Галина Гончарова - Дорога домой

— Повернитесь-ка, девушки.

— Лють, совесть поимей? Какие мы тебе девушки?

— Бабы, кругом, шагом марш! — тут же исправился друг. Пришлось-таки развернуться — и попробовать его пнуть. Эх, быстрее бы восстановиться. Искрой бы точно достала.

Вгляделась в ауру наркомана.

Здоров. Аура еще плохая, драная, с пятнами, разлохмаченная, но — цвета здоровые. Так что все в его руках. Возьмется за ум — выправится. Не возьмется — все на свете потеряет.

— Ёлка, не вертись под ногами. Дай-ка сюда девушку. Ага, вид очаровательный. Попробуем приукрасить.

— Не надо. Если она нам душу продала, то выглядеть должна, как жертва.

— Вообще-то логично, — согласился Лютик. — Ну что — приводим в чувство?

— а я вроде спала? — удивилась Таня.

— А мы возле него два часа яйца высиживать не будем, — огрызнулся Лерг. — Ёлке скажи лай… спасибо за доброту. Если б она не попросила, я бы и связываться с вами не стал. Глупее вытаскивания самоубийц, только объяснение в любви психически больным.

— Любовь же не выбирает…

— Зато ему дай возможность выбрать. Наш план таков…

Я быстро пояснила Тане, в чем дело. И та неожиданно согласилась с нами. Если он даже такого поступка не оценит — ну и черт с ним! Пусть живет, как захочет!

И Лерг положил обе ладони на виски 'зайчика'.

Павлуша (он же зайчик) дернулся на траве и застонал. Таня бросилась к нему, но Тёрн оттащил е в сторону.

— не мешайся. Ему и так будет нелегко.

Таня послушалась. А я признала, что зайчик-то симпатичный. Высокий, смазливый, блондинчик…

— А я думал, тебе брюнеты нравятся.

— Нет. Ошибся. Нравятся мне блондины. А брюнета я просто люблю, — парировала я.

— Я тебя тоже люблю. Хочешь посмотреть, что творится в его разуме?

— Еще как! Покажешь?

Мы собирались показать Павлуше сон. Яркий, многоцветный, почти реальный и с его участием…

Бывают такие сны, в которых ты живешь. И которые помнишь подолгу после пробуждения. Вот такой он и увидит. Сейчас. Уже сейчас…

Лютик положил руку на плечо друга, подпитывая энергией. Я улыбнулась. И увидела то, что транслировалось. Словно на миг я стала тем самым Павлом. Я понимала, что Тёрн сейчас просто живет в его разуме, видит все, как он, слегка корректирует и параллельно показывает все мне. Но реальность была — куда там три Дэ или даже пять Дэ.

Ему снилось, что он очнулся в домике. И рядом была Таня. И еще четверо. Собственно, это были элвары. Просто немного измененные. В боевой форме и приукрашенные для достоверности. Но это знала я. А нормальный человек, увидев рядом с собой нескольких здоровущих амбалов с клыками, крыльями, когтями и оружием — в лучшем случае подумал бы о визите вампиров. Поэтому сознание Павла сконцентрировалось на доступном.

— Таня?

Оно заговорило! Ура, ура, ура!!!

— Да. Это я.

— А…

Тёрн выступил вперед. Тускло сияла древняя корона на черных волосах. Вид у него был такой инфернальный… повстречается такое ночью — до утра штаны не отстираешь.

— Да. Именно она. Скажи спасибо девушке — и попрощайся.

— Попрощаться?

— Что, туго соображаешь? Девушка продала душу аду в обмен на твое исцеление. Сам понимаешь, мы тебе не благотворительная организация, даром не лечим. Поэтому прощайтесь — и мы ее забираем в ад.

Павел только глазами захлопал. А Таня из его сна выдала печальным тоном:

— Павлик, ты прости меня. Но когда они пришли и предложили мне…

— Они — кто?

— Ты 'Мастера и Маргариту' смотрел? Читал? Слышал?

В разуме парня появился первый и слабый проблеск мысли.

— Так это ж роман…

— Сказка ложь, да в ней намек. Мы действительно существуем. Только не каждый способен продать нам свою душу. Все себя жалеют. А она вот — решилась.

— Таня?

Женщина закивала головой.

— Они мне обещали.

— Мы сдержали свое обещание. Прощайся — и пойдем.

Таня опустилась рядом с 'зайчиком' на колени и трогательно поцеловала его в уголок губ.

— Прости меня за все. И прощай. Мы, наверное, и там, после смерти, не встретимся…

— Почему же?! Если будет вести себя, как прежде — обязательно попадет к нам! — подыграл Тёрн. — Ты его пока выкупила своей душой. Но вряд ли найдется еще одна такая же… героиня.

— А вы — кто? — спросил Павел, пытаясь подняться с земли.

Элвар мерзко ухмыльнулся.

— Асмодей. Слышал о таком смертный?

— слышал. Только вы вроде как хромой?

— С чего бы это? И вообще не задерживай меня попусту. Или ты тоже душу продать хочешь? Так это мы мигом. Что нужно? Деньги, власть, гарем? Заказывай. Подпишешь контракт — и свободен… лет на сорок. А потом еще и со своей подружкой у нас встретишься…

— господин, — встрял Винер, специально распахнув крылья и прямо-таки неприлично оскаливая зубы, — если мы задерживаемся, я могу отпустить адского пса на охоту? Он давно не лакомился свежей человеческой печенью…

— Отпускай. Только пусть вон тех не трогает. Еще отравится…

Эвин взъерошился, став вдвое больше, рявкнул что-то — и исчез в темноте. Таня смотрела более-менее спокойно. И только когда Тёрн потянул ее за руку к себе, забилась и закричала.

И крик этот что-то явно тронул в душе ее парня.

— Подождите!!!

— Чего? — с великолепным презрением посмотрел на него Тёрн. — Договор заключен, мы выполнили обещанное, теперь она — наша.

— Но что…

— Вечность адских мук. Чтобы тебе было понятно — вечная непрекращающаяся ломка. Только намного сильнее.

Павел сдавленно ахнул. А потом все-таки выпрямился.

— А я — могу продать вам душу? Вы говорили…

Тёрн благосклонно кивнул.

— И чего ты хочешь? Говори.

— Отпустите ее.

— Что!?

Элвар вполне правдоподобно разыграл изумление.

— Зачем тебе это надо? Ты же ее все равно не любишь!

— Да. Но… я…

— Обязан? Никому ты не обязан! Это было просто ее решение! И она понесет за него ответственность!

— Меня никто и никогда так не любил.

— И что?! Зачем тебе эта идиотская любовь!? Ни денег, ни связей, ни-че-го! Лучше закажи себе миллион в долларах — и все красотки мира будут у твоих ног!

— Мне они не нужны. Они будут у ног миллиона.

— А какая тебе разница? Чего ты вообще хочешь, смертный!?

— Оставьте ее. Заберите лучше меня.

Я выдохнула. Вот ради таких моментов и стоит жить! Наркоман (бывший, но все-таки) — и все же оставшийся человеком. Пусть даже он считает все происходящее наркотическим бредом — неважно! Важно другое. Даже в бреду отдавать себя ради другого человека — это очень много значит.

— Что ты хочешь, смертный?

— Возьмите меня, вместо нее.

Тёрн задумался. И из темноты выступил непонятно-белый полупризрачный и сияющий силуэт. Типа простыни, вывешенной на лампочку.

— Оставь их. Они готовы пожертвовать жизнью и душой друг ради друга. Их любовь сильнее смерти! Сильнее твоей власти!