Александр Розов - Дао Кенгуру

– Как я понимаю, – заметила Эрлкег, – аналитики полиции не были уверены, что эта эра прошла. Ведь они полагали, что «Матаатуа» перевозит контрабанду. Кстати, какую?

– Кокаин, – неохотно ответил японский майор, – но это другое дело. Нелегальные грузы перевозятся на любых кораблях, которые есть в распоряжении криминальной группы.

Девушка-кйоккенмоддингер с фиалковыми глазами коротко кивнула.

– Ясно. И все же, вы думаете, что «Матаатуа» – клипер, хотя эра клиперов прошла?

– Да. Эра клиперов, как грузовых кораблей, прошла. Но что, если это учебный клипер? Знаете, на многих военных флотах есть учебные парусники. Я сам, когда был кадетом, проходил практику на четырехмачтовом барке «Нихон Мару». Учеба на паруснике, по мнению многих авторитетных преподавателей, имеет глубокий смысл, она прививает молодому моряку понимание моря, как особой стихии. На моторном корабле этому не научишься. Но, есть один минус, как мне кажется: это парусная оснастка. Эти тросы и огромные полотна. Конечно, со стороны они красивы, но управлять всем этим…

Японский майор показал руками, как он сплетает, расплетает и перетягивает какой-то огромный невидимый клубок веревок.

– …Так это выглядит. Сложно, несовременно, и для флотской практики бесполезно. А «Матаатуа», по существу, тоже парусник, но с красивым современным агрегатом для использования силы ветра. Вот на чем могли бы учиться молодые моряки.

– Вот об этом я не думал, – признался резерв-штаб-капитан.

– Ух! – выдохнула Лирлав, – Слушай, Корвин, а если правда предложить такую тему?

– Вариант, – откликнулся он, – надо подумать. Благодарю, Набуо-сан. Вы подкинули интересную идею. Если из этого что-то получится, то мы будем вам должны.

– О, нет! – воскликнул Тахакаси, – Я просто рассуждал вслух.

– Да, вы рассуждали, и идея ваша, поэтому…

…Возможно спор вокруг намека на авторскую долю дохода продолжился бы, но тут в очередной раз раздался стук по дверной раме.

– Onegai ni kuru, – уже почти привычно откликнулась Ригдис.

– Kon-nichiwa, – произнес кругленький невысокий пожилой мужчина, заходя в холл, и обежав быстрым внимательным взглядом всю компанию, добавил, – О! Я вижу, вы не склонны падать духом. Примите мое восхищение выдержкой вашей команды, капитан Саммерс! Меня зовут Ониши Мамору, я вице-мэр города.

– Мы рады знакомству, Мамору-сан, – ответил Корвин, – присоединяйтесь, у нас здесь спонтанная вечеринка.

– Да, я заметил. Но, сначала, я должен принести глубокие извинения за тот некрасивый инцидент, который произошел с вашей чудесной яхтой. Поверьте, мы все исправим.

– Разумеется, я верю, Мамору-сан. В хорошей компании решаются все проблемы.

– Да, это я и хотел сказать! – обрадовался вице-мэр, – Понимаете, кэп Саммерс, слухи об инциденте уже дошли до репортеров, а они как поросята, рады размазать грязь по полу. Утром они будут здесь и начнут вас расспрашивать…

Ониши Мамору замолчал, внимательно глядя на Корвина. Тот кивнул и улыбнулся.

– Мне есть, что сказать репортерам, Мамору-сан. Наша команда попала в удивительно гостеприимный город, и замечательно отдыхает. А инцидент, в общем, мелкий, он не заслуживает того, чтобы тратить на него слова. Просто техническая проблема, которая спокойно устраняется при дружеском содействии муниципальных властей.

– О, кэп Саммерс! Я так и думал, что вы выше всяких дрязг! – с этими словами вице-мэр быстро разделся, аккуратно сложил одежду на татами, шумно плюхнулся в термальный бассейн, фыркнул, как довольный бегемот, протянул руку, взял с подноса чашку и без церемоний наполнил ее саке из бутылки с наибольшим числом медалей на этикетке.

Сделав пару глотков, он еще раз удовлетворенно фыркнул, осмотрел холл, и обратил внимание на множество обрезков бумаги и несколько бумажных моделей автожиров.

– Кэп Саммерс, а кто в вашей команде увлекается оригами?

– В основном, я, – ответил Корвин, – это помогает вникнуть в техническую геометрию.

– О! – уважительно произнес вице-мэр, – Даже на отдыхе вы не забываете о профессии! Наверное, это модели каких-то летательных машин, вроде геликоптеров, правильно?

– Да, это один из классов машин с несущим ротором.

– Очень интересно, кэп Саммерс! – объявил Ониши Мамору и, продолжая осматривать предметы в холле, наткнулся взглядом на укулеле, – А кто играет на гавайской гитаре?

– Я немного играю, под настроение, – сказал резерв-штаб-капитан.

– О! Замечательно! А можно послушать, если вам это не очень трудно?

– Ну… – Корвин взял укулеле и, поочередно коснулся пальцами струн, вызвав тихую и мелодичную серию чистых звуков, – …Есть такая старая песня про летчиков, которые мечтают вернуться домой. Она называется «Bird of Paradise»…

Who are you? Who am I?

Is it real do we touch the sky?

Nothing's real – all disguise

Said the birds of paradise…

…Flying home, flying home,

To the land that you once have known…

Песня создала несколько грустное задумчивое настроение в компании, и это вызвало некоторый протест у команды Корвина.

– Кэп, давай что-нибудь веселое, а? – предложила Лирлав.

– Веселое? – переспросил он.

– Да, такое, для ситуации. Стол – вино – компания…

– Для ситуации? Ладно. Только все должны помогать. Берите чашки и отбивайте ритм, примерно вот так: Та-та-та-та-там…Та-та-ти… Та-там… Ну, смелее!

Оба японца (майор полиции и вице-мэр) моментально поддержали идею. В Японии за столом приняты такие коллективные развлечения. Или караоке. Или что-то вот такое. Прошло несколько минут, ритм был организован, и Корвин объявил:

– Значит, так. Эта песня древняя кельтская. Потом она стала гимном ИРА, ирландских сепаратистов Белфаста. А потом, в германском переводе, гимном Люфтваффе во время Второй Мировой войны. Она про то, как люди вместе пьют, вместе работают, и вместе сражаются за свою свободу. Позитивно в общем… Ну поехали! Все стучат чашками!

Was wollen wir trinken, sieben Tage lang,

Was wollen wir trinken, so ein Durst!

Was wollen wir trinken, sieben Tage lang,

Was wollen wir trinken, so ein Durst!

Es wird genug f;r alle sein,

Wir trinken zusammen, roll das Fass mal rein…

Песня ирландских сепаратистов в военно-воздушной германской версии для паба, как водится, подняла градус общения за столом. Вице-мэр, набравшись куража, попросил гитару, попробовал взять несколько аккордов на не совсем обычном четырехструнном инструменте, решил, что получается неплохо, и предложил.

– Хотите, я спою русскую песню, тоже времен Второй мировой войны?

– Вы так хорошо знаете русский язык, Мамору-сан? – удивился майор полиции.

– Нет, Набуо-сан, только чуть-чуть. Мне довелось побывать однажды в Хабаровской Республике, на открытии нового центра сайберско-японской дружбы, так что я знаю несколько русских фраз, но спеть песню по-русски не могу. Я спою по-японски, есть хороший перевод. Песня называется «Katyusha». Представьте, как на берегу великой сайберской реки Хайхэ цветет яблоня, и прекрасная девушка поет о своем любимом, ушедшем на войну. Девушка верит, что он будет храбро сражаться и вернется домой.