Ирина Якимова - Ex ungue leonem: по когтю льва

— Впервые о нём забыл. Слухов об Избранном нет?

— Тишина.

Он усмехнулся:

— Недавно я подумал: жаль, что у меня не получилось тебя исцелить. История могла пойти совсем иначе.

— Я ни о чём не жалею. А, разве, жалеешь ты? — Мира наконец-то подняла голову, взглянула глаза в глаза. Винсент нашёл её руку на перилах крыльца, сжал холодные пальцы. Кажется, сейчас он сумеет сказать то, что держал в себе долгие годы. Может, эта откровенность разрушит незримую стену лжи меж ними?

— Я жалею, что ты сестра моей матери. Родство не объединило, наоборот, разделило нас, Мира.

Она грустно улыбнулась, но стена лжи меж ними осталась на месте:

— Ты болен мною давно. Я знаю, знаю… Но что я могу сказать тебе? Я сказала всё много лет назад: ты мне как сын. Одиночество усугубляет твою болезнь сейчас, но, я надеюсь, после моей смерти ты исцелишься.

— Мира!

— Не буду просить тебя позаботиться о Донате. Я и без того знаю, что мой старший сын не оставит младшего.

Они замолчали. Мира подобрала с крыльца камушек и запустила его в глубокий омут у крыльца. Круги разошлись от места падения и растаяли, не дойдя до краёв бездонного колодца.

— Может быть, ты права: ты была моей болезнью, в той, первой жизни… Когда-то я даже мечтал быть свободным от тебя, но это была глупая мечта! Ты дала мне вторую жизнь. Ты моя кровь, Мира. Да, это так! — Винсент усмехнулся, скрывая охватившее его смятение. — Я понимаю: смерть неизбежна, но не будь жестока, не напоминай об этом! Без тебя я не представлю своей жизни.

— Поэтому… Вот поэтому я и не говорю тебе… многого. — Он напряжённо ждал её откровения, но Мира легко высвободила руку и начала спускаться. Винсент успел опять поймать её за кисть.

— Не уходи так! Я сказал о своих чувствах, скажи и ты…

Мира остановилась.

— Я думала, ты знаешь, — прошептала она. — Помнишь, мы читали вместе сказку об Избранном и его Даре? Тогда мы ещё произносили эти слова: «Избранный», «Дар» с благоговением. Тогда мы не знали, что на нашем веку сменится несколько «Избранных», а «Дар» будет получен искусственно. Ты для меня — Избранный. Первый и последний, тот, из сказки.

Винсент неуверенно улыбнулся: очень уж контрастировало с добрыми словами выражение лица Миры. Казалось, мыслями она находится далеко, в каком-то тёмном и мрачном времени и месте. Улыбка, обернувшаяся горькой усмешкой, искривила губы.

— Не я спас тебя. Ты сама…

— Ещё ничего не кончено. Всё может поменяться, — если это было пророчество, оно было недобрым. Поняв, что больше откровений не будет, Винсент молча поцеловал руку тётушки и отпустил. Мира сбежала с крыльца, пошла к воротам, а он всё смотрел ей вслед. Почему она так испугалась возвращаться в дом?

«Может быть, она думала, что уже попрощалась с домом навсегда?»

— Куда ушла хозяйка? — спросил он гувернантку, зайдя в дом. Но та не сказала ничего определённого: «На прогулку» «Надолго ли?» — спросил он тогда.

«Иногда госпожа Вако уходит на целый день. А когда Донат в школе, уезжает из города, порой, на сутки и больше…»

Старый этюд Винсент не нашёл, зато отыскал первые свои карандашные наброски Миры. Вот она задумчиво глядит в окно, вот читает книгу, вот делает вид, что задремала в кресле, а сама украдкой следит, чтобы её ножек не коснулся луч солнца…

Он хорошо помнил то насквозь лживее, но счастливое время. И сейчас стрелки часов, совершив полный круг, словно вернулись к началу. Тогда Мира лгала ему, выдавая себя за смертную. О чём лгала сегодня?

«Что за свёрток был у неё в руках? Квадратный, лёгкий по виду? — Музыкальная шкатулка?»

«Куда Мира уезжает на день, на два?» — нет ответа.

«Почему не говорит ему, чего боится?» — опять ответа нет.

«Может быть, втайне от всех, она ищет Избранного?» — глупость в самом вопросе: почему втайне?

«Может, она встречается с пленным Мактой? Может, вместе они готовят конец эпохи carere morte?» — как хорошо, если б было так! Но опять — почему не сообщить это Винсенту?

Размышления вновь и вновь приводили его к крайне неприятному выводу: Мира затеяла нечто, что он никогда не сможет одобрить.

Может, она не научилась жить смертной, и мечтает о возвращении к carere morte?..

Может, она разочаровалась в Земле Страха, и ведёт диалог с северянами, надеется на войну?..

Может, она продолжает исследования проклятия carere morte, хочет дать лишённым смерти новую жизнь?..

В пользу последней версии говорила и загадочно исчезнувшая шкатулка Регины Вако, и обмолвка Миры, что она общается с Митто. Но — почему? Мира первой выступала за прекращение этих исследований, она сильнее других верила в старую сказку. Возможно ли такое резкое изменение мнения?

«…Или она просто стара, очень стара, Винсент. Все замечают, что она изменилась. Мира всегда была мнительной и скрытной, а в старости эти склонности усилились. Её рассудок стал так хрупок, может, в нём уже есть и трещины?» — думать так было неприятно, но невозможно было и оставить эту навязчивую мысль.

Вопросы, вопросы без конца…

На следующие несколько дней Винсент забыл о своих недавних подозрениях, но какое-то сомнение видимо точило его исподволь. Поэтому к полудню пятого дня опять пришёл к дому Вако, и слова экономки ошеломили его.

Мира до сих пор не вернулась! Она ушла пять дней назад, когда с ней и разговаривал в последний раз племянник, ушла с тем странным свертком — и с тех пор от госпожи Вако никаких вестей. Донат те же пять дней назад уехал на учёбу. Винсент бросился к Гесси, но ни Давид, ни Дара понятия не имели об отъезде Миры. Гесси пообещал привлечь охотников к поискам госпожи Вако, а Винсент возвратился в свой домик на краю Вастуса, и принялся собираться в долгий поход на Пустошь. Он оторвался от укладки снаряжения, только когда с улицы послышались встревоженные людские голоса. Выглянул в окно. На окраине Вастуса собралась толпа. Многие указывали на руины старой Карды. Оттуда, из-за холмов, за которыми лежали остатки дворца Макты, поднималась странная чёрная тень. Она стелилась низко над землёй, но быстро занимала новые и новые площади. Потом с Пустоши послышалась канонада взрывов.

«Опыты компании Митто не задались?»

Винсент забрал сумку, плащ и поспешил к выходу. В дверях он столкнулся с Кристиной.

— Ты знаешь, что случилось сегодня утром в Доне?! — выпалила она. — Митто сошёл с ума!

— Утром в Доне… Митто сошла с ума?

— Я серьёзно! Там видели наш чёрный экипаж! Митто с бандитами из «Гроздьев» разнесли район Академии по камушку!

— Что-о?!

Они вместе сбежали по ступеням и, не сговариваясь, быстрым шагом двинулись к Пустоши. По пути Кристина рассказывала страшные новости: якобы сегодня утром какие-то бандиты оккупировали новый квартал мистиков. У пришедших было странное оружие, наподобие динамита, но много мощнее. Оно оставило воронки, похожие на те, на Пустоши. Обрушился самый высокий дом района, под его обломками ещё остаются люди. Тела других двадцати, без малейших повреждений, но мёртвые, были обнаружены вокруг сада и в саду. На месте битвы — множество стрел с серебряными наконечниками, но к мистикам пришли не охотники. Уцелевшие жители района очень слажено, в один голос твердят, что на одежде пришельцев были рябиновые броши.