Ярослав Коваль - Пылающий Север

— Нет, судя по твоему вопросу, ты как раз очень хорошо меня узнала.

Вниз нам пришлось спускаться дольше, чем мы забирались, и это начало меня беспокоить. Если враг там внизу балуется загонной охотой и заодно между делом зачищает лес от местных обитателей в форменной одежде и при хорошем оружии, то… То они могут налететь и на нашу группу, пока та ни о чём не подозревает. К тому же всё, сказанное Аштией, является простым предположением. Оно ведь может оказаться неверным.

— Куда предлагаете двигаться? — холодно спросил император, едва я коснулся ногами земли.

— Вот туда, государь, — показала Аше, вмешавшись в разговор, будто так и нужно, будто это ей, а не мне, был задан вопрос.

— Никакой гарантии, — пробормотал я.

— А тут никто и никому не даст гарантий. — Его величество говорил на удивление свободно. Мне в голову даже закралась безумная мысль, что он наслаждается происходящим. А что — должно быть, императорская жизнь скучновата, а он ведь начинал, как я, как боец и творец невозможного. И вот к концу жизни погряз в болоте полного и абсолютного благополучия. — Я не в претензии и готов с этим смириться. Как и вы. В путь, господа… Серт, я желаю побеседовать с тобой.

Ничего не поделаешь, пришлось пристраивать своего пластуна к пластуну правителя. Сейчас я предпочёл бы помолчать и подумать, но уже достаточно «обымперился», чтоб мысль об отказе даже мимолётно не посетила моё сознание. Жаль, что пришлось продемонстрировать его величеству, как я неловок в управлении пластуном — везде, где надо вынуждать верхового ящера притираться бок к боку и подстраиваться под чужую скорость. Хорошо, что он не видит, сколь нелепо я смотрюсь на спине у лошади!

— Есть ли здесь какое-нибудь жильё? — спросил его величество.

— Может быть, охотничьи заимки, но где именно — этого знать не могу. Я здесь никогда не бывал.

— Но ты умеешь вести себя в землях, не отличающихся ласковым климатом. Подсказать, когда начнутся настоящие холода. Не так ли?

— Настоящие холода? — Я ненадолго задумался. — Полагаю, что через пару месяцев. Зависит от погоды. Но ночи уже очень скоро начнут становиться… малоприятными.

— Что советуешь?

— Хм… Боюсь, что для нас это зависит от сопутствующих обстоятельств.

— Ну каких правил надо придерживаться, устраиваясь на ночлег?

— Сейчас лето, государь. Ночью может быть холодно, но не настолько, чтоб всерьёз беспокоиться. Толстого тёплого плаща хватит с избытком. Возможно, в каких-то ситуациях придётся воздержаться от разведения костров и ужинать всухомятку. Возможно, придётся прибавить ходу и отдыхать меньше, чем хотелось бы. Пока не отойдём на такое расстояние, которое почти гарантирует нас от непрошеных встреч.

— Надо бы ещё понять, чем мы так явно выдали себя, раз встретились с врагом ещё там. — Он мотнул головой.

— Предполагаю, нам, как и двадцать с хвостиком лет назад, просто не повезло.

— То есть? Что за «двадцать с хвостиком»?

— Двадцать с лишним лет назад, когда началось восстание против его величества, госпоже Солор пришлось столкнуться с предательством своих людей. Мы с нею и небольшой группой сопровождавших бойцов уходили, как предполагалось, через самые безопасные и безлюдные места. Как раз они и оказались для нас самыми опасными. Просто случай, к сожалению, несчастливый.

— Разве несчастливый? Вполне счастливый. Ведь тогда вы все выжили.

— Не все. Но почти, да, государь. Благодаря сторонней помощи в сочетании с решимостью её светлости скорее умереть, чем попасть в руки врага.

— Да, характер у Аштии твёрдый, — с удовольствием согласился правитель.

— Можно предположить, что на этот раз мы просто оказались на пути у загонщиков, как раз там, где они сочли безопасным и удобным пополнить запасы продовольствия. К тому же не все мы, а лишь один наш фланг. К сожалению, наш противник дотошен и внимателен. А мы были неаккуратны.

— Пожалуй.

— Возможно, нам придётся оставить большую часть поклажи и пластунов, государь. Боюсь, мы будем привлекать слишком много внимания.

— Считаешь, я не справлюсь, если условия путешествия станут менее комфортными?

— Прошу прощения, разве я могу тут что-то предполагать?

— Поверь, у меня в жизни были разные времена. В том числе и такие, когда даже худой котелок и нож я счёл бы роскошью.

— Те времена давно прошли, и привычка довольствоваться крохами отмерла за ненадобностью.

— Да, тут ты прав. — Он почему-то невесело усмехнулся, словно всерьёз сожалел о своих богатстве и власти. — Однако тебе лучше думать о других, более важных, насущных вещах. А твой изнеженный сюзерен уж как-нибудь приспособится к обстоятельствам.

Это первый раз, когда его величество вызвал у меня к себе настоящую симпатию. Откровенно говоря, он не из тех людей, кто вообще может нравиться. Иногда даже сомневаешься, насколько он вообще человек. Человеческого в нём маловато. В обычной императорской жизни это скорее преимущество. Он должен быть хорошим символом, а всё остальное — лишь постольку поскольку. Но общаться с ним, как с человеком, трудновато. И было трудно сейчас. Однако я искренне уважаю тех, кто способен иронизировать по поводу своих слабостей и недостатков. А уважение смягчает трудности диалога.

Я сдал назад, понимая так, что меня отпускают. Теперь было время подумать о текущих делах. О ближайших планах, а может, даже о семье… Но вместо этого я лишь вертел головой, разглядывая лес. Он самый обычный, с деревьями не слишком рослыми и не слишком пышными — раз рядом болота, значит, и тут почва не самая устойчивая, не на такой возносят к небу кроны настоящие древесные гиганты. Здесь всё поскромнее, и потому довольно много света. Это с одной стороны помогает вздохнуть с облегчением и ободрить себя мыслью: «Мы всё-таки живы», с другой — вызывает беспокойство. В этих краях захватчики располагаются, как у себя дома. Кто знает, что ещё в их понимании входит в состав «их земель»? Может, вскоре сеть их дозоров раскинется от восточной до западной границ моего Серта.

А даже если и нет — как широко они растянутся и сколько времени нам потребуется, чтоб это всё обогнуть? Мои владения очень обширны. Впервые, пожалуй, я этим раздосадован. Да, к тому моменту, когда мы сможем вернуть императора в его столицу, там и без нашей помощи все уже будут в курсе происходящего. А значит, как и в случае с моей семьёй, всё будет зависеть от решительности и сообразительности детей Аштии. Разумеется, в первую очередь её старшей дочери, супруги его величества и матери его высочества.

Мальчишке всего два года. Если возникнет предположение, что государь погиб, за принца, разумеется, будет править регентский совет. Или мать, если ей хватит силы и решимости взять власть в свои руки. Может и хватить — она ведь дочь своей матери, а пример прабабки тем более должен вдохновить… Что-то не о том я думаю. Или о том? Не столь уж важно, спасём ли мы императора или нет — государство будет продолжать существовать, и даже новая династия не прервётся. Однако за то время, которое мне придётся потратить на спасение государя, моя семья…