Юрий Туровников - Король и Шут

Глашатай отошел в сторону, уступив место артистам. Виртуозы скрипок и мандолин коротко поклонились сначала королевской чете, а потом и толпе, которая начала улюлюкать. Дрон радостно помахал руками.

— Привет вам, друзья и братья! — прокричал он. — Ну и сестры тоже. Э-хей!

Получив отмашку, Яков, Рене и Бал ударили по струнам. Мария ловко заводила своим смычком, а Сандро застучал бубном о ладонь. Взъерошенный Михась закружил в дикой пляске и запел на пару с Дроном.

Когда песня закончилась, толпа взревела! Что тут говорить, если даже сама королева, которая не любила подобные песнопения, а предпочитала легкие мелодии клавесина, захлопала в ладони, затянутые в кружевные перчатки. Шут вылез из-под полотна и в полголоса спросил у Михася.

— А почему это я седой у тебя в песне? Вроде, как был рыжим, так и остался.

Тот кивнул в сторону улыбающегося Дрона.

— Ему спасибо скажи, другой рифмы не нашел. Мы думали, что тебе понравится.

Прохор похлопал певца по плечу.

— Не переживайте, все нормально. Я аж прослезился, — и он театрально утер несуществующую слезу «ухом» своего колпака. — Мне ваша помощь понадобится, буквально на чуть-чуть. Не откажете?

— Как можно?! — гаркнул шуту в ухо «одноглазый» Рене. — Мы за любую смуту, кроме голодовки! Да, други?

Музыканты согласно закивали.

— Ну и ладушки.

Тем временем толпа перестала гудеть, внимая голосу глашатая, который горланил на всю площадь.

— Итак, пусть господин дурак предоставит на суд праведный свое доказательство.

Прохор подошел к краю помоста и показал людям открытую торбу. Первые ряды ахнули, увидев фиолетовые искры, прыгающие внутри черной утробы.

— Нам-то покажи!

— Не видно ни зги, чтоб тебя!

Прохор поднял вверх руки, призывая люд к тишине. Даже ветер перестал хлопать флагами на шпилях башен. Вороны и голуби притихли, собаки перестали тявкать.

— Почтеннейшая публика, — шут стянул колпак, — Я действительно изловил молнию. Вот она, тут, в сумке, и сейчас я выпущу ее на свободу, потому как опасно хранить при себе такой сувенир. Не беспокойтесь, все увидят!

Толпа загудела, но на этот раз одобрительно. Кто-то прокричал.

— Давай, не томи уже, работа стоит!

Ему ответили старой поговоркой. По площади прокатился смех. Шут что-то сказал музыкантам, и те сдернули полотно, под которым скрывалась странного вида конструкция. Такого еще в Броумене не видали: два огромных колеса, отороченных жестяными лисами, висевших параллельно друг другу на большой станине, а по бокам у них имелись десятки шестерней и воротки, как на водяных колодцах. Вся конструкция опутывалась металлическими жилами и возвышалась на три человеческих роста, заканчиваясь железным штырем.

По команде Прохора музыканты кинулись к колесам, ухватились двумя руками за воротки и принялись их крутить, пробуждая тем самым ото сна весь механизм. Шут же демонстративно бросил свою торбу между вертикальных жерновов, которые терлись о ворс ковра, лежавшего на помосте. И тут толпа открыла рот! Более того, Главный, он же и единственный, Министр встал со своего места и, цепляясь саблей за дамские платья, побрел к помосту, словно сомнамбула. Между затянутыми в железо тонкой раскатки боковинами колес запрыгали мириады искр, которые хорошо были видны всем, кто собрался на площади. Искры сплетались в тонкие нити, образуя мерцающую вязь. Шут довольно потирал ладони и подбадривал артистов.

— Быстрее крутите! Сильнее! — музыкантам повезло меньше всех. Они не видели абсолютно ничего, вид на чудо загораживали гигантские диски, зато очень хорошо слышал треск воздуха между ними. Прохор мысленно прочитал молитву какому-то своему богу и крикнул. — Смотрите, жители Броумена, и не говорите потом, что не видели!

Он подбежал к механизму, приказал музыкантам отойти в сторону, что те покорно и с радостью исполнили, и соединил специально приготовленным железным крюком оба колеса. Сине-фиолетовая вязь опутала всю странную конструкцию и стала подниматься по штырю. Треск усилился. Дворцовая знать, впрочем, как и королевская чета, поднялись со своих мест. Толпа онемела. На мгновенье над площадью воцарилась гробовая тишина, но в следующий миг раздался оглушительный раскат грома, и с конца штыря в серое небо сорвалась ослепительной красоты молния и затерялась в облаках.

Весь город взорвался одобрительными возгласами.

— Молодец, шут!

— Во дает!

— Генерал, снимай медали! Уделал тебя дурак!

На помосте появился глашатай, который еще не пришел в себя, он только посмотрел в сторону королевской ложи, получил знак одобрения и попытался перекричать ликующую толпу.

— Королевский указ! Поскольку шут выиграл спор с Министром, последнему надлежит не позднее девятнадцати часов временно сдать свои обязанности заместителю, который будет назначен государем, а самому явиться в караульное помещение и поступить в распоряжение дежурного офицера. Подписано Генрихом, правителем Серединных Земель, — жители Броумена заулюлюкали и захлопали в ладоши. Сам бирич тоже улыбнулся, но в ладонь, и завершил мероприятие. — Разойдись!

Толпа начала редеть. Величественные супруги покинули свою ложу, да и знать возвратилась во дворец, чтобы заняться обсуждением увиденного. На помосте появились рабочие, которые под руководством Даниэля-мастера принялись разбирать механизм. Прохор обнял изобретателя и прошептал ему на ухо.

— Спасибо, что помог, дружище.

— Пара пустяков. Без твоей идеи ничего бы не вышло, — ответил тот и кивнул в сторону.

Шут проследил направление. На опустевшей площади стоял Генерал. Его некогда расправленные плечи сейчас ссутулились, а руки безжизненно висели вдоль туловища. Он явно не ожидал такого поворота событий. Прохор вздохнул, надел свой колпак и, спрыгнув с помоста, подошел к Министру.

— Не переживай ты так. Ну подумаешь, проиграл. Мы же не на твое годовое жалование спорили!

Генерал шмыгнул носом.

— Да уж лучше бы на него! Позор-то какой… — Он вздохнул.