Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой

Он замолчал на минуту, давая, видимо, мне высказаться. Я только плечами пожал.

— При условии, что у китайцев не было мехов вообще, то да, — усмехнулся и развёл руками я. — А с пехотой воевать было не так и сложно, солдаты у китайцев были не самые хорошо обученные, и иногда нам стоило только вывести наши БМА, как целые полки разбегались в ужасе.

— Это они умеют, — рассмеялся хакусяку. — Бойцов с экспериментального полигона часто именно с этой целью выводят в поле, чтобы остановить инсургентов. Они города покидали, когда узнавали, что к ним идут хотя бы несколько доспехов духа. Но сейчас враг у нас намного сильнее и опаснее всех китайцев вместе взятых. Пятеро каии вполне могут стоить полка китайских инсургентов. Именно поэтому я и предлагаю тебе, Ютаро-кун, временно сдать командование Рудневу-сан.

Мне было что сказать по этому поводу, но моего мнения пока никто не спрашивал, а потому я предпочитал молчать, не мешая Ютаро отвечать на поставленный ребром сложный вопрос. Как я и думал в самом начале, главная проверка ждала именно молодого человека.

— Если ты сомневаешься в надёжности Руднева-сан, — поддержал хакусяку Накадзо, — то могу тебя заверить, у контрразведки нет никаких подозрений относительно него. Руднева-сан проверяли самым тщательным образом и ничего не нашли. Кроме того, ты сам видел, как он сражался с Юримару. И о проклятом колокольчике сообщил тоже он.

Они вдвоём так сильно давили на несчастного Ютаро, что мне, честно сказать, даже стало немного жаль его. Парень переводил взгляд с хакусяку на Накадзо и с Накадзо на меня. Мне оставалось только руками развести ещё раз. Мол, думать тебе, для меня это такая же неожиданность.

— Если вы считаете меня недостаточно компетентным для командования отрядом «Труппа», — наконец, произнёс Ютаро, — то отстраняйте. Я понимаю, что человек с большим опытом командования лучше справится с поставленной задачей, тем более, что ранее отрядом командовала соотечественница Руднева-сан и бойцы уважали её, вне зависимости от национальности. Мы с Рудневым-сан пришли в отряд практически в одно и то же время, так что, думаю, смену командования отряд воспримет вполне нормально.

— Ты только ножнами не стучи тут, Ютаро-кун, — осадил его хакусяку. — Я спрашивал твоё мнение относительно собственной компетентности и возможности смены командования.

В этот раз остановить Ютаро не успел ни Накадзо, ни я. Парень вытянулся перед сидящим хакусяку и выпалил, как на плацу:

— Я ответил на все ваши вопросы, хакусяку! Готов сдать командование Рудневу-сан в любое время!

— Вот как не зайду в твой неформальный домик, — раздался насмешливый голос, — так всегда застаёшь преинтереснейшую сцену.

Во двор дома загадочного хакусяку вошёл отставной тайсё Дзиндзабуро Мадзаки.

— Приветствую вас… — начал он, но хакусяку вскинул руку и коротко произнёс:

— Хакусяку, называй меня так, Мадзаки-сан.

— Приветствую вас, хакусяку, — улыбнулся тот. — Дозволите отставному тайсё присесть на крыльцо вашего дома. Надеюсь, я достоин этого.

— Прекрати паясничать, Мадзаки-сан, — отмахнулся хакусяку, ревностно хранящий тайну своего имени. — Ты же знаешь, что всегда желанный гость в моём доме. Ютаро-кун, садись уже, мы отлично поняли, что ты хотел нам сказать, — я уже начал привыкать к манере хакусяку легко перескакивать в разговоре с одного человека на другого.

Несколько сконфуженный Ютаро снова опустился на крыльцо. Неподалёку от него присел разувшийся Мадзаки.

— У тебя гости, хакусяку, — отставной тайсё произносил титул заменяющий хозяину дома имя с неизменной иронией в голосе, — может, представишь меня им, а им — меня. Или считаешь, что я должен знать всю столицу в лицо?

— Если ты дашь мне вставить хоть слово, Мадзаки-сан, — усмехнулся хакусяку. — Накадзо-тайса ты, думаю, помнишь ещё по двенадцатому году. Юноша, которого ты застал за гневной отповедью в наш адрес, Ютаро-кун, билетёр Токийского Европейского театра, где Накадзо работает теперь антрепренёром. Ну а третий мой гость Руднев-сан, также работает в этом театре, шефом бригады декораторов, если не ошибаюсь.

— Но ведь они, если я, в свою очередь, не ошибаюсь, ещё и играют небольшие роли в спектаклях? — уточнил Мадзаки. — Я вроде бы видел их на сцене на премьере, верно?

— У нас небольшая труппа, — пожал плечами Накадзо, — и второстепенные роли играет едва ли не весь коллектив театра. Вот декораторы, например, у нас неизменная массовка.

— Руднев, Руднев, — задумчиво протянул Мадзаки, — а ведь мой друг Садао-сан мне едва не все уши про вас прожужжал. Он возлагает на вас какие-то надежды или что-то в этом роде. Я имею в виду, в своей пропагандистской борьбе против Советов. Он даже из Харбина выписал Родзаевского, по его же словам, хочет устроить вашу встречу.

— Военный министр проявляет какой-то прямо-таки нездоровый интерес к Рудневу, — заметил Накадзо.

— Я не могу заводить на эту тему разговор с ним, — пожал плечами хакусяку. — Это привлекло бы ещё большее внимание Садао-сан к нему.

— Я одного понять не могу, — удивлённо произнёс я, — откуда возник этот интерес со стороны военного министра к моей скромной персоне? Я ведь всего-навсего шеф бригады декораторов в театре. Пусть и самом популярном в столице, насколько я успел понять за это время, но что до этого военному министру Японской империи?

— Хватит уже прикидываться чурбаном, Руднев-сан, — отмахнулся Мадзаки. — Вы забыли, какую фамилию носите? Или что ваш отец до сих пор один из самых популярных гайдзинов в нашем флотском офицерском корпусе?

— Мой отец, а не адмирал Рожественский, — усмехнулся я.

— Прекратите ёрничать, Руднев-сан, — осадил меня хакусяку. — Подвиг вашего отца — пример стойкости перед лицом превосходящего во много раз врага. А Рожественский-тайсё — глупости и некомпетентности командования. С чего бы нашим офицерам восхищаться этими качествами, в ущерб проявленным вашим батюшкой?

— Наш народ отрёкся от старого мира, — покачал я головой, — что ему до его легенд. У Советской России теперь новые герои. Начдивы Чепаев и Щорс, матрос Дыбенко, бесшабашный Олеко Дундич. Я воевал с ним плечом к плечу, в Конармии, такого удальца ещё поискать надо. Так что и без моего отца хватает героев и легенд.

— Вы забываете о русской эмиграции, — сказал Мадзаки. — Пусть много организаций было разгромлено, но мой друг, Садао-сан, считает, что и без этих организаций движение может существовать и вредить Советам. Он уверен, что сейчас ваша разведка успокоена и не ожидает новых атак из-за границы, именно поэтому надо нанести удар. А для объединения эмигрантов нужно своего рода знамя.

— И на роль этого самого знамени, по его мнению, идеально подхожу я, — усмехнулся я. — Вот кем-кем, а знаменем бывать ещё не приходилось.