Александр Зорич - Сборник Круг Земель

Ваарнарк видел, как разгорается пожар на «Черном Лебеде». Его опытный глаз бывалого флотоводца, который не раз и не два встречал корабли Благородных Домов и более чем неблагородных пиратов в абордажном бою, сразу же оценил опасность, которая угрожала «Голубому Полумесяцу». Вскоре его файелант уже подходил к флагману с кормы. Остальные корабли Орнумхониоров пребывали в некотором замешательстве. На правом крыле горели файеланты мятежников, разделяя уцелевших непроницаемой завесой огня. Любой, кто попытался бы проскочить сквозь нее, обрек бы свой корабль на верную гибель. На левом крыле пожар был еще страшнее – горели разом все корабли Эльм-Оров и Ганантахониоров. Семь файе-лантов Хранящих Верность, которые находились там, занимались работой низкой и неблагодарной – расстреливали из луков бегущих вплавь Эльм-Оров и подбирали немногих перемазанных в крови и копоти Ганантахониоров.

Файелант Ваарнарка завел тросы за корму «Голубого Полумесяца».

Надсмотрщики над гребцами надсаживали глотки в ободрительных выкриках. Ваарнарк спустился под палубу, на гребные галереи.

– Каждому по две чарки сельха и золотой из казны Орнумхониоров! – проорал он задорно и весело, как во времена своей кровавой молодости, когда его отец, выделив ему три корабля, сказал: «Привезешь мне голову Милианга». Милианг был удачливым пиратом, но при первой же встрече с Ваарнарком его удача закончилась.

Гребцы вняли Ваарнарку и с протяжным хрипом налегли на весла. Таран, подрубленный нагирами, затрещал и, спустя несколько мгновений, отломился, оставшись навсегда в чреве «Черного Лебедя», как память о роковой встрече.

«Голубой Полумесяц» был свободен.

– Два золотых из казны Орнумхониоров! – бросил Ваарнарк на прощание гребцам и поднялся на палубу. Он не успел сделать и десяти шагов по направлению к боевому мостику, как его внимание привлек обнаженный человек на корме «Голубого Полумесяца». Он кричал и размахивал руками. Ваарнарк остановился, напряженно всматриваясь в загорелую фигуру, пока не признал Первого Нагира.

Тем временем тот, отчаявшись быть услышанным, без лишних раздумий ухватился за канат, которым все еще были соединены два корабля, и, споро перебирая руками, быстро перебрался на корму флагмана Орнумхониоров. Ваарнарк поспешил ему навстречу.

– Господин, – тяжело дыша, начал Первый На-гир, – я только что рубил таран «Голубого Полумесяца». Я выронил топор и был вынужден нырнуть за ним. Там, под водой, я увидел несметные полчища сельди, в ужасе уходящей на запад. Только одно чудовище моря способно так испугать рыбу в этих местах.

– Каракатицы? – вздернул брови Ваарнарк.

– Да, господин.

Ваарнарк помолчал. Дикие каракатицы не живут в северных морях. Сюда их может загнать только флейта Пастыря. Во флоте Хранящих Верность нет ни одной «морской колесницы». И среди мятежных кораблей в проливе Олк тоже. Зато Артагевд из Дома Гаме-линов, да укоротятся дни его короче поганого черена его, славится своей «морской колесницей». Артагевд ушел из Наг-Кинниста живым по воле Рожденного, в Наг-Туоле – что там с ним сейчас, в родовом гнезде Гамелинов? – и направился… Среди мятежных знамен Ваарнарк не видел сегодня только Крылатого Корабля Пелнов.

– А что думает по этому поводу Надзирающий над Равновесием?

– В Надзирающем над Равновесием сейчас нет жизни, – почти шепотом ответил Первый Нагир. – Он дрался с Хозяином Гамелинов, и никто не может взять в толк, чем окончилась их встреча.

Так, значит, Ганфала сейчас ни о чем не думает. В сердцах Гамелинов нет больше страха, ибо «черное пламя» иссякло. Все видели сокрушение Ганфалы, и численное преимущество по-прежнему на стороне мятежников. Чадящие костры на воде догорают, и не пройдет и получаса, как Гамелины смогут двинуть против них свои файеланты. Но главное – слова на-гира. Если Артагевд во главе флота Пелнов выйдет на них с тыла, они окажутся в проливе Олк между молотом и наковальней. Надо уходить отсюда – и уходить как можно быстрее.

Первым, что предстало перед постепенно возвращающимся к осознанному бытию Стагевдом, было видение чужого лица, в котором Хозяин Гамелинов с трудом узнал Ламерка, одного из Сильнейших.

– Хозяин! Вы узнаете меня. Хозяин?!

– Что происходит? – слабым голосом спросил Стагевд, силясь припомнить, что произошло в мире прежде, чем его сознание угасло.

– Вы сражались с Ганфалой и одержали над ним победу. Вслед за этим вы упали без чувств.

– Ганфала мертв? – в глазах Стагевда Ламерк заметил проблеск оживления.

– Я не знаю. Хозяин. Орнумхониоры отнесли его на «Голубой Полумесяц». «Черный Лебедь» сейчас гибнет в пламени, остатки неприятельского флота поворачивают к югу.

– К югу?! А что же Артагевд?!

– Его все нет, – Ламерк отвел глаза, чтобы гнев Хозяина не ослепил его. Гамелины знали, каков Стагевд в гневе. И многие из познавших его гнев уже никогда не поведают о нем.

Но у Стагевда не было сил на всесокрушающую брань. Потому что в этот момент к нему вернулась память о главном.

– Хармана… – прошептал он одними губами. И, вскидываясь с ложа, что далось ему нелегко, Стагевд тихо спросил:

– Где мое оружие?

– Оно здесь, Хозяин. – С этими словами Ламерк указал на два меча, заботливо уложенные на ореховые подставки. Традиции прежде всего.

– Довести до всех уцелевших кораблей мою волю: мы возвращаемся в Наг-Нараон. Немедленно. Мне нужен самый быстрый корабль. Где мы сейчас?

– На моем трехъярусном файеланте «Жемчужина Морей». Позволю себе напомнить, что в прошлом году он был первым на Игрищах Альбатросов.

– Хорошо, Ламерк. Пойди и скажи гребцам, что если мы не будем в Наг-Нараоне к вечеру, каждый третий из них встретит рассвет под килем.

– Хозяин, поднимается сильный северный ветер. Гребцам будет нелегко.

– Ты не сказал этого, Ламерк. Ты лишь подумал, – неодобрительно покачал головой Стагевд, подымаясь в полный рост. Но в его голосе больше не звенела сталь. Ламерк слышал это, и он был в отчаянии.

Когда за вышедшим Ламерком перестал колыхаться занавес на двери, Стагевд со стоном опустился обратно на ложе. Это больше не то тело, с которым он покинул Наг-Нараон. Это смертное тело смертного человека. Что же ты натворила, Хармана?

«Жемчужина Морей» бросила якорь в Наг-Нарао-не, когда солнце уже зашло и тучи над горизонтом медленно угасли, сменив цвет с огненно-алого на розовато-синий.

– Провести честную жеребьевку и каждого третьего гребца – вздернуть. Они не любят своего Хозяина, – таковы были последние слова, которые произнес Стагевд на борту «Жемчужины Морей».

Вскоре шаги Хозяина Гамелинов уже раздавались на ступенях лестницы, ведущей вверх, к террасам и обманным фасам Наг-Нараона.