Иван Кононенко - Оборотный случай

Сердеонец вдруг стал очень серьезным: взгляд его помрачнел, брови сползли вниз, а губы с зубами сжались изо всех сил. Глаза уставились в одну точку, на самовар, но я понимал, что вместо него Карио видит что-то другое, свое, и это не отпустило его, не дало покоя до сих пор. Никто в здравом уме не станет злиться на самовар без причины.

— Эта связь еще с нами, — продолжал бывший броланец. — И со всеми, кто сумел вырваться оттуда, а ведь это считается невозможным.

Хм, а ведь и правда: почти все броланцы сейчас в этом городе, и во внешний мир пробилось лишь единицы. Суровый Бролан таков, что примет, но не отпустит своих жителей.

— Что же, когда начнем? — сдался я, не желая вызывать нежеланные воспоминания.

— Чем быстрее — тем лучше, — пожал плечами сердеонец.

— Хорошо. Тогда лучше с завтра…

За этот день многое произошло: меня взяли в плен (знаю, сам виноват), убили при мне бывшего друга и несколько десятков стражников, я видел танец двух хромтов, узнал, что Велуд жив, а Карио и Винч служили в Бролане, плюс ко всему последний — это кот-оборотень. Меныр возьми, передо мной еще махали мерзкой металлической котлетой на цепочке! Да обычного человека после такого на всю жизнь упекли бы в Дом Яркого Мировоззрения! Я же, видимо, уже потерял способность удивляться чему-либо… Очень похоже, что эта способность превратилась в желание спать после умственных и физических потрясений.

Карио хлопнул меня по голове, чмокнул в перчатку Ктори (лишь бесконечно наивные подумали бы, что она ночью спит без перчаток) и уже собрался выходить, как его настиг вопрос девушки:

— Карио, а почему ты все-таки выручаешь нас? По правде?

Броланец остановился и слегка пожевал губами. Потом он ответил, наверное, честно. Не скажу, что его ответ удивил меня, но неожиданностью от него несло за версту.

— И Редви, и ты, и я — убийцы, а таких существ часто друг к другу притягивает, даже если мы этого не хотим. В Вымершую Землю Зловещего Горста я после смерти точно попаду, так что от того, что нарушу парочку идиотских законов, на мне никак не отразится.

И Карио, не дожидаясь реакции, задул свет и вышел из комнаты, аккуратно закрыв дверь.

С минуту обдумав сказанное, я первым нарушил молчание.

— Ктори, знаешь, я правда сильно устал. Давай спать?

Девушка посмотрела на меня через темноту, которой иногда мешали царствовать вспышки уже отдаляющихся молний. Ее глаза не утратили своего блеска даже без свечи.

— Я понимаю. Хорошо, переварим нахлынувшие новости тихо. Во сне.

Она несколько раз повернулась, поудобнее устраиваясь и даже не заботясь о том, что забыла раздеться, почиститься и хорошо высохнуть. Я скинул с себя верхнюю одежду, при этом не касаясь ногами земли (помог опыт из цирковой клетки: это занятие вообще казалось теперь плевым делом), и забылся, даже не успев опустить голову на подушку.

Какой-то милый и спокойный сон был грубо оборван ощущением холодка у горла, который увеличивался и увеличивался, вскоре не позволив дышать. Как обычно при таких случаях искусственного пробуждения, сон забылся совсем, кроме ощущений, царивших в нем в последний увиденный момент. А что это перекрыло дыхание? Сложно вдохнуть…

Я резко проснулся и понял, что у горла кто-то держит нечто острое и твердое, совсем как нож.

Осознание факта угрозы для жизни окончательно прогнало сладостную дрему, и я в ужасе дернул руками, стараясь посильней зацепить врага. Удар легко перехватили, кто-то очень умелый. Я попробовал зарычать погромче, позвать на помощь, но ничего громкого не вышло.

Между тем давление на нож ослабло, и мое тело само, не дожидаясь мысленного приказа, принялось кашлять и заглатывать воздух. Сквозь проступившие слезы я посмотрел на врага. Кто же это?.. Ах да, кто еще, как не этот премерзкий охотник, Винч!

Ктори следила за нами одним глазом, спрятавшись под замызганным одеялом, и ввязываться не собиралась. Но она не спала, и это огорчало сильнее всего.

— Что это вообще значит? — прорычал я, схватив кота за руки и сжав как можно сильней. Эффект, впрочем, получился минимальным.

Винч невероятно быстрым и грубым движением стряхнул мои руки со своих и смерил меня очередным взглядом, полным презрения.

— Забыл? С этого дня начинаются тренировки. Кстати, ты уже можешь считать себя убитым.

Он помахал широким кухонным ножом, прихваченным по дороге сюда.

Так как я не раздевался, утренний подъем сейчас занял неприлично мало времени. Ранее, в отцовском доме, на то, чтобы встать, у меня уходило минут двадцать, а то и все полчаса. Нежиться в кровати так приятно! Нет никаких ножей у горла… Но это великолепный способ проснуться, на заметку всем лентяям.

— Идем за мной. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше, — Винч повел меня вниз, в неприметную дверь под лестницей, спрятанную в темноте за поворотом. Подвал.

Несмотря на то, что в доме сейчас все уголки забил по-осеннему холодный воздух, а у меня изо рта даже выходил пар, охотник надел лишь грязные рабочие штаны и тоненькую красную рубашечку, не способную скрыть его мощного телосложения. На ухе красовалась все та же кинжалообразная сережка, большую часть времени скрывающаяся в темных, как моя Совесть, волосах.

Разбудил он меня довольно рано: в доме еще тихо и темно. На улице нет солнца, не слышно шаркающих шагов досточтимых горожан, бредущих по мостовой, даже ветер в щелях еще не воет. Воздух, похоже, тоже застыл, но все же находит способ пробраться через прилипшие к телу и еще сыроватые рубаху и куртку. Винч идет плавно, тихо, а мой сонный шаг косолап, как медвежий.

Даже в моем доме подвал не мог похвастаться такой толстой железной дверью! Сразу видно, сделано на века. Тренировку проведем здесь? Немного страшновато… При надобности отсюда будет нелегко выбраться.

— А позавтр… — начал я, но меня бессовестно и грубо перебили:

— Сначала — тренировка! Мне тоже не хочется, но так лучше для всех.

А зря это он. На одной воде мне долго не протянуть.

Пара колоритных настенных светильников не могла дать человеку достаточно света, чтобы разобрать все помещение, и тут уж мне повезло с оборотнизмом. Скудное освещение неплохо помогло осмотреть подвал, казалось, словно здесь горит не два, а десять факелов.

Стены, как и дверь, обили железом сверху донизу, прихватив изрядную часть потолка. На грубом мраморном полу лежал лишь слой пыли, а еще старые деревянные ящики, обломки шкафов и прочей мебели, пустые бочки, мешки с чем-то, пахнущим плесенью. Безопасность вошедшим обеспечивали толстенькие колонны, то тут, то там расставленные по указу неизвестного зодчего. Ими он нарисовал нечто вроде восьмиконечной звезды с еще одной колонной в центре.

Увлеченный мыслями, я сам не заметил, как обогнал остановившегося Винча. Обратил внимание лишь тогда, когда дверь за моей спиной сочно, зловеще лязгнула и щелкнул тяжелый замок.