Олег Верещагин - Последний воин

— Теперь они будут подбираться к нам по лесу… ой! — Гарав отклонился в сторону, гудящий в полёте топор со смачным «счак» вонзился в дерево шагах в пяти позади. — Ничего себе бросок!

— Вниз! — Фередир присел, выставляя щит, и второй топор едва не свалил его с ног, врубившись в верхний край. Третий грохнул в центр щита Гарава, отлетел с визгом от умбона, четвёртый врезался в поваленное дерево — едва ли не на полполотна. Следующий холмовик бросить топор не успел — Гарав вогнал болт ему в грудину как раз на замахе, и воин косо рухнул на обочину. По кустам яростно взвыли, понеслась ругань.

— Обещают разорвать нас конями, что живых, что мёртвых, — сообщил Фередир.

Гарав передёрнул плечами, натягивая арбалет. Думать о том, что такое сделают пусть и с мёртвым его телом, было противно, даже подташнивало, когда он против воли представлял себе это. Но — не страшно, в общем-то. Только главное живыми не попадаться. Не надо этого, это будет по-всякому плохо — что конями, что узнают его и отвезут в Карн Дум. Конями, наверное, лучше, даже если живого… В общем, не надо в плен…

— Их осталось девятнадцать, — вслух сказал он.

Фередир бросил пару стрел навесом по кустам, тоже выругался и покачал головой:

— Нет, больше не буду тратить.

Хотя по сторонам от мальчишек было свободное место, а сзади тропа, но слева и справа открыты были ярдов по пять, не больше. Один хороший бросок для любого, кто подползёт кустами. Оставалось надеяться, что кольчужному воину сделать это бесшумно просто не под силу. Гарав и Фередир вслушивались изо всех сил. По сторонам пока что было тихо. Спереди, правда, тоже — больше не ругались и ни разу не предложили сдаться. Топоры тоже не кидали…

— Ага, — выдохнул Фередир.

Появились шестеро — три щита в ряд, ещё три — как крыша над головами второго ряда, причём с сильным скосом. Фередир выпустил стрелу навесом и выругался — она отскочила от щита, вырвав клок кожи из обтяжки. «Мини-черепаха», как подумал Гарав по-русски, перешла на тяжёлый, но спорый бег.

Гарав выстрелил в среднего — над верхним краем щита. Болт, ударивший в левый глаз, швырнул воина на бежавшего следом; открывшемуся слева стрела Фередира вошла в горло, вторая — в бок третьему. Мальчишки, не стреляя, наблюдали, как один из уцелевших подхватил раненного в бок, и они, прикрываемые щитами пятого и шестого, поспешили обратно. На тропинке остались два трупа.

— Чего ещё не стрелял? — усмехнулся Гарав.

Фередир улыбнулся — наносье разделило улыбку надвое:

— А ты? Они-то нас не пожалеют!

— А я не они.

— Ну и я… — Фередир поправил оплечье. — Шестнадцать… — Он явно ещё хотел что-то сказать, но промолчал.

Однако Гарав мысленно договорил за друга: «Может, продержимся?» И честно ответил себе: нет. Едва ли. Даже если Эйнор доскачет — и тут же обратно с десятком эльфов… он будет тут часа через три, не раньше. Три часа… Три урока с переменами в школе. Может, и правда?..

С того конца тропинки прилетело копьё — метательное. Пустяшное дело, Фередир поймал его на лету и отправил обратно — не докинул. На той стороне засмеялись и что-то спросили. Фередир засмеялся тоже и ответил. Перевёл Гараву:

— Они говорят, чем я кидал — ногой? Я ответил, что обмотал концом и кинул.

Гарав хихикнул, представив себе эту картину. С того края опять закричали, и Фередир весело перевёл:

— Говорят, что мне они мёртвому вырвут язык, чтобы не поганил их речь. А того, кто так метко стреляет из оружия трусов, — это они про тебя — постараются взять живым и подольше сохранить тебе жизнь, чтобы он — ну, ты — порадовал их громкими песнями… Так что лучше тебе к ним живым не попадать.

— Я и не собираюсь, — удивился Гарав. — А на их месте я бы сделал… — Он примолк, кинув взгляд на тропинку. — Ну, вот примерно это и сделал бы.

— Проклятье, — буркнул Фередир и пустил стрелу, растянув тетиву до уха.

Стрела пробила движущуюся по тропинке здоровенную грубую плетёнку. Но за нею, потеряв силу, явно стукнулась в щит. Послышался смех, плетёнка поползла быстрее. Гарав выстрелил из арбалета — эффект был практически тот же.

— Ну всё, кажется, — обыденно сказал он, аккуратно откладывая арбалет и беря на руку щит. — А вот Эйнора им теперь не догнать. Так что наша взяла!

Мальчишки обнажили мечи и стукнулись плечами, как научил Фередира Гарав, а потом оба рассмеялись. Фередир стал негромко напевать:

— Хорошая песня, — одобрил Гарав, перемахивая бревно. — А вот и мы, кто тут назвал меня трусом?!

Холмовики посыпались из-за уже ненужной плетёнки — влево-вправо, угрожающе выкрикивая что-то — видимо, боевой клич своего клана. Мальчишки немедленно прыгнули спина к спине — с одного бока их защищало бревно, и на круг на них могло толком напасть — так, чтобы не мешать друг другу — не более трёх человек. Вопрос был только в одном: противники могли меняться и выходить из боя при малейшей опасности — ранении или усталости. Они и не особо совались, только довольно умело заставляли мальчишек непрестанно взмахивать мечами и дёргать щитами. И явно стремились ранить обоих, чтобы потом захватить. Скорее всего, холмовики уже поняли, что упустили третьего воина, и теперь — прежде чем вернуться навстречу неизбежному гневу Руэты (и не только его, что и было страшнее всего…) — собирались как следует сорвать зло на взятых в плен оруженосцах.

«А ведь хана, — подумал Гарав. — В какой-то момент я просто не успею вовремя шевельнуть рукой». Он старался принимать удары на щит, не шевеля им, а левую руку опускал — дать отдых. Но тут же кто-нибудь обязательно начинал лезть сбоку, угрожая клинком…

Леворукость помогла Гараву. Сменивший отшагнувшего отдохнуть товарища боец то ли не видел того, что Гарав левша, то ли не успел к этому приноровиться, и меч мальчишки вспорол штанину и ногу холмовика — под нижним краем щита, левую. Холмовик ахнул, пригнулся — и Гарав достал его в открытое горло (этому кольчужный шарф был явно не по карману, всё-таки доспехи — великая вещь!). Тот хлюпнул, выплюнул кровь (из шеи тоже фыркнул фонтанчик), на неверных ногах попятился и завалился перед своими товарищами, дёргаясь, а Гарав разрубил ещё одному запястье, другому — щёку; одновременно с этим, пользуясь сумятицей, Фередир сильным колющим ударом прорвал кольчугу на своём противнике и выпустил ему кишки.