Александр Зорич - Сборник Круг Земель

Когда в шатер вошел Шет, он не обратил на него никакого внимания. Слепец, слившись с Семенем Ветра, попросту проигнорировал Сиятельного князя.

Сам Шет оке Лагин сразу понял, что произошло. Так вот он каков, тот хваленый урод, которым Ганфа-ла испытывал на прочность Герфегеста Конгетлара! Вышло так, что Слепец испытал на прочность Ганфа-лу. Надзирающий над Равновесием оказался подделкой. Шет улыбнулся – явленная ему ирония судьбы никогда не оставляла его безучастным. И этому уроду тоже нужно Семя Ветра.

Шет подошел ближе. Слуховые бугры Слепца встре-воженно вздрогнули. Человек был слишком близко. Угрожающе близко. Слепец разжал челюсти и выпустил медальон с Семенем Ветра. Сейчас он снова сольется с ним, но сначала убьет человека. Еще одного человека.

Шет бросил взгляд на искалеченного лапами Слепца Ганфалу. Его язык вывалился наружу, а в глазах застыл ужас. Грудь была разворочена, и кишки вывалились на одеяло, сшитое из шкурок морского калана. Похоже, он слишком крепко спал под этим теплым одеялом, когда этот замечательный, невесть откуда взявшийся слепой паук зашел к нему в гости.

Ложноязык Слепца метнулся в сторону Шета – он был отрезан Когтем Хуммера, в мгновение ока покинувшим ножны Сиятельного князя, никогда не жаловавшегося на недостаток реакции. Слепец неохотно поднялся – но Шет не дал ему соскочить с ложа. Он отсек ему две передние ноги – они упали на ковер, застилающий пол шатра, и зазвенели, обратившись двумя голубыми ледышками. Коготь Хуммера может делать и не такое.

Теперь Слепец понял, если, конечно, был способен понимать, что имеет дело с человеком не совсем обычным. Но раньше, чем он сумел сделать что-нибудь – прыгнуть, прижаться к полу, вытянуться всеми своими лапами к опасности, Шет оке Лагин разрубил пополам его омерзительное пупырчатое тело. И еще одним взвешенным и точным ударом отсек ему голову. Слепец, отданный во власть Когтя Хуммера, застыл в неподвижности и упал на пол шатра. Серьга в ухе Сиятельного Князя вспыхнула маленьким изумрудным солнцем. Так было всякий раз, когда Шет был чем-нибудь особенно доволен.

– Надзирающий над Равновесием не смог справиться с такой простой и наивной нежитью, – сенти ментально буркнул себе под нос Шет, попирая ногой ледяные останки Слепца. Они уже никогда не соберутся вместе. А зачем?

Затем он подошел к ложу, залитому кровью и забрызганному остатками мозга. Шет прикоснулся к медальону, который по-прежнему висел на шее у Ган-фалы. Странно, но Слепец не смог сорвать его. «Небось, две недели заговаривал от посторонних рук», – вздохнул Шет и одним неуловимым движением разорвал цепь.

Он открыл медальон на пороге шатра. Семя Ветра. Еще одной магической вещицей больше. Шет оке Лагин обернулся. В темноте шатра можно было различить тело Ганфалы, от которого исходило неприметное голубое сияние. Все-таки маг. И тело Слепца.

– Что здесь происходит? – спросил встревоженный Горхла, выныривая из темноты.

– Слепой паук убил твоего хозяина, – лениво бросил Шет, одевая медальон с Семенем Ветра себе на шею.

Горхла провел ладонью по лицу. Слепец. Откуда он здесь? Хозяин мертв. Что теперь? Рыбий Пастырь мертв. Надежда и опора Алустрала мертв. Но не успел Горхла сказать хоть слово, как Шет оке Лагин, положив руку ему на плечо, прошептал:

– Выбрось из головы лишнее. Если бы не этот урод, мне пришлось бы сделать это самому.

– Сиятельный князь, – Ваарнарк отвесил Шету оке Лагину легкий поклон, – позвольте переговорить с вами в столь ранний час.

Серело. Свинцовые тучи медленно ползли по небу. Ветер крепчал. Слегка штормило. Рассвет будет скоро. Но не настолько скоро, чтобы имело смысл трубить построение. Баранский лагерь еще спал – солдаты полночи трудились, собирая метательные машины, приготовляя снаряжение, и их командиры, с позволения Шета, решили дать им хорошенько отдохнуть перед последним кровопролитием. В этом не было ничего опасного – и Шет, и остальные прекрасно понимали, что защитники Дагаата не станут атаковать во второй раз. «Может быть, они и самоубийцы, но уж наверняка не глупцы» – так думал каждый. Инициатива в руках Шета, а значит, можно спать спокойно.

Его лагерь спал. Но сам Шет оке Лагин не сомкнул глаз. Всю минувшую ночь он посвятил куда более захватывающим вещам. Медальон с Семенем Ветра висел теперь на шее Шета, наполняя его легкие силой морского бриза, а его тело – стремительностью самой переменчивой и неутомимой из стихий. Шет не смыкал глаз, а потому приход главы Дома Орнумхониоров в общем-то не был для него неожиданностью. Разве что он ожидал Ваарнарка несколько позже. И когда только он успел пронюхать о смерти Ганфалы?

– Говори же, – Шет оке Лагин пригласил гостя в глубь своего шелкового шатра.

Ваарнарк решительно вошел. Чувствовалось, что его переполняют слова, намерения и предчувствия. Что он мучительно размышляет о том, с чего разговор начать, чем закончить и как сделать так, чтобы он не затянулся. Лицо Ваарнарка было землисто-серым, глаза усталыми, а речь, несмотря на все старания сделать ее уверенной, казалась вязкой и несколько медленной.

– Мой первый союзник. Рыбий Пастырь, Надзирающий над Равновесием, мертв.

– Я знаю, Ваарнарк. Его убил слепой паук, подосланный врагами. – Шет оке Лагин был спокоен и умиротворен.

Ему было в общем-то плевать на то, что думает Ва-арнарк по поводу причастности его, Шета, к смерти своего союзника. Пусть думает что хочет.

– Эта война оказалась более кровопролитной, чем может себе позволить мой Дом, – продолжал Ваар-нарк. – Силы Дома Орнумхониоров на исходе. Мой союзник мертв. Я не давал тебе. Сиятельный князь, клятвы верности. И я не могу продолжать эту войну на твоей стороне. Все идет к тому, что все мои люди до последнего лучника лягут под стенами Дагаата. И когда случится так, ше будет уже все равно, что нас ждет – победа или поражение.

Шет испытующе посмотрел на Ваарнарка. Хорошего союзничка присоветовал покойный Ганфала. Как только доходит до серьезного дела – сразу в кусты.

– Так, значит, измена? – легко, словно бы речь шла о некоем заморском кушанье, поинтересовался Шет оке Лагин.

– Мой уход не будет изменой, если ты отпустишь меня, – с нажимом сказал Ваарнарк. – Если же ты не позволишь моим кораблям уйти, мы уйдем сами. И никто в моих родных землях не посмеет назвать это изменой.

Ваарнарк не стал продолжать. Смысл его слов был уже давно ясен Шету. Допустим, он не отпустит трусливых Орнумхониоров, которых раньше удерживал от этого шага лишь авторитет Ганфалы, которого теперь нет, как нет и самого Ганфалы. Если Шет откажет Ваарнарку, варанцам придется ввязаться в сражение с Домом Орнумхониоров. Конечно же, варанцы покончат с Орнумхониорами быстрее, чем наступит полдень. Но какой в этом смысл? Какой смысл в том, чтобы затевать резню в своем собственном лагере перед стенами крепости, где затаился ликующий от радости противник? Шет покачал головой. Ваарнарк вел себя вполне естественно. На его месте сам Шет поступил бы в точности так же.