Нина Хоффман - За гранью снов

Люди.

Она еще не готова говорить с кем-либо. Она всегда не сразу отходила от этих путешествий. Но здесь ей было уютно. Люди были недалеко, в пределах видимости, но ее не видели. Она могла привыкать к ним постепенно.

Ветер подтолкнул ее снизу. Смеясь, она отпустила ветку и нырнула в пустоту. Поток воздуха поднял ее высоко над лесом.

Она смотрела, слушала, вдыхала и пробовала все на вкус: верхушки деревьев пахли не так, как стволы у земли, звуки здесь в высоте распространялись совсем по-другому; звездный свет рисовал причудливые узоры на воде, просвечивая сквозь сосновые иголки.

Ее понесло над озером к костру.

— Подожди. — Она раскинула руки, растопырила пальцы, стараясь повернуть в безопасное спокойствие леса.

Внизу деревянные лодки бились о причал, и теперь ей слышны были разговоры. На одной из стоянок залаяла собака, а другая ей ответила.

— Нет. Не сейчас. Я еще не готова, — сказала она Воздуху, когда он стал подталкивать ее к людям.

— Правда не готова?

— Правда. — Она обхватила руками плечи. Одежды на ней не было. Она не могла вспомнить, как надо разговаривать вслух. Ей не хотелось возвращаться к людям здесь, где она никого не знала. Она хотела сама выбрать, где и как вернуться.

Если Воздух приказал бы ей выйти к людям здесь и сейчас, она бы сделала это. Ей приходилось делать вещи и посложнее. Служа Воздуху, она рано или поздно проникала повсюду. Почему бы не сделать этого и сейчас? Она приземлилась в двадцати шагах от причала. В это мгновение она могла дотронуться до вещей, сделанных человеком, ее могли заметить и втянуть в местную жизнь.

Воздух снова поднял ее.

Она радостно вздохнула, набрала полную грудь воздуха.

Всю ночь она провела, прислушиваясь к звукам лесной чащи.

Лия Фуэго наклонилась вперед к бортику ложи и устремила взгляд на залитую огнями сцену, где музыканты настраивали инструменты. Вот-вот начнется: музыка растекалась жидким пламенем. Все инструменты вступили одновременно, и каждый музыкант точно попадал в нужную ноту.

Гарри Вандермеер дотронулся до ее руки. Она взглянула на него, оторвавшись от волшебного звучания. Ей нравилось, как он выглядит в своем черном костюме, нравились его длинные, изящные кисти, словно белые лилии выглядывавшие из рукавов, короткие золотистые волосы, аккуратно обрамлявшие голову, и серо-голубые глаза, в которых таились и буря, и спокойствие. Сейчас он казался оживленным, а на лице отражались беспокойство и сдерживаемый смех.

— Мы не туда сели, — пробормотал он.

Женщина, сидевшая по другую сторону от него, прищурила глаза, как бы говоря, чтобы он замолчал.

Лия наклонилась к нему поближе, коснувшись плеча, чтобы расслышать его шепот. Он наклонил голову, и она почувствовала его дыхание у своего уха.

— Мы не туда сели, — прошептал он, — если ты собираешься сделать это.

— Что? — спросила она тоже шепотом.

Он взял ее за руку и нежно погладил ее. Она опустила глаза.

Ее кожа засветилась. Природную смуглость подсвечивал слой оранжевого пламени. Огонь выплеснулся на руку Гарри, клубясь и выписывая вензеля.

Но в этот момент музыканты закончили настраивать инструменты, и ее пламя угасло.

Она так давно не была на концерте. Так или иначе, музыка присутствовала в ее жизни каждый день, но чтобы сразу весь оркестр? В сегодняшней программе было несколько ее любимых оркестровых пьес, некоторые из них она не слышала в живую больше пятнадцати лет, а какие-то вообще не слышала живьем. С тех пор, как она встретила Гарри десять лет назад, они не часто занимались такими обычными вещами. Но она увидела объявление о концерте в газете и сказала Гарри, что хотела бы пойти. Он купил билеты.

Больше всего ей хотелось слушать музыку.

— Лучше пойдем отсюда, — прошептала она.

Дирижер уже вышел на сцену, и по залу прокатились аплодисменты. Сейчас самое подходящее время, чтобы незаметно уйти.

— Смотри, — шепнул он, показывая в глубь зала. Поскольку некоторые пьесы в сегодняшнем концерте были совсем неизвестные, на балконе второго яруса пустовали кресла.

Она схватила его за руку. Они поднялись со своих мест и помчались к лестнице.

Может быть, может быть, если они сядут на самый последний ряд, и никто не обернется, она сможет-таки раствориться в музыке.

— Что ты скажешь? — спросил парень у Терри Дейн.

В баре колледжа было шумно и темно, а оркестр играл громко, но плохо. На парне, который подошел к ней, были мешковатые плиссированные штаны и голубая рубашка с закатанными рукавами. Он явно не был модником.

У него были темные волосы, такие всклокоченные, будто он обстриг их себе сам, без зеркала. Глаза его тоже казались темными. Будь в баре чуть-чуть посветлее, возможно, они оказались бы другого цвета. Сколько же ему лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Терри знала, что вышибалы на входе проверяют посетителей, потому что в последнее время полицейские сурово наказывали за продажу спиртного несовершеннолетним. Значит, парень старше, чем выглядит.

Терри отхлебнула пиво и взглянула на вещицу, которую протягивал ей парень. Она была темная, блестящая, овальная, но с выпуклостями, занимала всю его ладошку. Больше она ничего не рассмотрела в такой темноте, чуть разреженной отблесками неоновой рекламы пива у нее за спиной.

— Не знаю. А что это?

— Ты же ведьма. Вот ты и скажи мне.

— Что ты сказал, прости? — Терри с глухим стуком поставила свою кружку на стойку.

Она моргнула и наклонилась, чтобы взглянуть в лицо мальчишке. Он был бледен и казался подростком, но мертвенное выражение его лица заставляло предположить, что либо он гораздо старше, чем выглядит, либо пережил ад. А может быть, и то и другое.

— Ты кто?

— Можешь называть меня Галеном, если хочешь. — Его голос звучал монотонно, он не делал в словах ударений, и только в конце фразы чуть повышал интонацию.

Он улыбнулся.

Терри ощутила странный трепет в груди. Его улыбка очаровала ее. Это даже не было настоящей улыбкой, просто движение мышц, и все же она неожиданно потеплела. И ей это не понравилось.

— А есть причины, по которым я захотела бы называть тебя именно так? Это похоже на твое настоящее имя?

— Да.

— У меня такое чувство, что я тебя знаю, — начала было Терри. У нее пронеслась мысль, что она видела этого парня, очень давно и, может быть, только мельком.

— Привет, крошка! — сказал какой-то детина, футболист, судя по его сложению и майке с номером. Он тяжело повис на плече Терри, дыша ей в лицо алкогольными парами. — Хочешь по-настоящему развлечься? Бросай этого молокососа и пойдем к настоящим парням. — Своей бритой головой он кивнул на группу крупных парней за одним из бильярдных столов. Двое из них помахали ей рукой, а остальные начали лыбиться.