Валерий Теоли - Убийца шаманов (СИ)

Колдовское оружие причиняло муки сэкке и Ланире. Отрезанные им волосы не отрастали, а раны болели и не торопились заживать. Из дочери, проткнутой клинками и заключённой в духовную стену, капля за каплей вытекала жизнь. Она перестала драться и неподвижно лежала, вызывая в матери гнев на ранивших дитя аллиров. Ведьме досталось меньше, и всё равно, прикончив четвёртого воина, она еле двигалась. Из более чем дюжины ран ручейками бежала кровь, почти перерубленная рука безвольно висела на лоскуте кожи и, если бы не волосы, обвившие плечо, предплечье и кисть, оторвалась бы и упала на землю. Тяжело дыша, сэкка взяла здоровой рукой тельце Ланиры и закинула на плечо. Дочь скрылась в теле ведьмы. Внутри она отдохнёт и восстановится.

Больше беспокоил Арир. Его боль, передающаяся матери, взорвала нутро и парализовала её на мгновение. Сын переступал грань, отделяющую мир живых от Серых Пределов. Он звал на помощь, и как она могла оставить его?

Облепившие девчонку аллирку волосы сжались, выдавливая из лёгких вместе с воздухом жизнь.

– Брось её, – попросил Пробудивший. Он бесстрашно шагнул к ней, жестом подозвав сопровождавших его троллей. – Она послужит отличным угул-джас. Заберите её и этих, – говоря последнюю фразу, обращённую к синекожим, колдун презрительно скривил губы. – Они – мой подарок почтенному Горон-Джину. А ты, – повернулся шаман к ведьме, – ступай к сыну. Он сражается с нашим врагом и нуждается в твоей помощи. Не волнуйся, я буду рядом и помогу тебе.

Лаклак

Лаклак нервничал. Он старался выглядеть спокойным, тон его был ровным, однако, внимательно вслушавшись в поток его мыслей, можно было уловить дрожь, точно вибрировала натянутая струна. Морлок безрезультатно успокаивал себя, дескать, всё хорошо, Кан-Джай не связывается с ним из-за особенностей Лысого Холма и скоро вылезет целым и невредимым, осуществив план. У холмов Дар всегда слабеет.

Кан-Джай долго не возвращался. Миновало уже много времени для совершения задуманного им дела, солнце вот-вот встанет над горизонтом, а от ученика Гин-Джина до сих пор нет вестей. Самое плохое, ихтиан совершенно перестал ощущать человека после спуска в холм. Холм вообще воспринимался им как огромная дыра, недоступная Дару Дагона. До сознания донеслись однажды обрывки мыслей ловца духов, потом настала давящая гнётом неизвестности тишина.

Лаклак подумывал, не пройтись ли до развороченного дуба и не заглянуть ли в таинственный ход, прорытый в земле, для установления связи, и всякий раз отвергал эту идею, слишком опасной она ему казалась. Холм представлялся ему обителью ужасных существ и злых чар, чем же ещё объяснить противодействие Дару?

Добавляла беспокойства и дочка Гин-Джина. Ну, почему у верховного шамана не родился сын, такой же мудрый и терпеливый, как отец?! Алисия постоянно спрашивала о Кан-Джае и готова была сорваться в глубь холма. Плевать она хотела, по её выражению, на приказ. Она, мол, его выполнила, битый час простояв в лесу с троллями, и имеет полное право спуститься за «полоумным искателем приключений, понапрасну рискующим жизнью». Про себя Лаклак кривился на её мысленные словоизлияния. «Ох уж эти женщины, – думал он со смесью раздражения и тревоги, – хорошего человека и охотника обижают почём зря. Он совсем не полоумный, мне-то, обладающему Даром, лучше знать».

«Подожди немного, – просил морлок. – В недрах Лысого Холма если кто-то и способен выжить и возвратиться оттуда, то только Кан-Джай. Он хитёр, умён, быстр, у него зачарованное оружие. Он ученик верховного шамана и великий охотник. Считаешь, что знаешь о духах больше него? Ты сильнее и быстрее? Призванный тобой ветряной дух погиб там, где он прошёл. Мы должны подождать».

Алисия ждать не желала. С первыми лучами солнца, встающего из-за горизонта, она собиралась отправить на разведку воздушного элементаля, укреплённого дополнительными чарами ветра, а затем пойти самой на поиски Кан-Джая. Ихтиан надеялся, до рассвета ученик Гин-Джина возвратится и преподаст девушке урок послушания. Впрочем, какое послушание, это же дочь верховного шамана.

Размышления Лаклака прервал сигнал о приближении к холму нескольких десятков троллей. Они шли быстро, наверняка напившись зелья полуночника. Воины и шаманы с кем-то могущественным, отделившимся от них на подходе к отряду Водяных Крыс. Его аура казалась смутно знакомой. Этот синекожий посещал остров на озере. Кто он, ихтиан никак не мог вспомнить. Несомненно, другие состояли в охранных дюжинах вождей кланов. Они ощущались нечётко, из-за чего морлок пришёл к выводу, что их оберегали мощные амулеты против Дара Дагона. Ни мысли, ни чувства не «читались», узнавалась только аура живых и здоровых синекожих. Из какого они племени, определить было сложно.

Потянув носом воздух и прислушавшись, Шор-Таз жестом предупредил о непрошеных гостях одновременно с ихтианом. Тролль умел слушать аранью лучше остальных в отряде, и выявить чужих ему труда не составило. Полг ухмыльнулся, поудобнее перехватив рукоять любимого топора, и, запрыгнув на нижнюю ветвь ближайшего дерева, схоронился до поры. Его примеру последовал Крам. Граж Каменная Башка предпочёл устроиться в густой тени, отбрасываемой колючим кустарником. Вяленый Бык как стоял на ветке вяза, пригнувшись, так там и замер. Не привыкший к лазанию по деревьям улиточник занял позицию между неохватных стволом и кустом, полностью скрывшем его, а Варк-Дан устроился рядышком с ним. Тролли расположились кольцом, в котором оказались морлок и Алисия, вылезшие из корзин. Дочка Гин-Джина, не скрываясь, готовила заклятие, Лаклак распластался в траве за колючим кустиком. Ему удобнее прятаться в воде, но где её взять, здесь даже капли вечером и ночью не капнуло.

«Что происходит? Кто к нам идёт?» – Девушка встревожено озиралась, выискивая возможных противников.

«Синекожие. Союзники либо враги, сказать точно не могу. Скорее всего, охранные дюжины вождей и шаманы. Советую спрятаться где-нибудь и не двигаться без нужды».

Ихтиан не сразу заметил исчезновение Бал-Ара. Воспитанник Трон-Ка не ощущался Даром, словно его и нет вовсе. При мысли о смерти синекожего Лаклак похолодел. Сэкка, прячущаяся от божественного Дара, внушала страх. А вдруг она уже возле холма и начала охоту на них? Морлок вжался в сырую землю, перестал дышать, притушил ауру. «Сохрани нас, Праотец, от всякого зла», – взмолился он.

Из леса выступили тролли. Судя по татуировкам, изображающим орнамент из языков пламени, они принадлежали к племени Огненного Жала. Шедшего в окружении телохранителей вождя Чер-Джакала ни с кем не спутаешь – воин огромнее Змеиной Шкуры, с обитым металлом до середины древка копьём. В прошлом наёмник, он путешествовал вместе с Ран-Джакалом. Вместе они завоевали себе власть в родных племенах, помогали друг другу в разразившихся войнах за озеро.