Андрей Стригин - Последний блюз ночных

— Невесело, — взгрустнула Катя, — нам, напарник, придётся камни поить кровью.

— А на их сторону не переметнёмся? — чрезвычайно тревожусь я, но другого пути действительно не нахожу.

— У нас уже были метаморфозы, но людей пока терпим, — неуверенно говорит Катя, смотрит на Эдика и плывёт под его ласковым взглядом, радостно добавляет, — не хрена ни к кому мы не переметнёмся, Кирилл!

— Но шеф говорил…

— Он ошибается, — сверкнула глазами Катя.

— Я бы поостерёгся, — осторожно замечаю я.

— И что, с кулаками на врага бросимся? — скептически поджимает она пухлые губки.

— Даже в образе драконов мы не сможем совладать с ордами потусторонних, — вспоминаю я рассказ Кости Сталкера. Кстати, а кто этот дракон? Он не Чёрный, это понятно. Но откуда взялся?

— Камень крайне мало получает нашей крови, вот и сил у нас недостаточно, — сдвинув брови, задумалась Катя. — А если его прямо к сердцу поместить! — выпалила она.

Я вздрагиваю, а ведь желание такое появлялось, особенно в последнее время.

— Фантазёрка ты, Катюша, — но её идея вселяется в мои мысли, всё это непредсказуемо, опасно, вероятно, не стоит искушать судьбу.

— Может ты прав, — соглашается она, но глаза пылают как две нейтронных звёзды. — Кстати, а кто этот дракон?

— Вероятно, помимо нас существуют и другие драконы, — неуверенно говорю я.

— Генерал Щитов, например, но он Чёрный Дракон. Кто же ещё?

— Спустимся к ним в логово, узнаем, он их узник, — жестко отвечаю я.

Костя Сталкер переводит взгляд то на Катю, то на меня, в глазах плещется страх. Эдик обнимает его за плечи:- Не принимай так близко к сердцу, обычный разговор двух драконов.

— Людей напоминают и от этого, становится жутко, — невпопад брякнул Костя.

— Неужели я такая страшная, — хмыкает Катя.

— Очень! — искренне говорит Костя.

— Какой простодушный мальчик, — недовольно поджимает она губки. — Ты кушай, кушай, скоро в путь, — торопит его.

Осман выскреб остатки тушёнки, глотает из фляги и побрёл за изгиб хода.

— Осторожнее там, — беспокоится Катя.

— Молчи, женщин, мне подумать надо, — вяло бросает аварец, но затвор автомата передёргивает.

Видно дума тяжёлая, Османа долго нет. Начинаю беспокоиться:- Осман, — тихо зову его. Тишина. — Что за пакость такая? Осман! — ору на полную глотку, он не отзывается.

Мигом на ногах, бросаюсь вперёд, Эдик дёргает меня за шиворот:- Кирилл, не суетись, у нас всего один автомат. Катя, дай мне его! — тянет руку.

— Да подожди, — отмахнулась она.

— У меня ещё пистолет есть, — подскакивает Костя Сталкер.

— Им только сигареты поджигать, — хмыкает Катя.

Прижимаясь к стенам, медленно двигаемся, осторожно выглядываем за изгиб. Туннель пуст, на земле валяется пустой подсумок Османа.

— Невесело, — я опускаюсь на корточки, — крови нет, он вероятно жив, его похитили.

— Зачем? — удивляется Эдик. — Ведь им проще убить.

— Резонно. Тогда где он?

Сколько не смотрим в глубину туннеля, его невидно.

— Ну, ваши соображения? — обращаюсь ко всем.

— Вперёд он не пошёл, не тот он человек, чтоб действовать неразумно, — Эдик шарит лучом фонаря по стенам, натыкается на надпись на русском языке: Всякий Зашедший По Ту Сторону, Обретёт Душевный Покой.

— Что за глупость? — морщит нос Катя.

— Раз такая надпись, значит, есть дверь, — Эдик продолжает шарить лучом по стене.

— Простучать надо, — встрепенулся Костя Сталкер.

— Что-то здесь не так, — отступаю назад, меня посещают смутные сомнения, — здесь ловушка.

— Вероятно, — соглашается Эдик.

— Вы преувеличиваете, — Катя смело подходит к стене, хлопает ладошкой по шершавому камню, — сплошной монолит. Ой! — испуганно вскрикивает, её начинает всасывать в камень.

Поверхность стены заволновалась, идёт рябью, вырываются клубящиеся образования, проносится едва слышный чмокающий звук.

— А-а, ребята!!! — вопит Катя, дёргается как муха в паутине и исчезает в сером камне.

У Эдика округляются глаза, делает решительный шаг к стене. Я, в оцепенении, всё произошло столь быстро, разум отказывается верить в происшедшее, но успеваю выкрикнуть:- Эдик, стой!

Он останавливается, но вновь делает шаг, поднимает ладонь.

— Эдик, подожди, — тяжело дыша, подхожу к нему.

На друга тяжело смотреть, глаза остекленели, бородка обвисла, уголки губ опустились вниз.

— Подожди, я сам, — достаю драконий камень, самое время. Штык-ножом, распарываю руку, обливаю камень и, пока не начались метаморфозы, погружаю ладони в стену.

Меня обволакивает словно вязким киселём, хватка безумно сильная, в клубах тумана вижу хрупкие женские силуэты. Не сопротивляюсь, вхожу в стену и моментально начинаю преображаться в дракона. Окружающее пространство рушится под раздающимся в разные стороны моим телом, звенит, как бьющееся стекло, туман постепенно рассеиваться. Перед глазами возникает невероятный мир, я словно на другой планете. Взмахиваю крыльями и оказываюсь у облаков. Внизу океан, морские монстры, завидев меня, в радости выпускают пенистые фонтаны, живые пузырьки поднимаются из самых глубин, чтоб засвидетельствовать своё почтение, разумные цветы осыпают ароматной пыльцой.

— Боже, — восклицаю я, — это мой дом! Катюша, ты где?

— Я здесь! — звучит голос, словно торжественная музыка органа.

Из пространства вылетает фиолетовый дракон, глаза светятся красным огнём.

— Привет, Кирилл! Как здорово, правда? Мы не уйдём отсюда никогда!

— Катя? — оглядываю со всех сторон подругу. Она безупречна, сильное тело сияет ослепительным светом, на сильных лапах, словно полированные алмазными пастами острые когти, морда вытянутая, в изящных броневых пластинах. Но она… фиолетовая и глаза, словно раскалённые угли.

— Ты кто? — враждебно спрашиваю я, извергаю испепеляющее пламя. Она взвизгивает как ошпаренная свинья и моментально мир рушится, осколки разносятся ураганом, наваждение исчезает.

Боже, что это? Я в огромной грязной пещере. Она заполнена сидящими безмолвными людьми. Их бесчисленное множество, сидят тесно друг к другу, они разных рас и с разного времени. Кто-то в современной одежде, а есть и в расшитых одеяниях, которые носились в прошлые столетия, а быть может — тысячелетия.

А вот и Осман, прислонился к седому старику. Глаза у друга закрыты, на лице счастливая улыбка. Я вижу его мысли, он сейчас в своём родном селе Кувик пасёт овец и грозной клюкой отгоняет горных орлов. Катя застыла чуть в стороне, в руке драконий камень, но она не успела им воспользоваться, сидит как безжизненная кукла и на лице блуждает счастливая детская улыбка. Я не в силах сдержать улыбку, она ощущает себя в детском возрасте и возится с пупсиками, одевая их в распашонки.