Наталья Беляева - Диковинница

Неожиданно в спину дунул свежий ветер, и она неуверенно обернулась.

В распахнувшемся портале от урагана гнулись вековые деревья. Небо было чёрно от туч, которые, разрываемые молниями, неслись с бешеной скоростью, казалось, прямо над головой. В сотне шагов, среди необъятных исполинов возвышался один, ещё более громадный дуб. Две внушительные скелетные ветви возносились к небосводу, надёжно подпирая его. Могучие корни гигантскими канатами широко расходились по земле. Древо мерно раскачивалось. Казалось, это не оно склоняется по велению бури, а буря подчиняется его величию.

Поразмыслив мгновение — была, ни была, когда ещё представится такая возможность — Белка сделала шаг вперёд. Ураган сразу сбил её с ног. В шуме ветра различался неистовый рёв, едва не громче громовых раскатов. Упав на колени, и почти оглохнув, Белка испуганно попыталась отползти назад, к выходу. Но дверь, впустившая её сюда, бесследно исчезла…

Идиотка! — выругалась она про себя, — Ничему-то жизнь тебя не учит. Мало было одного портала? Ты в другой полезла? Внезапный страх пробрал до костей. Где же Лесогор? Если она не сможет отсюда выбраться, никто никогда не узнает, где она. И придётся умереть здесь, от голода и холода.

Прижавшись к земле и закрыв руками уши, Белка пыталась усмирить разбушевавшуюся не хуже урагана фантазию. Во-первых, Лешему больше нечего делать в Ведарии, и он вернётся в свой лес. И возможно, она к этому времени ещё будет жива. А во-вторых, есть же Светка и Радмила. Они уж точно станут её искать. Правда, ни одна из них не в курсе, что ей вздумалось нанести этот визит вежливости…

О, боги… ведь если она не вернётся сегодня домой, следующего новолуния придётся ждать целый месяц! Вера Сергеевна с ума сойдёт от беспокойства!

Стоп! Не паниковать. Из этого портала, в отличие от того, что прячет Диковинницу, должен быть выход в обычный лес. Нужно только переждать бурю. Спрятаться от пронизывающего колючего ветра, как-нибудь согреться и подумать.

Беляна открыла один глаз. Из всего окружения доверие внушал только тот здоровенный дуб. На вид он был достаточно старый, и выглядел как покровитель, способный защитить и обогреть. А если повезёт, — мысленно хихикнула девушка, — в нём может оказаться дупло. Закрыв глаза от пыли и лишь иногда приоткрывая их, чтобы не терять направления, она поползла к размеренно покачивающемуся гиганту.

Внезапно очередной порыв ветра сломал большую ветку, и она упала прямо перед Белкиным носом, оцарапав ей руку. От неожиданности и боли девушка вскрикнула. Ей стало жаль себя, а от отчаяния к горлу подступил противный комок. В попытке рассмотреть, что с рукой, в глаза надуло песка. И вдруг громоподобный рёв вывел её из оцепенения:

— Что Вы здесь делаете?!

Этот голос не звучал, как человеческий. В ужасе Беляна подняла голову. С ней разговаривал тот самый дуб, к которому она направлялась. Ошалело моргая, забыв про царапину, девушка смотрела, как огромное дерево приближается к ней, одновременно уменьшаясь в размерах. Вот оно уже всего метров шести высотой, четырёх, вот совсем близко. Корявые ветви втягивались внутрь, кора разглаживалась и светлела. "Дупла в нём точно нет", — пискнуло несокрушимое чувство юмора.

В голове пронеслось какое-то смутное воспоминание и потерялось, так и не успев оформиться. Она неожиданно почувствовала, как сознание охватывает необъяснимый туман. Мысли в этом мареве смешались, а затем охотно и безмятежно растворились, уступив место единственному и непреодолимому желанию — немедленно оказаться рядом.

Тем временем, буря стихала. Он приближался, хотя часть его понимала, какая это ошибка. "Не сможешь сопротивляться", — пронеслось в голове предупреждение старого друга. Но цель была так близка, что ноги помимо воли продолжали совершать тяжёлые шаги в её сторону.

Трёхметровый, ещё не до конца преобразившийся Леший поднял её, как котенка, и поставил на ноги. В потемневших до хвойного цвета глазах сверкали молнии. Остатки разорванной в клочья рубашки открывали взгляду огромное сильное тело, состоящее сплошь из мускулов.

Беляну окатило горячей волной узнавания. Неуверенно приблизившись к Лѝхарду, она нежно коснулась ладонью его груди и, встав на цыпочки, обвила руками плечи.

Прикосновение послало упоительную дрожь по его телу, и рука сама поднялась, чтобы обнять тонкую талию. Взгляд встретился с широко распахнутыми синими глазами, которые теперь сияли счастьем. Он стремительно притянул её к себе, склоняясь всё ниже.

Закрыв глаза, девушка потянулась к нему губами, сложив их "уточкой".

Брови Лешего удивлённо взметнулись вверх. Мысли лихорадочно заметались, путаясь в голове, разрывая его на части.

"Не смей!" — галопом пронеслась одна из них и скрылась на задворках сознания.

"Она не умеет целоваться!" — злорадно захихикала другая.

Догадка о том, что он первым коснётся этих губ, заставила почти потерять самообладание. И он зарычал, прогоняя её невероятным усилием воли.

"Сжалься. Она всего лишь девчонка", — прогалопировала очередной круг мысль по имени совесть.

"Вот именно. Научи девочку правильным поцелуям…" — ехидным фальцетом возразил цинизм.

В ожидании она доверчиво приникла к нему, и его неуёмное желание, разрушив последнюю преграду, одержало заслуженную победу.

"Не могу сопротивляться!" — в отчаянии простонал помутневший рассудок.

Склонив голову, он деликатно коснулся губами "уточки", поддразнивая её. Ощутил, как от легкого прикосновения у девушки остановилось дыхание, и повторил, уже слегка настойчивей. Разгадав, что от них хотят, её губы смягчились, приоткрываясь навстречу, и он проник в них нежно, всё сильнее пьянея от блаженства. Едва осознавая, с каким трудом сдерживает дикое желание ворваться безудержным и исступлённым потоком. Ответный поцелуй был совсем невинным, но у него закружилась голова. Как он жил без этого? Отчего такие неловкие ласки кажутся слаще всего, что приходилось испытывать за целое столетие?

"Моя!" — едва родившийся собственнический инстинкт удовлетворённо облизнулся, не скрывая триумфа.

"Сжалься!" — едва слышно выдохнула совесть, прервав, наконец, свой безумный галоп.

Он со стоном отстранился. От гулких ударов сердца земля содрогалась под ногами.

— Что со мной? — пробормотала Беляна, не в силах оторваться от его дыхания. И тут же, словно не желая слышать ответ, прижалась ещё теснее.

"Пощади. Не калечь ей жизнь", — не сдавалась совесть.

"Она моя! Я имею право!" — озверевший инстинкт взорвался ненасытным чудовищем, искушая воспользоваться моментом.

В тёмно-зелёных глазах сверкнул неукротимый огонь:

— Ты. Моя. Лешинка, — хрипло, словно каждое слово давалось ему с трудом, проскрежетал Лѝхард.