Анна Гаврилова - Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! (сборник)

Розмич внимания на толпу не обращал и тоже удивлялся. Прежде в этом краю не бывал, но сказывали о Белозере многие. Дружинник представлял город иначе — величественным, грозным. На деле, если сравнивать с той же Алодью, знаменитой каменными домами, и Новгородом, он казался просто большой деревней.

Пристань невелика, на берегу лодий пять, подальше — рыбацкие лодки, едва ли две дюжины. Берег пологий, потом нехотя поднимается вверх. Крепость, окруженная немногочисленными избами, едва видна. Даже опоясывающий её частокол доверия не внушает, кажется хлипким.

Зато синеглазая племянница Жедана едва в ладоши не хлопала от радости. Для неё этот край, этот город, был прекраснее роскошных палат Царьграда и всех чудес света, вместе взятых. А когда толпа расступилась, пропуская вперёд пузатого седовласого мужика в богатой рубахе, Затея чуть не сиганула в воду.

Розмич подумал — отец, но девушка закричала другое:

— Дядька Златан! Дядька…

И осеклась, почуяв неладное.

Жедан побелел лицом, но продолжал выискивать в толпе брата — может, вот-вот явится, а свояк его попросту опередил. Затем бросил умоляющий взгляд. Сперва — на Затею, после — почему-то на Розмича.

— Может, по делу уехал, — буркнул дружинник.

Затея выдохнула, от сердца и впрямь отлегло. Ведь у такого богача и впрямь дел невпроворот, и из дому отлучается часто…

— Хватит глазеть, — шепнул Розмичу подошедший Ловчан. — На вёсла пора. Иначе и до вечера к берегу не пристанем…

На встречу с князем Полатом Розмич отправился один, но пройти к нынешнему владыке Белозера оказалось немногим легче, чем миновать памятные пороги на Свири. С самого начала белозёрский воевода прицепился с расспросами: кто таков, какую весть несёшь? После он же долго сомневался — а тот ли, за кого себя выдаёшь? Сомнительно ему было, что дружинники князя Олега на торговой лодье пришли. Да и числом посланцев всего ничего. И в битву с бьярмами не верил, говорил надменно:

— Ужели наши дикари смогли застать врасплох бывалых воинов? Где ж тогда эти воины… бывали? В девичьих палатах, и только?

Люди воеводы поддерживали его смешками, а Розмич молчал, сцепив зубы, потому как ссориться с воинством Полата нельзя, иначе никогда до князя не допустят и поручение Олега останется невыполненным. По уму, мог бы и отшутиться, но воспоминания о нелёгкой сече принесли и боль, и горечь. На языке вертелись только бранные слова — и о белозёрском воеводе, и о его подручных, благодаря которым в окрестностях орудует дикая тать. В ладожских владениях Олега такого давно не случалось, там любой торговец ходил без опаски.

Зато теперь ясно, отчего Белозеро не на город похоже, а на обычную деревню. Тут людям богатеть не с чего, торговать с соседями страшно — вдруг всё нажитое непосильным трудом на первом же волоке отнимут?

— Я по поручению Олега, князя Алоди, пришёл, — в который раз напомнил Розмич. — И Рюрику и Полату он зятем приходится, коли не слышал. Дело, порученное мне, не для твоих ушей. Уж не обессудь! Пусть Полат сам решает — сказать или промолчать. А что до схватки с бьярмами — свою вину знаю, но отвечать буду перед князем, коему присягал.

— Вот оборванец! — расплылся в очередной улыбке воевода.

Розмич не выдержал.

— Окажись на моём месте ты — не простым, безголовым оборванцем явился бы.

— Каков! — с деланым возмущением воскликнул воевода. — Ты, как посмотрю, не только дружинник Олега, но ещё и ведун? Уж не князь ли тебя обучал? Говорят, мурмане…

Высказать оскорбление воевода не успел. Розмич схватился за меч, готовый наплевать на все поручения — честь дороже!

Драка обещала быть зрелищной и кровавой, но состояться ей не позволили — на крыльце появился сам Полат, и хоть минуло столько лет, Розмич мигом признал его.

С осторожностью, несвойственной мужчинам, сошёл по ступеням, окинул собравшихся пристальным взглядом. Невысокий, худой настолько, что кажется тщедушным. Тёмно-русые волосы кудрями спадают на плечи. Борода до груди, с ранней и заметной проседью. Нос приплюснут. Глаза — яркие, живые, совсем как у Рюрика… были.

Одет князь без особых отличий — порты, сапоги без всяких затей. Только рубаха цвета умирающего солнца да почтительные поклоны воинов позволяют узнать в Полате могущественного владыку.

— Это кто? — бесцветно спросил он, кивнув на Розмича.

Прежде чем воевода успел раскрыть рот, посланник выпалил:

— Княже! Да хранят тебя могучие боги! Из Ладоги к тебе прибыл. Князь Олег слово тебе шлёт. Тайное.

Полат покосился на говоруна, посмевшего нарушить обычай, как пёс на блоху. Едва зубами не клацнул.

Но расчёт Розмича оказался верен: воевода не осмелился высказать уже придуманный ответ про невесть какого оборванца, сказал только:

— Вот… Стало быть… Однако, княже, не верится. Больно подозрительный. К тому ж прибыл под парусом купеческим, с Жеданом он пришёл через Онегу.

Брови Полата приподнялись, в голосе прозвучала скука, неумело спрятанная за удивлением:

— Жедан вернулся?

Князю не ответили — и без того всё ясно. Наконец Полат оборвал неудобное молчанье, велел воеводе:

— Проводи его.

И снова взгляд пса на блоху и неторопливые шаги — прочь.

Нет, не такой Розмич представлял себе эту встречу! Как-никак вместе первую кровь пролили, в один день. Памятный день! Не признал, стало быть, князь.

…Воевода принял меч и ножи, а после ещё и обыскал. Под его присмотром Розмич проследовал в светлую горницу, где на отдельном возвышении стояли два резных кресла.

Тут же появился слуга в видавшей виды рубахе, с низким поклоном распахнул вторую дверь. После «радушия», проявленного белозёрскими воинами, посланник Олега был готов ко всему. Но когда в горницу вошла молодая красивая женщина — оторопел.

Она ступала плавно, будто рысь на охоте. Спина прямая, взгляд повелительный. Волосы выглядывают — светлые, но, как полагается по словенскому обычаю, убраны под платок. Очелье украшают в три ряда височные кольца, гривна золотится на шее, такие же тяжёлые браслеты на тонких запястьях, на груди поблёскивают бусы сердоликовые. Богатое платье сиреневого шёлка с золотой вышивкой по краям — струится, подчёркивает каждый шаг.

Розмич спешно поклонился, мысленно отмечая — вот уж точно… княгиня! Такую с простой бабой ни в жизнь не спутаешь! Даже если накануне в бочке с брагой искупаешься.

Да только на словенку не похожа — росточку невеликого, глаза узковатые, лоб низкий и скулы непривычно выступают. Чуждая она.

Кажется, по пути сюда Птах говорил, дескать, жена Полатова из местной веси.

Князь объявился следом, но рядом с женой выглядел тусклым пятном.

Розмич невольно поёжился. Сердцем чуял — кровь вепсы куда сильней той, что течёт в князе. Сам не заметил, как проникся к этой, чужой, особым уважением.