Борис Сапожников - Театр под сакурой

— Именно поэтому, — ответила Марина, — я буду вести огонь с колена по ногам, а ты сосредоточь огонь на голове, чтобы вывести из строя пилота.

— Поняла, — ответила Асахико.

Но никакого нападения до тех пор, пока они не вышли на круглую площадку, вроде арены древнего Колизея. Она, как и языческая арена в стародавние времена, была залита кровью, в которой буквально плавали части человеческих тел. В центре её сидела на стальном столе женщина в сваливающемся с плеч кимоно. Она внимательно смотрела них, покачивая головой, как будто прикидывала себе что-то.

— Вот вы и пришли, — полупропела она красивым голосом настоящей гейши, — как вам понравилась встреча?

— Кто ты такая?! — закричала Марина, включив внешние динамики доспеха. — Как ты всё это устроила?!

— Много будешь знать, — погрозила ей пальчиком женщина, — плохо будешь спать. И это отразится на цвете лица, морщины появятся — и вообще, невежливо отвечать вопросом на вопрос. За это я вас накажу, — последнее слово она почти пропела, казалось, оно ей очень нравится. — Взять их, мальчики!

«Мальчиками» оказались пять «Биг папасов», выступивших из тёмных углов. Они вскинули пулемёты «Льюиса» и открыли огонь, хлеща доспехи девушек длинными очередями. Сконцентрировали они огонь на доспехе Асахико, стараясь пробить броню и в без того повреждённых местах.

— Кузуноки-дзюньи! — крикнула Марина. — Прикрыть Ивасаки-дзюньи!

Сатоми рванулась мимо уже припавшего на колено доспеха Асахико, на ходу стреляя из пулемёта по «Биг папасам». А те уже нацеливались на неё своими жуткими бурами. Удачной очередью Асахико удалось-таки попасть по ногам меха, срезав того словно ножом. Сатоми добавила короткую очередь в голову того же «Биг папы» — на небольшом расстоянии пули разнесли стекло зарешёченного окошка, легко пробили начищенный, словно каска пожарника, водолазный шлем, окончательно утихомирив мех. Ещё одного быстро вывела из строя Марина — короткие очереди разрезали «Биг папу» на несколько частей. Он рухнул, потеряв руку с буром и правую ногу. Оставшиеся три не обратили внимания на потери и решительно надвигались на отряд, паля из «Льюисов». Девушки отвечали короткими очередями, стараясь беречь патроны.

Не смотря на прикрытие Сатоми «Биг папасы» сумели окончательно вывести из стоя доспех Асахико — тот уронил руки, раскалённый ствол пулемёта дымился, доспех сильно искрил. Сатоми тогда встала точно напротив неё, закрывая её доспех своим. Безрассудство, но иначе она поступить не могла.

— Ты с ума сошла, Сатоми-кун! — позабыв о субординации, закричала Асахико.

— Я не брошу вас! — ответила Сатоми, поливая подступающих мехов очередями из спаренных пулемётов. Однако пули она расходовала без счёта, хлеща мехов ими словно кнутом. Естественно, патроны у неё закончились очень быстро, а толку вышло довольно мало. Ни один мех из наступающих вывести из строя она не смогла, хоть и повредила все три.

Марина двумя короткими очередями по ногам вывела из строя двух «Биг папасов» — те рухнули друг на друга. Однако третий — последний, легко обошёл эту кучу малу, направившись к Сатоми. А раскалённые пулемёты Марины молчали. И тогда Сатоми решилась на почти самоубийственный шаг. Со всей скоростью, доступной её доспеху, она бросилась к врагу, заходя с неудобной для него точки, так чтобы он не смог достать её своим буром. «Биг папа» развернулся, наводя на неё «Льюис», но тут в спину ему врезался доспех Марины. Вражеский мех рухнул ничком, бур его глубоко ушёл в бетон, но потом загудел, заискрил и задымил. Он попытался подняться, но бур засел слишком глубоко и встать мех не мог. Но, рванувшись посильней, «Биг папа» всё же поднялся, оставив в бетонном полу засевший бур, вместе с большей частью руки. Сатоми пнула его в голову — тяжёлая нога доспеха легко смяла решётку, закрывающую окошко. Мех от сильного удара перевернулся и рухнул навзничь. Подоспевшая Марина наступила на грудь меха, буквально вдавив того в бетонный пол. После этого мех уже не шевелился.

Сойдя с него, Марина развернула доспех в сторону стола и скомандовала:

— Покинуть доспехи! Взять женщину живой!

Сатоми подхватила закреплённую в специальных держателях внутри кабины катану и выскочила из люка. Уже покинувшая свой доспех Марина держала в руках свой обычный револьвер, а Асахико вооружением и вовсе пренебрегла.

— Вы молодцы, девочки, — рассмеялась женщина, подбирая спадающее кимоно. — Одолели моих мальчиков. Я всегда говорила, что мы, женщины, сильнее мужчин, что бы те не болтали. — Она сделала им ручкой. — А теперь — пока. Мне пора.

И не успели девушки подбежать к ней, как она погрузилась прямо в стол, на котором сидела, как будто её и не было. Девушки замерли около стола, среди пулемётных гильз и развороченных доспехов.

Подготовка к спектаклю шла, как сейчас говорят у меня на родине, ударными темпами. Я дневал и ночевал в мастерской декораторов, бригадира которых, к слову, все звали мастер Тонг. Только на третий день узнал, что ставят они шекспировских «Ромео и Джульетту», только со странным названием «Два мотылька у пламени любви». Ромео будет играть Марина — исполнительница заглавных мужских ролей. Джульетту, естественно, Ивасаки Асахико. Сатоми выпала роль Меркуцио, сведённая, практически, к двум сильно сокращённым монологам — про королеву Мэб и «чума на оба ваших дома». Тибальта должна была сыграть Готон Камеко, которая отбыла к родственникам на Окинаву. А вот к ролям отцов враждующих семейств привлекли нас с Ютаро, а нашими жёнами поручили быть директору Мидзуру и её помощнице Дороши. Собственно, никого больше среди враждующих кланов Монтекки и Капулетти не было. А бой на базаре, которым начинается спектакль, происходил между нами и начинался моими словами «Подайте длинный меч мой!» [28] Перевод Д.Л. Михайловского. , а заканчивался появлением князя Эскала в исполнении самой Акамицу.

— Это же массовая сцена, — удивился я, когда мне об этом сказали, — самая, пожалуй, масштабная во всей пьесе.

— Дело в том, — объяснила мне Акамицу — постоянный режиссёр театра, она же автор большинства переработок европейских пьес, — что в труппе нашего театра очень мало человек, собственно, если не было Камеко-сан, пришлось бы сильно перенести спектакль, наверное, даже не следующий год. У нас не Художественный театр с его труппой в два десятка человек. Вот и выкручиваемся, как можем.

— Понятно, — кивнул я, поднимаясь с кресла. — Нам с Ютаро-кун нужны отдельные репетиции, чтобы поединок наш не показался полной бутафорией.

— Да-да, — закивала в ответ режиссёр Акамицу. — Лучше всего будет, если вы с Мариной-сан и Камеко-сан потренируетесь вместе.