Маргарет Уэйс - Второе поколение

Осень, пришедшая на Ансалон, добралась и до Утехи.

Листья валлинов налились золотом и красным огнем. По мнению Карамона, нынешняя осень была самой необыкновенной из всех — кроны могучих деревьев полыхали ярче золотых монет, недавно отчеканенных в Палантасе.

Тика, его жена, согласилась с ним: действительно, в Утехе никогда еще не видали таких красок осени. А затем, когда он вышел из трактира — достать из погреба новый бочонок выдержанного эля, — Тика рассмеялась и покачала головой:

— Карамон каждый раз говорит, что листья красивее, чем год назад. Он никогда не меняется...

Посетители дружно расхохотались, а некоторые даже решили подшутить над великаном, когда тот вернулся в трактир с огромным бочонком на плече.

— Нынче листья немного коричневатые, — сказал один печально.

— И уже высохли, — подхватил другой.

— Да и осыпаются слишком рано, — хмыкнул третий.

Карамон удивленно посмотрел на них и немедленно поклялся в обратном. Затем он вытащил шутников на порог гостиницы и ткнул им в лицо ближайшую ветку в качестве доказательства. Завсегдатаи покачали головой и признали правоту хозяина — действительно листья еще никогда не были столь прекрасны.

Затем Карамон, преисполненный гордости, словно самолично раскрасил каждый листок, вел шутников к стойке бара и ставил им бесплатную выпивку.

Это тоже повторялось из года в год.

Гостиница «Последний Приют» была переполнена в ту осень. Карамон объяснял необычное количество постояльцев красотой тех же листьев. Действительно, в эти относительно мирные дни многие приходили в долину, в том числе и полюбоваться на удивительные деревья, что росли только здесь и нигде больше на всем Кринне (несмотря на различные утверждения других городов, которые здесь не будут упомянуты).

Но даже Карамон был вынужден соглашаться с практичными доводами Тики — предстоящий Конклав Магов вызывал больше интереса, чем самые красивые листья.

Ибо Конклав Магов Кринна собирался крайне редко, только когда главы трех Лож — Белых, Черных и Красных Мантий — решали, что настала пора созвать всех, от недавних послушников до самых опытных магов, для обсуждения тайных дел.

Маги всего Ансалона отправлялись в Вайретскую Башню, чтобы принять участие в Конклаве. Были приглашены и существа, известные как народ Серой Драгоценности, они не пользовались чистой магией, но применяли различные чародейские предметы и артефакты. Несколько представителей расы гномов стали почетными гостями — целая группа прибыла на Конклав, нагруженная всевозможными чертежами и проектами, надеясь убедить магов допустить их. Многочисленные кендеры хотели заявиться, но были вежливо, хотя и непреклонно остановлены еще у границ.

«Последний Приют» была последней удобной гостиницей по дороге до самого Вайретского Леса, где высится Башня Высшего Волшебства, древняя цитадель магии на континенте.

— Они все едут любоваться цветом листьев, — говорил Карамон жене. — Большинство из этих чародеев могли бы в один миг перенестись прямиком к Башне, безо всяких промежуточных остановок.

Тика лишь смеялась и пожимала плечами, соглашаясь: мол, да, дело именно в них. Этих слов было достаточно, чтобы Карамон провел остаток дня в прекрасном расположении духа. Никто из них не упомянул о Рейстлине, близнеце Карамона. А ведь каждый маг, останавливающийся у них, спешил выразить силачу свое уважение и восхищение его братом.

Маг огромной силы и намного больших амбиций, Рейстлин обратился к Злу и едва не разрушил мир. Но в конечном итоге искупил вину ценой собственной жизни более двадцати лет назад. Одну из маленьких комнат в гостинице теперь считали комнатой Рейстлина, она была заполнена различными безделушками (некоторые из них были магическими), призванными увековечить память о маге (кендерам было запрещено находиться даже рядом с ней).

До Конклава оставалось всего три дня, и нынешней ночью, впервые за последнюю неделю, гостиница оказалась пуста. Маги поспешили уехать, поскольку Вайретский Лес — хитрое место: не ты находишь его, а он тебя. Даже самые опытные из заклинателей знали: они могут потратить не меньше целого дня на поиски, пока Лес не соизволит появиться сам.

Потому магов уже не было, а завсегдатаи еще не успели появиться. Жители Утехи и соседних селений частенько останавливались в «Последнем Приюте» ради коронного блюда — картофеля со специями и кружечки-другой эля. Но при появлении такого количества различных магов все они поспешили убраться. Сейчас к использующим магию на Ансалоне относились довольно дружелюбно (в отличие от прежних времен преследования и ненависти), но даже служащих добру Белым Мантиям особо не доверяли.

В первый раз Конклав провели через несколько лет после окончания Войны Копья, Карамон как раз открыл свою гостиницу для магов (многие заведения отказывались обслуживать их) — после чего случились некоторые неприятности. Завсегдатаи начали громко выражать возмущение подобным соседством, один уже выпил достаточно, чтобы начать издеваться над молодым магом в красной мантии. В тот раз жители Утехи могли наблюдать редчайшее зрелище — как Карамон впал в ярость. Об этом потом часто вспоминали за столами, но всегда в отсутствие великана. Друзья утащили дебошира на руках, когда смогли наконец освободить его голову из расщепленной толстой ветки.

После этого случая завсегдатаи во время проведения Конклава предпочитали убираться в другие заведения, а Карамон спокойно обслуживал заезжих магов. По окончании совета горожане потихоньку возвращались в «Последний Приют», и жизнь текла по-старому.

— Но сегодня ночью, — проговорил Карамон, с восхищением поглядывая на жену, — мы отправимся спать пораньше...

Они были женаты уже почти двадцать два года, но Карамон все еще был твердо убежден, что его Тика самая красивая женщина Кринна. У них было пятеро детей, три мальчика: Танин, двадцати лет, Стурм, которому едва исполнилось девятнадцать, шестнадцатилетний Палин, и две маленькие девочки: Лаура и Дезра, пяти и четырех лет. Двое старших страстно желали стать рыцарями, постоянно пребывая в поисках приключений, и почти не появлялись дома, а Палин старательно изучал магию («Это временно, — говорил Карамон, — парнишка скоро возьмется за ум»).