Ирина Якимова - Ex ungue leonem: по когтю льва

— Дэви ушёл, а невидимый заслон в воротах стоит, — пожаловалась Солен. — Велика же была его сила!

— Это всё Мира! — прошептала Кристина. — Я уже теряла сознание от удушья… Мы были почти побеждены, а она нашла в себе силы и поднялась. И он испугался, удрал!

Мира содрогнулась: не хватало ещё новой волны фанатизма вокруг её скромной персоны!

— Всё было совсем не так, Кристина. Я, также как ты, умирала от удушья. Дэви сам убрал действие своего непонятного оружия, чтобы я смогла вздохнуть. И ушёл… Он просто раздумал добивать меня, вот только почему? — Мира нахмурилась. — Он словно разглядел во мне что-то… Что-то, что очень обрадовало его. Потому и не убил.

Она вздрогнула, вспомнив последний, странный взгляд Дэви. А со двора что-то кричали, кажется, она разобрала: «Голову…».

— Кардинцы требуют голову Владыки вампиров, — доложила и Джезабел, прислушивавшаяся у открытого окна. — Может, скинуть им голову какого-нибудь старейшего? Похожую.

— О, как осмелели! А ведь могли бы сами забрать её в любой из визитов Дэви! Нет, не надо умножать ложь, её всегда было слишком много в воздухе Карды. Пусть все знают, что Владыка ушёл, а не убит. Тень может ещё вернуться!

Скоро они спустились вниз. В тёмном зале под Зеркальной галереей встречи с охотниками ждали Адам и Хелена.

— Примите поздравления, Владычица, — промолвил Адам, галантно поцеловав Мире руку. Как ни старался Митто задействовать своё обаяние, выглядел он жалко: видно, сильно досталось вампирам от Бездны, которой проросла «Тень Стража» изнутри!

— Благодарю за помощь при штурме. Но Избранной больше нет с нами, Дар потерян. Ваше исцеление невозможно.

В глазах вампира мелькнуло какое-то неизвестное Мире знание, и он сказал, равнодушно:

— Ничего. Вы всё ещё можете выполнить вторую часть договора: отпустить нас с Хеленой.

Скрепя сердце, Мира согласилась. Охотники, подметила она, были недовольны таким решением предводительницы, но виду не подали. А Адам будто специально не унимался.

— Госпожа, вы восхитительны! — он опять рассыпался в льстивых комплиментах, и эта сцена всё больше раздражала спутников Миры — охотников. — Мы сейчас же уйдём. Но, полагаю, это не последняя наша встреча! Разумеется, исключительно в самом дружественном смысле. Мы скоро начнём сотрудничать, я уверен, наши цели схожи…

— Сомневаюсь.

— Не сомневайтесь, леди Вако! Нас же с вами обоих волнует, в каком мире будут жить наши дети? — говоря это, вампир задержал взгляд на её раздавшейся фигуре, и Мира инстинктивно прикрылась руками от ищущих, голодных глаз.

— Ошейники им! — скомандовала она, и почувствовала себя немного лучше. Она сама защёлкнула на шее Митто узкую полоску серебра, Дара — на шее Хелены. Адам ощупал кольцо, сомкнувшееся вокруг его шеи, он уже не улыбался. Хелена и вовсе шипела от злости.

— Поговорите с Витусом, леди Вако, обязательно поговорите с Витусом. Он среди ваших пленных, — даже серебряный ошейник не сделал вампира менее разговорчивым! Мира поморщилась. — Обязательно поговорите… и до встречи, Владычица!

Рассудив, что на этом необходимый эффект достигнут, и стимулировать его дальше — испытывать судьбу, Адам ретировался под руку с Хеленой. Вампиры спустились в пещеры, откуда понемногу спадала вода, уже изрядно разбавленная и не оказывающая сотой доли прежнего эффекта на бессмертных. Они ушли каким-то из тайных ходов, но, Мира чувствовала, не навсегда ушли из её жизни. Неприятное чувство — далёкая тревога…

Тревога немного унялась, когда она вышла на свет. Солнце вскарабкалось на высшую точку небосвода. Старинный замок, который Мира привыкла видеть чёрным пятном в синих сумерках или перед рассветом, под разрушающим все иллюзии дневным светом оказался тускло-серым. Он не напоминал тень, затаившуюся у подножия горы, скорее, серую шаль паутины, распластавшуюся на камнях. Во дворе было людно. Толпа непрерывно втекала через пролом в восточной стене. Открытые главные ворота пустовали — там до сих пор стояла невидимая преграда.

— Она тоже истончится и постепенно уйдёт, — сказал Давид. На лестнице он несколько раз терял сознание, сейчас его, бледного точно carere morte, поддерживали Винсент и Феликс.

Мира улыбнулась:

— Спасибо, за поддержку, Гесси. Так и кажется, что эта кампания была не напрасной.

— Карда наша — этого довольно, — он тоже слабо улыбнулся. — Дэви один, ему не набрать и сотой доли прежней мощи. Напрасно он бежал. По мне, так лёгкая смерть в бою предпочтительнее долгой агонии одинокой вечности.

— Ты считаешь, он обречён?

— Он был обречён с того момента, как ступил на территорию Академии.

Кардинцы продолжали уничтожение цитадели Владыки. Замок хотели сровнять с землёй, чтобы и памяти о нём не осталось. Вот и «Кармель» вкатили через провал в стене… Пушку нацелили на главные двери. Мира с улыбкой наблюдала за приготовлениями со стороны. Кардинская кампания была завершена. Тела старейших вампиров сгорели на солнце, залившем всю Зеркальную галерею, тела погибших охотников были вынесены из здания. Раненых увезли в кардинский госпиталь, пленные carere morte ждали своей участи, надёжно запертые в восточной сторожевой башне. С владычеством Дэви над Кардой было покончено, пусть обойтись малой кровью, как хотела Мира, не получилось. С предгорья доносился плач по кардинцам, погибшим этим страшным утром. Иногда Мира вновь принималась за подсчёт убитых, перебирала в уме имена. Опять Габриель, Марсия, Николас, Тони… Каждое имя — укол боли, но эта боль постепенно утихала и всё больше замещалась светлой грустью, ведь ненависть и месть вампирши были избыты.

Жар понемногу спадал. Сердце гоняло по ожившему телу уже не кипяток — восхитительное тепло текло под кожей. Мира постепенно привыкала к нему: скоро это ощущение станет частью её обыденной реальности! Картинка мира уже не казалась ослепительно яркой: она спокойно наслаждалась красками и чёткими тенями, звуки не били по ушам волной боли. Только чувствительность кожи ещё не притупилась: Мира всё также изумлялась жару своих ладоней, обжигающему ощущению холода от камней, мягкому теплу солнечных лучей, рассеянных в воздухе. Но она хмурилась, ощупывая свой живот — там, как и в недавней вампирской жизни, что-то билось, будто стремясь наружу. И неясная мысль бродила на границе сознания: такая странная, невозможная, сумасшедшая… Но — почему бы нет в их сумасшедшем мире?

Солнце стояло в зените. Мира изредка поднимала голову, заслоняясь козырьком ладони, смотрела на сияющий диск.

«Что ж так долго? Катись уже, катись под горку…» — она не заметила, как сказала это вслух.

— Не советовал бы тебе долго сидеть на солнце, — Винсент нарочно встал перед ней, заслонив свет, и опустился на колени. В его руках была простая деревянная плошка. — Поешь. Это мясной бульон.