться окончательно в том, в чем изначально не сомневался.

– Она не вампиресса.

– А кто?!

– Не знаю. Горничная. Стряпуха. Дочка каретника. Пудра творит чудеса.

– А зубы? Клычищи?!

– Накладные. Говорю же вам, Вальпургиалии – фестиваль. А для местных еще и маскарад. Стемнеет, начнутся фейерверки... Кстати, мы пришли.

Вывеской таверне служил черный-пречерный трубочист в высоченной шляпе и с трехэталонной медалью на груди. Видимо, тот самый Фриц. Глаза трубочиста по случаю праздника горели адскими углями – здесь не обошлось без толики колдовства, а скорее, без двух замаскированных лампадок.

Таверна была полна народу. От стола в дальнем углу доценту с казначеем призывно махал рукой Фортунат Цвях. Компанию ему составляли двое: лысый старик со шрамом на щеке – и веселый румяный толстяк. Старик накинул на плечи потертую куртку из замши, толстяк же щеголял камзолом цвета петушьего хвоста.

– Разрешите вас представить, господа. Мастер Гарпагон, венатор. Мастер Люстерка, венатор. Сударь Пумперникель, главный казначей Реттии.

– Душевно рад! – пророкотал толстяк Люстерка.

Желая отвесить поклон, он с трудом выбрался из-за стола. Но по дороге забыл о поклоне, выкинул танцевальное коленце и полез обратно.

Лысый Гарпагон кивнул.

– А уж я-то как рад, господа! В кромешном ужасе, грозящем захлестнуть славный, чудесно обустроенный Брокенгарц, вы – единственная защита для мирных людей вроде...

– Ужас, сударь? Кромешный?

– Всеконечно, судари мои! Вальпургиалии! – шабаш, оргии, насилие...

Люстерка прыснул, зажав рот ладонью. В глазах Фортуната заплясали озорные бесенята. Даже хмурый Гарпагон соизволил ухмыльнуться.

– Матти, что ты наплел этому бедняге? Я понимаю, когда приходится пудрить мозги любимой супруге, чтоб она не увязалась следом на скромный мальчишник... Но сударь Пумперникель? Он все-таки мужчина!

– Ну, он слегка подшутил надо мной, – краснея от смущения, начал оправдываться Кручек. – Вот я и решил, в свою очередь...

– Да как вы смеете, сударь?!!

Нет, возмущенный крик, орлом взлетев над глухим гомоном таверны, принадлежал отнюдь не главному казначею Реттии, начавшему запоздало понимать, что ему примерили шутовской колпак.

– Я требую извинений!

– И не подумаю!

– А я требую!

– А я и не думаю!

– А я...

– А я...

– А вы!..

Реттийцы обернулись вовремя. На их глазах молодой гусар в лазоревом ментике с эполетами штабс-гефрайтера выплеснул содержимое своего кубка в лицо верзиле-гумаймейстеру, как именовался в курфюршестве командир батареи тяжелых катапульт.

В ответ щеки штабс-гефрайтера отхлестали перчаткой.

– Дуэль!

– Дуэль!

– Здесь и сейчас!

– Согласен!

Как правило, дуэлянты находили более подходящее место для решения вопросов чести, нежели битком набитая таверна. Но никто и не подумал оставить «Чумазого Фрица». Секунданты нашлись быстро, благо за столом пировали сослуживцы обоих драчунов.

– По праву оскорбленной стороны вы можете выбрать оружие.

– Палаши, – заявил гумаймейстер, буравя противника тяжелым взглядом из-под бровей, напоминавших клочья бурого мха.

– Вы владеете палашом, герр штабс-гефрайтер?

– Безусловно!

– Выбор оружия сделан.

Шум и звон кружек смолкли. Все затаили дыхание, наблюдая за стремительным развитием событий.

– Попрошу ваши фехтовальные сертификаты, господа. Правила вам известны. Согласно дуэльному кодексу, каждый передает сертификат секунданту противной стороны. Первым оглашается эталонный уровень обидчика, вторым – оскорбленного. Готовы?

– Да!

– К барьеру!

Дуэлянты одновременно извлекли из-за пазухи тоненькие книжицы, переплетенные в желтую кожу с тиснением. Миг, и книжицы ушли к секундантам. Пожилой гумайен-обершутце, секундант катапультиста, первым раскрыл книжечку гусара.

– Палаш: 1,7 эталона, – объявил он.

Гусар одарил соперника надменной усмешкой.

Юный обер-фенрих, вызвавшийся секундировать штабс-гефрайтеру, долго листал книжицу катапультиста в поисках нужной страницы. А когда наконец нашел – судорожно сглотнул, дернув кадыком, прежде чем объявить высоким, девичьим голоском:

– Палаш: 2,1 эталона.

Усмешка поблекла на лице гусара.

– Итак, оглашаю результат дуэли. Победу одержал барон фон Шварценкопф, гумаймейстер 1-й отдельной батареи тяжелых катапульт. Вы удовлетворены, господа?