Роман Хаер - Бравая служба

В отличном расположении духа я шел, напевая какой-то мотивчик, вдоль берега ручья. Приморский бриз мыл мои волосы, косточка оливки каталась на языке, отдавая ореховым вкусом, а солнце ласкало зеленую кожу, принимая ее за свежую траву. Вдруг я увидел оркитянку Джину, и у меня перехватило дыхание. Сиреневые глаза, как когда-то давным-давно, заглянули мне прямо в душу, кровь тут же ударила в голову, и я никак не мог перевести дух.

– Ой-ой-ой, какие мы впечатлительные, – раздался пронзительный скрипучий голосок, совершенно не похожий на низкий чувственный голос Джины.

Тут я понял, что поперхнулся оливковой косточкой, и начал кашлять. Как только косточка вылетела у меня изо рта, с прекрасной оркитянкой произошла мгновенная и при этом какая-то абсолютно неэффектная метаморфоза.

Так бывает, когда мы обознаемся в толпе, – вот казалось, только что перед тобой стоял близкий приятель, и через мгновение ты уже не понимаешь, как мог принять за доброго друга этого совершенно незнакомого индивидуума. Правда, в этом случае все было гораздо хуже, ибо за прекрасную высокую оркитянку я принял старенькую сморщенную гоблинку в аляповатом наряде, которая и размерами-то была меньше раза в три. Гоблинка сидела на крохотном пеньке оливкового дерева и ехидно поглядывала на меня ясными и умными глазками.

– Здравствуйте, бабушка, – растерянно пробормотал я.

– И тебе привет, человек Тим из другого мира, – ласково проскрипела в ответ старушка, вдруг взлетела и сделала два резких круга у меня над головой.

Я потряс головой, проморгался и понял: старушка не двигалась со своего пенька, и ее стремительный полет – не более чем галлюцинация.

«Наверно, я заболел или надышался каких-то местных наркотических трав», – пронеслось в голове.

– А вот и не угадал, – поспешила порадовать меня гоблинка.

– Вы очень сильная ведунья! – пришла в мою голову первая здравая мысль, все наконец-то объясняющая.

– Можно сказать и так, – согласилась старушка и по-доброму мне улыбнулась, сверкнув крепкими молодыми клыками. – Вот решила взглянуть на тебя, иномирянина первого.

– Да я не первый вовсе, – замялся я. – Много тут наших.

– Эти не в счет, – категорически отрезала гоблинка, еще раз внимательно на меня взглянула и протянула с удовлетворением: – А чего, очень даже ничего!

– В смысле? – удивился я непонятной фразе старушки.

– Будешь смысл везде искать – найдешь, да не тот! – укоризненно произнесла бабушка, и мне почему-то стало стыдно. – Вот, считай познакомились. Ну ладно, некогда мне…

Тут я моргнул, и бабушки не стало. Больше того, на месте сухого пенька, на котором пару секунд назад сидела вполне материальная пожилая гоблинка в цветастом сарафане, стояло совсем молоденькое оливковое деревце.

«Тихо шифером шурша…» – пришли в голову великие народные стихи про крышу, и я отправился дальше на прогулку по оливковой роще, недоверчиво озираясь и зыркая по сторонам в поисках загадочной старушки.

Вернувшись в лагерь, я не стал никому рассказывать об этом непонятном происшествии. Лия к тому времени приготовила отличную рыбью похлебку, чем-то напоминающую японский суп мисо, Васиз и Хоб обустроили лагерь, а Рыжик и Дехор вернулись с прогулки, не найдя ничего интересного. Честно признаюсь, рассказать про забавную и загадочную старушку очень хотелось, но я побоялся того, что меня просто не поймут. Да я и сам бы однозначно отреагировал на любого, кто мне начал рассказывать про летающую старушку гоблинку, порой похожую на прекрасную оркитянку и растворяющуюся иногда в воздухе. Так что я в задумчивости (мало ли почему орки иногда задумываются!) присел на камне у костра и грустно выхлебал четыре миски супа – уж больно вкусно Лия его приготовила. Разыгравшийся аппетит немного меня успокоил (у больных людей аппетита не бывает, абсолютно точно знаю!), и я выкинул из головы непонятную старушку.

Отдых в оливковой роще по беззаботности больше напомнил корпоратив на природе, который как-то раз организовал Рудольф Иванович для сотрудников фирмы «Гном-инст». Правда, эля мы выпили на всех всего одну бутылку (в отличие от того случая, когда водки было выпито два вагона и маленькая тележка), зато каждый глоток просто согревал душу. Под вечер гоблины решили уединиться и ушли ночевать отдельно, а остальные сидели у костра и говорили о преимуществах настоящей мужской дружбы (в хорошем смысле слова!). Тролль покаялся в том, что подставил меня со скакашками, а я пообещал, что моя месть когда-нибудь будет так же ужасна.

Потом Дехор затянул походные песни хирда, и мы с Васизом ему по мере сил подпевали. Рыжик ходил между нами, как полноправный член мужского коллектива, и выклянчивал у всех рыбку. Одним словом, получился полноценный мальчишник, а в такой атмосфере говорить о непонятной старушке, встреченной неподалеку, мне и вовсе расхотелось.

Утром неспешно двинулись дальше. Ничто не предвещало беды, и поэтому ее (беды) так и не приключилось. К вечеру спокойно достигли цели нашего верхового путешествия – приморского села Папуасово. Честно сказать, местные жители называли село немного по-другому, но первый джисталкер, забредший сюда, попал прямо на праздник, посвященный какой-то богине, защитнице окрестностей. Увидев приближающееся карнавальное шествие, парень догадался надеть на лицо половинку кокосового ореха, который он в этот момент как раз доедал, и только поэтому не был сразу же съеден. Все жители села, одетые в набедренные повязки из пальмовых листьев и в маски из половинок кокосов, пили и плясали, воспевая прелести и мудрость защитницы этих мест, и говорить о чем-либо другом отказывались наотрез в течение всего дня. Джисталкер находился тут без подзаряжающего кота, и поэтому, так ничего и не добившись, весь день пил и плясал вместе со всеми и вскоре отправился восвояси. Благовония и крепкий эль отшибли, по-видимому, обоняние у хищников, так что парня так и не учуяли. В отчете он обозвал скачущих гоблинов пигмеями, а пляшущих троллей – синекожими папуасами. Когда на Земле узнали, где парень умудрился невзначай побывать, его поздравили со вторым рождением и сразу же после поздравлений отобрали джисталкерскую лицензию. Село шутники из джисталкерского комитета тут же окрестили Пигмеевом, но чуть позже узнали, что такое название уже существует, – так первые джисталкеры назвали крупное поселение гномов в экваториальных лесах Этой Стороны, поэтому вскоре село переименовали в Папуасово.

Наш въезд в Папуасово напоминал торжественный парад по случаю освобождения населенного пункта от османского владычества доблестными русско-шотландскими войсками – разве что волынка не играла и барабаны не стучали. Впереди гордо вышагивал Дехор, помахивая в воздухе оплавленной рукояткой булавы, за ним подпрыгивала парочка куникулов с боевитыми гоблинами на спинах, а следом степенно вышагивали наши волки. Дети, а также взрослые тролли и гоблины выстроились вдоль пути нашего шествия и весело приветствовали боевой приграничный отряд. Внешне мы сильно отличались даже от мирного населения глубинных районов Той Стороны, почти не испытывающих давления возможного «гнумского» нашествия. Жителей граничных районов с Этой Стороной на всей остальной территории Той Стороны называли «приграничниками» и очень уважали.