Александр Зорич - Сборник Круг Земель

– Что ты можешь предложить мне, Нисоред, кроме погружения в себя? Я не знаю противоядия. И вдобавок я знаю, что лечить человека, у которого сломана грудная кость, выворочены наружу ребра и порвано одно легкое, совершенно бесполезно.

Киммерин, слышавшая этот разговор из темноты, закрыла лицо руками, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Она не была железной женщиной, хотя и была отменной воительницей и сильной духом подругой. Если бы Герфегесту в этот момент случилось видеть ее, он бы сразу догадался, что его ревность к Дваларе не была лишена оснований.

– Ты прав во всем, кроме одного. Где яд – там и противоядие. Где болезнь – там и лечение. Слепец нанес вам вред – Слепец имеет лекарство, в котором очень много пользы.

– И где оно, это твое хваленое лекарство? – мрачно буркнул Горхла, которому абсолютно не улыбалось попрощаться с жизнью уже после того, как враг повержен и спокойствие победы воцарилось в затуманенном болью и усталостью мозгу.

– Мне нужен кувшин с широким горлышком. Герфегесту, разумеется, хотелось знать, каким образом Нисоред – в чьем магическом искусстве он теперь не сомневался – собирается выклянчить у Слепца лекарство. Но сопровождать Нисореда он не пошел. Это было слишком – увидеть мерзостную тварь еще раз после всего того, что произошло. Даже железные нервы имеют свойство ржаветь от усталости и напряжения.

Довольно скоро Нисоред вернулся, неся в руках кувшин, наполненный фосфоресцирующей белесой жидкостью.

– Это молоко Слепца. Я надоил его только что – у него под подбородком два сосца. Это так же просто, как доить корову или козу, – пояснил Нисоред.

– Я не буду пить эту дрянь. Лучше сдохнуть, – на лице Горхлы застыла гримаса крайнего отвращения. Его полные губы теперь потрескались. По всему было видно, что карлика мучит страшный жар, какой нередко вызывают сильные яды. Мышцы, обнаженные раной, которую нанес язык Слепца, почернели. Из ее глубины вместо крови сочился темно-зеленый гной.

– Тебя никто не просит пить ее, – твердо сказал Нисоред. – Подставь мне свое плечо. И отвернись – если ты такой неженка.

Нисоред окропил рану Горхлы молоком Слепца и, не обращая никакого внимания на забористую ругань карлика, корчившегося от боли, приступил к лечению Двалары.

– Бесполезно пытаться уничтожить Слепца. Я не люблю бессмысленные действия. Поэтому я возьму Слепца себе. Теперь он мой раб. В нем много силы и столько же повиновения, – сказал Нисоред, когда Герфегест спросил его о том, каким же образом можно совладать со Слепцом и стоит ли расправиться с ним немедленно.

– Поступай как знаешь, – развел руками Герфегест.

В самом деле, определенные выгоды в таком решении были. Молоко Слепца было столь же целебным, сколь ядовит его ложноязык. В этом и Герфегесту, и остальным представилась возможность убедиться следующим утром. Двалара встретил рассвет в сознании. Киммерин не отходила от него всю ночь, пытаясь снять жар холодными примочками. Вода из Колодца, едва не стоившая жизни Дваларе, теперь должна была помочь ему выздороветь. Но утром ее сморил сон, а когда она пробудилась, то застала Двалару сидящим и жующим кусок пресной лепешки. Это был добрый знак. Тот, кто собрался умирать, не станет лакомиться лепешками.

До того как Нисоред испробовал целительную силу молока на Дваларе, его раны привел в порядок Герфегест. Осторожно, чтобы не задеть жизненно важных органов и артерий, он вправил кости. Пришлось вышвырнуть прочь несколько острых обломков, которые не желали становиться на место. Таким образом, Двалара полегчал на несколько харренских унций. Герфегест наложил на грудь Двалары тьму повязок, и потому тот, очнувшись, так и не смог представить в полной мере, что сделал с ним разъяренный Слепец.

Горхле повезло гораздо больше. Уже спустя несколько часов ему достало сил сходить вместе с Нисо-редом к Невинному Колодцу – подобрать брошенные впопыхах бурдюки с водой, которая была столь необходима отряду для продолжения пути.

Так случилось, что к вечеру следующего дня отряд был готов двинуться в старый порт. И в самом деле, оставаться в Деннице Мертвых не было никакого смысла. «Ганфала велел нам возвращаться как можно быстрей!» – воззвал Горхла и взвалил свой мешок и часть поклажи Двалары себе на плечи.

– Что ж, да будет ваш путь через эти земли легким и пусть возвращение оправдает самые смелые ваши надежды! – сказал Нисоред. В его правой руке была цепь, а Слепец, ставший покорным котенком, топтался, прячась за его спиной.

– Быть может, пойдешь с нами, Нисоред? – предложил ему Герфегест, которому, очень хотелось поговорить с Нисоредом о массе волнующих его вещей. О Поясе Усопших, о прошлом и настоящем Синего Алустрала. Но в суете прошедшей ночи и нового дня ему так и не представилось возможности сделать это. Единственное, о чем они успели переговорить, так это о Семени Ветра. Оказалось, что Нисоред понятия не имеет, как его использовать и зачем оно Ганфале. Это обескуражило Герфегеста.

Горхла отвернулся и скривил свои пухлые губы в изогнутую книзу скобку, которая сделала его и без того не отличающееся красотой лицо еще менее привлекательным. По всему было видно, что перспектива продолжать путь в обществе гигантского слепого паука его не слишком радовала. Возможно, у него были и другие причины для недовольства. Но каковы бы они ни были, это не слишком волновало Герфегеста. Все-таки Нисоред спас жизнь по меньшей мере двоим из четверых. В том числе и самому Горхле. Причем сделал это неоднократно.

– Я сожалею. Хозяин Дома Конгетларов. Но меня ожидают неотложные дела.

– Скажи мне, Нисоред, какие неотложные дела могут заботить мага, отшельничающего в Поясе Усопших? – с иронией спросил Герфегест, невольно вспоминая, как многие годы назад Конгетлары собирались везти скрученного и невыразимо бледного лицом Ни-сореда на заклание щедро заплатившему Дому Пел-нов, с которым сейчас, по возвращении, ему, быть может, снова придется ходить в союзниках…

– Когда ты уходишь от людей, ты никогда не приходишь в пустоту. Ибо пустоты не бывает в мире бренного и изменяющегося. То, что я называю неотложными делами, это не то, что называете так вы. И все-таки это тоже неотложные дела, – уклончиво ответил Нисоред. – Меня ждет мой дом.

– Скажи мне, где теперь твой дом, Нисоред. Быть может, однажды утром я постучу в твое окно и предложу распить со мной кувшин доброго вина?

Нисоред грустно улыбнулся.

– Я думаю, ты понимаешь, что я больше не живу в Суверенной Земле Сикк. Мои сыновья уже давно поделили остров между собой и успели убить друг друга, уступив право убивать и быть убитыми своим дядьям и двоюродным братьям. Искать меня там не следует.