Ярослав Коваль - Пылающий Север

Вот теперь моей женой (которая конечно тоже понимала, что за человек её старшая дочь) владел страх, что дочка может влюбиться в кого-то неподходящего, а если нам этот человек придётся не по душе, просто сбежать с ним. При мысли об этом глаза у Моресны становились оловянными, и приходило понимание, в кого Амхин удалась такой упрямой.

Я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что на самом деле никакой контроль не убережёт и воспитание тоже едва ли способно защитить от совершения серьёзной ошибки. Но и жене не препятствовал. Разве она сможет понять и принять мой спокойный взгляд на возможные отношения девушки до свадьбы, тем более если речь идёт о нашей дочери? Очевидно, что не сможет. Моресне очень хотелось, чтоб её юная аристократическая семья была безупречной.

Она и так с трудом смирилась с тем, в сколь своеобразный по имперским меркам брак вступил Алексей, мой старшенький, с Кареоей, младшей дочерью Раджефа и Аштии. Собственно, Моресну выводил из душевного равновесия не сам брак. Лишь то, что по закону и брачному контракту Алексей вошёл в семью жены, а не наоборот, что их дети будут наследовать матери, а не отцу. В её понимании это было страшным унижением для первенца, она не понимала, почему я так спокойно согласился на эту свадьбу. Меня радовало хотя бы то, что она не взъярилась на Аштию. К счастью, отношения моей супруги и названой сестры остались ровными.

Я действительно предложил руку Аштии, и та охотно пошла танцевать. В её движениях были лёгкость, непринуждённость, и по всему чувствовалось, что танцем она наслаждается. Изящная, грациозная и гибкая, она и теперь, в середине своего жизненного пути, немногим уступала себе прежней. Магия тут, конечно, тоже постаралась, но отнюдь не только она.

— Ты будешь участвовать в охоте?

— Пожалуй. — Аше улыбалась. — Не откажусь. Говоришь, охота на туров — опасное дело? Как раз по нам с государем задача. Мы любим опасные игры.

— Ох, девочка… Доиграешься. Не женское это дело.

— Как война. Конечно. — Она помолчала. — Войны-то давно не было. Я успела соскучиться.

— Избави нас, Господь, от войны и гнева своего. Нам только войны не хватало.

— А раз не война, так хотя бы охота. Что ещё остаётся нам, старым вдовам! — И залилась весёлым, почти девичьим смехом.

Север Серта был мне особенно любезен — летом в меру тепло, зимой в меру холодно. К жаре, круглый год заставлявшей изнемогать большую часть Империи, я так и не смог привыкнуть. Обычно дела держали меня вдали от здешних краёв, но если выдавалась возможность, я приезжал сюда со всей семьёй или её частью.

Здесь, в холмистой Джелене, у меня не имелось собственных крупных замков. Располагать я мог, пожалуй, только резиденцией Седара, моего вассала, где, конечно, всегда были рады и мне, и любому из моих людей. Кроме того, имелись небольшие охотничьи домики и так называемые «виллы путешественников» — особняки, которые содержались в полном порядке, чтоб в любой момент принять и обеспечить полнейший комфорт вельможного гостя. Неважно, кем он оказался бы: императорским или моим личным чиновником, одним из моих вассалов, посыльным или мной самим.

Конечно, для всей свиты императора в одном таком особняке не нашлось бы места. Но уж для самого государя, для меня, Аштии и самых знатных спутников его величества нашлись и комнаты, и слуги, и припасы. Всё самое необходимое. Конечно, каждому из нас досталось не более чем по одной комнате, лишь государь расположился с большим комфортом. А спутники рангом пониже имели возможность устроиться в шатрах, возведённых поблизости на лугу.

Да тут, положим, никто не стал бы жаловаться на отсутствие удобств. Всех слишком придирчивых спутников его величество оставил в Ледяном замке — таких как господин Бограма и его супруга, как граф Ридзина, как представитель Увеша… Всем им предстоит приятно проводить время в моей резиденции и клясть здешний холодный климат. А может, наоборот, наслаждаться им? Они ведь тоже люди — неужели не изнемогают от влажной страшной жары, безраздельно царящей по ту сторону Хрустального хребта?

Здесь же легко дышалось. Кристальный воздух, прозрачный, как вода горного родника, никогда не бывал по-настоящему пронзительно-холодным или чересчур знойным. Так уж сложились природные условия, что в этой части Серта всегда царила терпимая мягкая погода, и колебания температур в течение года были минимальными. Это облегчало задачу, стоящую перед пастухами — обиходить скот, практически круглый год пасущийся под открытым небом. Сами пастухи были людьми привычными. У них тут повсюду были разбросаны укрытия, которые вернее было бы назвать пастушьими заимками — крохотные, но настоящие домишки.

Один из таких домишек очень заинтересовал государя, и он заглянул в него после того, как уделил внимание другим вещам: пощупал разные сорта овечьей шерсти, осмотрел маленьких ягнят, дававших самую нежную, самую драгоценную шерсть, оценил несколько уже спрядённых нитей. Его величество счёл возможным войти в скромное обиталище пастухов, одобрил печурку, хоть и топящуюся по-чёрному. Потом полюбопытствовал, что делают со стадами, когда на землю ложится снег — тут это случалось. Пришлось показать ему долину горячих источников, где трава зеленела круглогодично. Сейчас долина отдыхала, стада нагуливали бока, лоск и шелковистую красоту шерсти на высокогорных лугах.

— Чудесное творение богов! — с завидным вдохновением вещал наш проводник, молодой помощник управляющего. — Если бы не эти удивительные кипящие фонтаны и это тепло, идущее из глубин, наш край вряд ли мог бы похвастаться таким богатством. И не дарил бы нас своей щедростью, которой мы сполна пользуемся.

Правитель внимательно слушал его славословия, пересыпанные пояснениями по делу, и с любопытством рассматривал парящие горячие источники, гейзеры, бьющие вдали. По его лицу сложно было что-нибудь понять, но он, кажется, любовался.

А я не мог. Я невольно задумался о той чудовищной смертоносной силе, которая сдержанно ворочается сейчас под нашими ногами, но обязательно рано или поздно прорвётся на свободу. Может быть, не при нашей жизни, но непременно случится. И тогда освобождение этой силы опустошит все земли вокруг, убьёт несчётное число людей и животных, надолго сделает здешние края непригодными для жизни. А может быть, даже изменит судьбу большей части обитаемого мира.

Собственно говоря, вулканическая деятельность, дарящая нас щедрой на зелень плодородной землёй и горячими струями, обжигающими небеса, а также возможностью даже в морозные зимы выпасать скот на свежей траве, намного лучше приспособлена отнимать жизнь, нежели дарить её.