Андрей Стригин - Последний блюз ночных

— Лихо, — жмурится от удовольствия Катя.

— А то, — ухмыляюсь я.

В авиагарнизон прибываем поздно, почти девять вечера. Солдаты маршируют перед сном на плацу, хрипло горланят песни, на аэродроме мощно гудят турбовинтовые двигатели Антеев, видно разгоняют винтами снег с взлётных полос.

В этом году, как никогда, сыпет снег, леса давно утонули в сугробах, дороги в глубоких колеях выдавленные военными тягачами, скользкие, лёд вперемешку со снегом, с трудом доехали на стареньком автобусе.

Останавливаемся у КПП, почему-то сердце ёкнуло, когда увидел знакомые места. Немногочисленные пассажиры выбираются из автобуса, стараясь не увязнуть в сугробах, бегут на расчищенную солдатами дорожку.

— Вот мы и на месте. Как вам здешняя природа?

— Берёз много и снега, — неопределённо отвечает Рита, дуя на покрасневшие пальцы.

— Что-то не по сезону мы оделись, — морщит нос Катюша.

— Здесь можно купить коньяк? — Эдик с интересом озирается по сторонам. Снежинки падают на непокрытую голову и бороду и не собираются таять.

— В Стекляшке, как раз мимо будем проходить… зря шапку с собой не взял.

— Взял, на дно чемодана положил, — радостно растягивает в улыбке, припорошенную снегом бороду, Эдик. На ушах потихоньку образовываются белые холмики, но мой друг неудобства не испытывает.

Идём по гарнизону. С умилением рассматриваю знакомые места: по бокам дороги стоят типовые трёхэтажки, высятся дома в пять этажей, виднеются магазины, в стороне затаилось здание гарнизонной гауптвахты.

В Стекляшке народа мало, этот магазин предтеча супермаркетам, на прилавках есть и продовольственные товары, а так же — бытовая химия, одежда, даже имеется отдел с телевизорами, магнитофонами и прочее. А вот и первые знакомые лица, старший лейтенант Мурашко с сосредоточенным видом выбирает семейные трусы, занятие достойное для замполита роты. Он грустно вздыхает, эти паруса, не его тощий зад, явно не подходят, ещё снесёт шквальным ветром.

— Помочь? — ехидно спрашиваю я.

— Лейтенант Стрельников! — без особой радости восклицает замполит и неожиданно замечает у меня ещё по звёздочке, теряет дар речи и едва не с осуждением произносит:- Когда это ты успел стать старшим лейтенантом.

— Партия отметила, — нахально изрекаю я. — Как дела в части?

— Что в части? Твои выдвиженцы Осман и Ли, на гауптвахте, я сам распорядился, чтоб их туда спровадили, распоясались, эти бойцы совсем нюх потеряли, — старший лейтенант кривит тонкие губы.

— Что так? — сощурил я глаза.

— Саботировали моё приказание. Я приказал пруд у финских домиков вычерпать, комаров летом много, спать мешают.

— Это недалеко от вашего дома? — как бы невзначай замечаю я.

— Да какая разница, — хмурится замполит, — приказ отдан, исполнить его нужно в срок. Неделю вроде гремели вёдрами, затем прихожу, рота отдыхает, подзываю сержантов Ли и Османа, так они нагло заявляют, что вычерпать пруд нереально, якобы там подземные источники.

— Они правы, все знают, там бьют ключи, — с омерзением смотрю на тощую шейку замполита.

Старший лейтенант Мурашко покрывается красными пятнами:- Я приказал, а приказы не обсуждаются!

— Товарищ, — Катя слышит наш разговор и не удерживается, чтоб не вставить свои три копейки, — возьмите эти трусы, они прибавят вам мужественности.

— Лучше упаковку, — вторит ей Рита.

— Что? — теряется замполит.

— А у вас девушка есть? — Катя страстно приоткрывает пухлые губы.

— Что? — замполит отступает назад.

— Я не то спросила, — с разочарованием пожимает плечами рыжая стерва, — вас не любят девушки? Ничего, с такими трусами весь гарнизон ваш!

Старший лейтенант Мурашко, бросает семейные трусы на прилавок и боком, боком устремляется к выходу, от стыда вжав голову в острые плечи. Напоследок он одаривает меня ненавидящим взглядом, в котором просматривается зависть.

Эдик неопределённо хмыкает, Рита зло усмехается, Катя откровенно веселится.

Покупаем продукты, затем коньяк и, заказываю ещё две бутылки водки.

— Не многовато, напарник? — удивляется Катя.

— Жидкая валюта, — улыбаюсь я, — пацанов надо вызволять с гауптвахты.

— Дело святое, — соглашается Катюша.

Так как вещей много, приходится сначала идти в гостиницу, благо не слишком далеко, к счастью места есть, подождал, когда друзья расположатся в своих номерах и двинули ко мне, в общагу. На этаже нос к носу встречаюсь со Стасом, он в изрядном подпитии, в руке сетка, из которой выглядывают горлышки запотевших бутылок.

— Ну, ты брат, даёшь, у тебя нюх на пьянку! — раскрывает он объятия, стеклянная тара в кошёлке призывно звякнула. — А ты попал! — замечает он, что я уже старший лейтенант.

— Попал, — с грустью соглашаюсь я.

— Друзей представь, — требует он, стараясь держаться браво, но крен направо всё, же происходит, но спасает стена.

— Рита, Катя, Эдик, — представляю друзей, — как тебя развезло, — беспокоюсь я. — Что за праздник?

— Илюха развёлся, гудим второй день.

— Уважительная причина, — смеюсь я.

— Это точно, нашему холостятскому полку прибыло! А вы, девочки, холостячки? — он выдыхает застоявшийся перегар, чмокает слюнявыми губами.

Рита едва не оскалилась, Катя с интересом смотрит на этого индивидуума.

— Приглашаю всех вас в нашу тёплую компанию! — подмигивает он девушкам.

— Вам не понравится, — рыкнула Рита.

— Придём, дорогой, придём, — щурится Катя.

— Вот и ладушки, — хлопает меня по плечу, жмёт руку Эдику, без надежды пытается расцеловать наших девушек и, шатаясь, устремляется в путь.

— Упадёт, — беспокоюсь я.

— Нет, не упадёт, — утверждает Эдик.

— С чего ты взял?

— У него есть цель.

Стас скрывается в одной из комнат, на секунду вырывается музыка, довольные возгласы, дверь хлопает, принося относительную тишину.

— Вот моя комната, — пропускаю друзей вперёд.

— Что ж, неплохо, — осматривает моё скудно обставленное жилище Катя.

— Занавески надо повесить, — с хозяйским видом замечает Рита.

Эдик ищет холодильник, находит его под брошенным на него махровым полотенцем, ставит туда коньяк и продукты.

— Коньяк тепло любит, — Катя улыбается краешком губ.

— Да? — сильно удивляется Эдик.

— А ещё, перед глотком, бокал с коньяком необходимо согреть в ладонях.

— С тёплым спиртным солёный огурец в горло не полезет, — Эдик назидательно поднимает длинный перст.

— Так коньяк с солёными огурцами не пьют! — в возмущении восклицает Катя.

— С селёдкой что ли? — осклабился Эдик.

Катя, выбитая с толку замолкает, затем, догадывается, что Эдик просто напросто потешается над ней, грозит кулаком.

— Вы, пока располагайтесь, а я на губу смотаюсь.

— Ты не задерживайся, Кирилл, есть очень хочется, — Рита ходит по комнате как хозяйка.