Наталья Беляева - Диковинница

Горько усмехнувшись, Лѝхард прошёл вдоль звонкого ручья. В его хрустальной воде парочка полосатых енотов сосредоточенно полоскали одно на двоих полотенце. Пощекотал шейку забавной белочке, слетевшей с ветки ему на плечо. Та, довольная полученной лаской, через секунду взметнулась обратно на дерево. А Леший уселся на широкой террасе, под сиреневыми кистями роскошной глицинии.

Его любимое кресло было огромным и монументальным, словно трон. Оно казалось слегка грубоватым, поскольку обработка лишь подчеркнула естественные изгибы дерева. Но от того не стало менее удобным и как нельзя лучше подходило облику Лесного Владыки.

Хозяйский взгляд Лешего привычно осматривал владения. У поросшего кувшинками пруда напряжённо пялилась на поплавок остроносая Лесавка, нетерпеливо дёргая удочкой. Две другие, почёсывая колючие вихры, суматошно копошились вокруг в ожидании улова. А вдали, среди бушующего зелёного великолепия, рассыпалось множество разномастных ярких домиков. Его подданные, вопреки традициям, и зимой не желали покидать своего могущественного покровителя. По его примеру они, соревнуясь друг с другом, стали возводить собственные чудные жилища. И теперь, через сотню лет, в запретной части Дивного Леса раскинулся этот сказочный городок, подобного которому в Тридевятом мире не было.

Лѝхард упёрся руками в подлокотники и расслабленно откинулся на спину. Он выделялся среди сородичей не только ростом и цветом глаз. Владыка Дивного леса прослыл сумасбродом среди Леших тем, что легко ладил с людьми и увлекался женщинами, обладал способностью бодрствовать зимой и почти так же свободно, как в лесу, чувствовал себя в городе. Но ничто не могло нарушить его внутреннего покоя… доныне.

Его воспоминания были столь отчётливы и реальны, что всякий раз заставляли сердце радостно выпрыгивать из груди. В одно мгновение. А в следующее — замирать от страха. За полные нежности синие глаза. Трепетные и сладкие губы. За слова, что навсегда останутся в памяти. "Полюби меня". Будто его нужно просить об этом. Будь всё так просто…

От раздумий отвлёк лесовичок с перекинутой через руку белоснежной салфеткой. Его голова с разросшимся вместо волос черничным кустом чинно склонилась в приветствии. А круглые глазёнки вопросительно уставились на Лешего в ожидании распоряжений. Тот отрицательно покачал головой, и, отвесив учтивый поклон, Кустик исчез, оставив на земле молоденький росток черники.

Оглянувшись вокруг, Лѝхард заново оценил окружающий ландшафт. Его дом более чем комфортабелен. Но она не привыкла жить среди лесных существ, тем более, вдали от друзей и родных. Вдруг ей здесь не понравится? Ведь то, что хорошо для Лешего… поймав себя на неуместных фантазиях, он раздражённо взъерошил волосы, заставляя мысли вернуться в реальность. Боги всемогущие, да он однозначно сходит с ума!

Мимо, смеясь и пританцовывая, промчались три изумительно красивые девушки с развевающимися волосами. Их полупрозрачные одежды, подпоясанные яркими лентами с серебряными подвесками в виде полумесяца, больше открывали, чем прятали стройные фигурки. Трава не приминалась под лёгкой поступью мавок, а смех переливался звонкими колокольчиками.

Следом за ними, кряхтя и переваливаясь на кривых ножках, поспешно семенил лесовичок в похожей на мухомор широкополой шляпе. На ходу подтягивая штаны, старикашка забавно покрякивал и отдувался, пытаясь догнать лукавых красавиц. Одному Велесу ведомо, зачем… А те резвились пуще прежнего, кружась вокруг незадачливого ухажёра, дразня воздушными поцелуями и щекоча лоскутками платьев, что проскальзывали совсем рядом, не позволяя себя ухватить.

"Такие же хрупкие", — восхищённо подумал Лѝхард, с улыбкой наблюдая за жизнерадостным танцем своих подопечных. В следующую секунду сердце болезненно сжалось, заставив его прерывисто вздохнуть. Подумать только — в минуту опасности отважная девочка, не раздумывая, закрыла его собой!

Одна из красавиц, обернувшись к Лешему, отделилась от процессии. Вращаясь и грациозно размахивая тонкими руками, прокружилась ближе.

— Привет, Рябинка, — хмыкнул он, зная, что не получит ответного приветствия.

Девушка ослепительно усмехнулась, встряхнув шелковистыми локонами, и красные ягоды, вплетенные в её венок, весело подпрыгнули.

Каждую из мавок, появившихся в его лесу, он называл соответственно цветам или ягодам, что предпочитала она вплетать в свои волосы или венки. Рябинка, Ромашка, Муравка. Впрочем, им — беззаботным и нежным созданиям, лёгким, как пёрышко и прекрасным, как сама весна — кажется, было всё равно, есть ли у них имена. Им неведомы были размышления о прошлом и будущем. Не тяготили сожаления, чувство утраты или угрызения совести. Лесных дев интересовали только игры и шалости, смех и развлечения, радость и веселье.

Рябинка, протанцевав перед Лесным Владыкой ещё пару изящных кругов, неслышно опустилась на подлокотник кресла. Её пальчики старательно расправили прозрачно-мятные лоскутки невесомого одеяния, а головка безмятежно умостилась на его плече. Девушка тихонько вздохнула, словно приглашая Лешего к беседе. Вот только поддерживать её мавка не умела.

— Лунница работает иначе, чем я ожидал, — пробормотал Лесогор, утешаясь хотя бы тем, что не разговаривает сам с собой.

Светлые бровки Рябинки нахмурились с намёком на мыслительный процесс. Её ладошка несмело скользнула вдоль талии Лешего и, нащупав оберег, задумчиво поиграла с Лунницей.

— Всеми силами я стремлюсь оградить её от опасности, — рассеянно продолжил он, — А от самого себя защитить не могу.

Мавка чуть слышно фыркнула, дёрнув носиком, и согласно кивнула.

— Жаль, что ты ничего не помнишь, — с сожалением добавил Лѝхард, бросая на лесную красавицу взгляд, полный надежды.

Глаза Рябинки хитро сощурились. Снова хихикнув, она без малейших усилий вспорхнула на ноги. И, собрав в охапку струящиеся по ногам клинышки платья, пустилась догонять подружек, весело пританцовывая по дороге.

"Вот и поговорили", — усмехнулся про себя Лесогор. Целая минута спокойствия — немалое достижение для неугомонной мавки. Светобор презирает их и считает безмозглыми. Самому же Лѝхарду казалось, что за внешней легкомысленностью лесных дев кроется нечто более мудрое и глубокое. Но стоило отвернуться, как красавицы вытворяли очередное безрассудство, и его вновь одолевали сомнения в разумности проказниц.

Бесспорным было только одно. Даже такое — пусть полоумное, но счастливое неведение — не будет даровано его Лешинке, если он сдастся. Её участь куда более жестока. И как избежать её, может знать лишь одно существо в мире. Страшное существо. Воплощённое чудовище. Его мать.