Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой

— Нам донесли только о факте «подозрительных вопросов», — ответил тот. — На предварительных допросах в суть этих вопросов не вникали, собирались более подробно расспросить уже вместе с вами.

— Понятно, — кивнул Бокий и перевёл взгляд на молчавшего, пока говорил чекист, фон Кемпфера.

— Дитрих по моему приказу под видом поисков родных из Курляндии, — пространно объяснился немец, — искал в Новгороде самые старые здания. Они также интересуют нас с, так сказать, оккультной точки зрения. Разного рода орнаменты на их стенах, элементы внутренней отделки, даже внешний вид домов многое может подсказать знающим людям. Все подобные вещи весьма интересуют членов нашего общества.

— Какого именно? — быстро спросил Бокий.

— Тулле, — ответил фон Кемпфер. — А вы осведомлены о деятельности оккультных обществ?

— Не всех, конечно, — усмехнулся Бокий, — но кое о чём осведомлён. Разного рода коды, шифры, загадки. Меня интересовало ещё со студенческой поры. Я вижу, у нас это общая черта.

— И она позволит вам отпустить Дитриха? — в том же не совсем серьёзном тоне поинтересовался фон Кемпфер, расслаблено откидываясь на спинку неудобного стула.

— Через какое-то время, да, — согласился Бокий, — если не найдётся причин подвергнуть его аресту. Вполне возможно, что кроме выполнения поставленной вами, гражданин фон Кемпфер, задачи, он совершал какие-то действия, направленные против нашего молодого государства рабочих и крестьян. После проведения следствия, если таковые факты не будут обнаружены, мы немедленно отпустим его.

— Я уверен, что никаких «таковых фактов» вы не обнаружите, — усмехнулся фон Кемпфер, — по той простой причине, что их просто нет. Дитрих не сделает лишнего шага без моего приказа. Он ещё слишком юн и слишком хорошо воспитан, чтобы проявлять неуёмною инициативу.

— При желании факты найти можно всегда, — заметил подкованный чекист Дмитренко. — К примеру, в здании пятнадцатого века у нас расположена комендатура. Военный объект. И ваш дружок Дитрих явно интересовался им.

— Вот за это и ценю Дмитренку, — повернувшись к Бокию, сообщил следователь Гайдин. — Если надо кого-то «закопать» или «утопить», лучше человека не найти.

— И от чего же будет зависеть, найдёте вы факты противоправного поведения Дитриха или нет? — уже серьёзней спросил фон Кемпфер.

— Мне нужна всего лишь копия результатов ваших исследований, — наклонился к нему через стол Бокий, — а, кроме того, ни вы, ни Дитрих фон Лоэнгрин, больше ни разу не пересечёте границу Советской России.

— Вполне приемлемые условия, — кивнул фон Кемпфер, — и Дитриха вы мне не вернёте, пока не будут выполнены.

— Практика брать заложников для обеспечения верности нужных людей была распространена у нас не так давно, — высказался начистоту Бокий. — Так что Дитриха вы получите только в обмен на всю собранную информацию о рыцарях, утонувших в Чудском озере.

— Я всегда считал, что у вас государство сугубых материалистов, — произнёс фон Кемпфер, — которому ни к чему оккультные вещи.

— Может, кому и не нужны, — развёл руками Бокий, — а вот мне так очень интересны. Меня давно уже за глаза оккультным чекистом зовут.

— Тогда, может быть, мы наладим некоторые взаимоотношения на, так сказать, оккультной почве, — также перегнулся через стол Кемпфер, максимально приблизив своё лицо к лицу Бокия.

— До войны и Революции это было бы возможно, — откинулся на спинку стула Бокий, — но не теперь. Война всё изменила. Сейчас меня за один этот разговор могут под ревтрибунал отдать, что бы я вам, гражданин фон Кемпфер, не ответил.

— Очень жаль, — протянул немец, поднимаясь на ноги, — что она слишком многое изменила. — Он потянулся за оружием, но следователь Гайдин накрыл небольшой пистолет большой ладонью и отрицательно покачал головой.

— С оружием к нам можно войти, — сказал он, — но выйти, уже нет.

Кемпфер снова усмехнулся, запахнул поплотнее плащ и вышел из кабинета быстрым шагом.

Они простояли на улице не меньше минуты, глядя друг другу в глаза. Глеб Иванович, конечно, не знал, какие мысли бродили в голове у молодого немца, сам же он вспоминал март двадцать первого года и щеголеватого чекиста с подковками на каблуках.

— Ты не изменился с тех пор, Дитрих фон Лоэнгрин, — произнёс, наконец, Бокий. — Как был юнцом, так и остался.

— А вас узнать мне стоило определённого труда, — ответил Дитрих. — Вы умеете изменять внешность, товарищ член комиссии ВЧК.

— Здесь, товарищ член общества Тулле, — усмехнулся Бокий, — я более известен, как Ви Мин Цой, корейский эмигрант.

— Насчёт филёров, которые обычно следят за мастерской, можете не беспокоиться, Ви Мин Цой, — произнёс Дитрих. — Им отвели глаза и глядят они куда угодно, только не в нашу с вами сторону.

— Но, всё же, лучше пройтись, — предложил Глеб Иванович, — тем более, мне в театр надо по делам.

— Идёмте, конечно, — кивнул Дитрих. — Можно сесть в моё авто, в вашем возрасте не слишком полезны долгие пешие прогулки, особенно в декабре.

— Здешняя сырость, и правда, скверно сказывается на моих суставах, — сказал Бокий, — Вот только скольким ещё филёрам придётся глаза отводить, когда твой автомобиль к театру подъедет. Для меня это слишком большой риск. И вообще, хотелось бы узнать, как тебе удалось выйти на меня?

— Сначала мы заинтересовались Европейским театром, — легко объяснил Дитрих, — и герр Исаак поручил мне заняться им вплотную. Из всей труппы меня заинтересовал русский эмигрант Руднев, я проследил за ним. И уже в мастерской заметил что-то знакомое в одном из работников. Вы хорошо сумели изменить внешность, но я-то видел вас уже однажды.

— Это было довольно давно, Дитрих, — усомнился в его искренности Бокий, — и в отличие от тебя, я довольно сильно изменился. А видел ты меня дважды, и не больше пары минут. В первый раз, к тому же, через окошко в тюремной двери.

— И всё же, мне удалось узнать вас, Ви Мин, — развёл руками Дитрих, — а как уж мне это удалось, какая разница.

— Да, в общем-то, никакой, — согласился Бокий. — Я так понимаю, что ты всё ещё работаешь с фон Кемпфером. Я хотел поговорить с ним, насчёт одного предложения, что он сделал ещё в Новгороде, в двадцать первом. Он поймёт. Да и оружие ему верну, раз такая оказия выпала.

— Со мной вы разговаривать не желаете? — поинтересовался напоследок явно уязвлённый Дитрих.

— В любом случае, решение будет принимать фон Кемпфер, — развёл руками Бокий, — лучше уж поговорить сразу с ним.

И он ускорил шаг, повернувшись к юноше спиной. Тот понимал, что дальше разговора не будет в любом случае, оставалось только вернуться к Исааку с тем, что есть.