Евгения Зинина - Дневник, которого не было

— Она уже дважды спасала мне жизнь, отец, — молвил Алвар.

И с этими словами лицо Феларуса вытянулось, он разжал свою стальную руку и Алвар снова выпрямился.

— Я слушаю тебя, — в полной тишине произнес Король.

Принц рассказал Его Величеству все, включая и предательство Карны, подробно описав детали сражения и путешествие в город Белонь. Феларус лишь кивал время от времени и внимал ему, не прерывая вопросами. Алвар рассказал, что люди пытали меня, но я не сказала им ни слова, проявив истинную верность эльфийского воина. Он также особо подчеркнул могущество новоявленного мага, который, по мнению принца даже превосходил Великого Ивора, и приходился мне родным братом. При этих словах лицо Короля потемнело, и он вновь положил свою руку сыну на плечо.

Алвар ни словом не обмолвился о том, что некая недоучка, чуть не рассталась с жизнью, пытаясь проломить антимагический щит, созданным этим магом.

Феларфиндор ненадолго задумался, и когда он снова заговорил, голос его изменился, став подобным широкой и медленной реке.

— Я рад, что дожил до того дня, когда мудрость моего наследника превзошла мою собственную, — ответил Великий Владыка эльфов, — Старший из сыновей превзошел меня в искусстве боя, младший в мудрости, и вы моя гордость. Ярость и боль от потери любимой слишком долго ослепляла меня. Я восхищаюсь тобой, сын мой. И перед собой я вижу одного из самых достойнейших Королей для нашего народа, когда мое время завершится.

— Ты поправишься, отец, — ответил Алвар мягким голосом, но я уже слишком хорошо знала принца, чтобы догадаться, какую боль он прячет за этими простыми словами.

— Боюсь, что судьба решит иначе, Элаванир. Я уйду в Чертоги Талиана и там мы встретимся вновь. Я лишь сожалею, что не смогу поддержать тебя в это трудное время для нашего народа и с моим уходом сила эльфов ослабнет. Теперь я знаю, ты был прав в отношении Карны, но, видимо, мне уже не суждено дожить до той поры, когда ты представишь мне, наконец, достойную невесту. Пусть же твой надари-нандир и потомок Ивора подойдет поближе, я желаю познакомиться с ней.

Алвар протянул ко мне руку, приглашая подойти поближе, и я шагнула к ним, стараясь, чтобы дрожь была не так заметна. Когда я оказалась подле ложа Короля и низко поклонилась, принц встал и приобнял меня за плечи, увлекая вниз. Мы опустились на одно колено перед Его Величеством.

— Для меня Честь, отец, представить тебе дочь людей и потомка ангелов, надари-нандира и мою возлюбленную.

Я чуть не ахнула и у меня даже слезы навернулись на глаза от непонятных эмоций, ощущения счастья и непередаваемого страха, надежды и трепета перед Владыкой и отцом моего любимого.

Я не видела Тэнгольфина, но услышала, возглас удивления, вырвавшийся из его груди.

Мгновение мы стояли так, я не осмеливалась поднять глаза, пока Король не посмотрел на меня своим лучистым, но тяжелым взглядом. И я, подчиняясь его немой воле, тоже взглянула на него, и он тут же придавил меня тяжестью желто-зеленого света. Руки Алвара стали очень сильными, он держал меня так крепко, что мне казалось, это не я и Король смотрим друг на друга, это отец и сын смотрят друг другу прямо в души… через меня.

Я смотрела в эти необычайные глаза, и их свет вдруг будто вырос, начал обволакивать всю комнату, окружающее начало таять, а тело наполнилось небывалой легкостью, руки принца уже не держали меня. Я поняла, что уже не вижу свет, не вижу комнаты, не вижу ни Феларуса, ни Алвара и осознала, что попала в какое-то совсем иное место. Здесь не было пола, чтобы стоять, не было неба и звезд, сине-серая мгла клубилась вокруг и где-то вдали угадывались очертания каких-то то ли нитей, то ли остовов, то ли чего-то еще. Последнее было даже вернее.

Справа от меня все еще был какой-то свет, и я направилась к нему. Как хорошо, что я столько упражнялась вызывать силу своим желанием, поскольку здесь у меня не было тела, лишь свечение души, и передвигаться можно было, только используя эту силу.

Здесь я видела Черту. Слово «видела» немного не подходит для места, где у меня не было глаз, я просто знала это, и это знание вызывало во мне образ.

Это, конечно не было чертой, как таковой, нарисованной на земле, в воздухе или где-то еще, но воспринималось именно как Черта. А за ней… Серая Смерть.

Свечение, которое привлекло мое внимание, было душою Великого Феларфиндора, которого также называли — Сердце Дракона. Могучая душа эльфа была обвита тысячью светящихся нитей другого столь же могучего духа, некоторые насквозь пронзили его, оплетая всю его сущность, причиняя просто невероятную боль, подобной которой не было в материальном мире. Вот он источник болезни Короля! И этот светящийся дух стоял почти на пороге Края Мира, где поджидала Смерть, не в силах разомкнуть объятия, не в силах уйти за черту.

Это был Ивор и его ненависть, что обретала уже свой собственный уродливый разум, терзала их обоих, и Феларуса и мага. Да, он умер, сраженный Королем, но так и не обрел покой в своей смерти. Обе души, сражаясь, кричали от боли и бессильной ярости, я знала, что Ивор стал побеждать, Владыка становился все слабее. Больше долго так продолжаться не могло, хотя длилось без малого сорок лет.

Надо было попытаться расцепить их, но я не имела представления, как это сделать.

Я попыталась ударить душу Ивора по одной из этих нитей, но тихий крик полный боли заставил меня тут же пожалеть об этом. Никто из живых не знает, как кричит человеческая душа.

Часть сияющей энергии мага уже частично затянулась за черту, но Король упорно сопротивлялся.

— Отпусти его и возьми меня, — послала я мысленный приказ этой неистовой ненависти и, кажется, это подействовало.

Этому едва разумному сгустку злобы уже было все равно, лишь бы ломать и крушить, а Ивор слишком устал от сорокалетней борьбы с собственным разумом.

Нити разжимали свои объятия и устремлялись ко мне, я же собирала в центре осознания всю силу, что у меня имелась. Но… Я знала, что Ивору я не противник, это Феларус был способен устоять перед его мощью, меня могло утянуть в два счета.

Отпуская Короля, душа стала все сильнее погружаться в Смерть, но уже начинала опутывать меня, врезаясь с нечеловеческой болью, и потащив следом. Его Величество сильно ослаб, и держался из последних сил, но теперь ненависть Ивора переключилась на меня.

— Возьми же меня! — вязкая плоть астрала сотряслась от моей мысли и ненависть, взревев, как тысяча драконов, послала ко мне последние нити, одновременно отпуская Короля и окончательно соскальзывая в серую бездну Смерти.

Я ударила по нитям всей своей собранной мощью, но меня неумолимо тащило за черту. Ивор еще не успел опутать меня как следует, но все же я была не в состоянии скинуть с себя все эти нити могущественной души.