Наталия Яковенко - Обречённые

Я сижу на кровати, склонив голову, пытаюсь забыть увиденную минуту назад картину. На тумбочке стоит ночник, бутылка вина, хрустальный бокал. На полу валяются рубашка, галстук, пустая пачка сигарет. Я нервно тереблю волосы руками. Ударив сам себя несколько раз по лицу, я быстро встаю и подхожу к окну. Чувство тревоги измывается над моим сознанием. Я уже ни в чём не уверен, особенно в себе. Всматриваясь сквозь мутное стекло дешёвого номера в отеле, я пытаюсь отвлечься приятными воспоминаниями, которых у меня было слишком мало, чтобы суметь спасти меня. Перед глазами снова возникает образ. Я вижу её карие глаза. Мягкий, чистый, нежный взгляд пронзает меня. Трогательная улыбка возникает на её лице, и я снова хочу умереть. Она здесь и пришла за мной. Мне кажется, я чувствую её присутствие. Вот-вот и она дотронется до меня. Я ощущаю лёгкое прикосновение на своём плече. Я резко оборачиваюсь, но там никого. Я глубоко вздыхаю…

Иногда казалось, что я схожу с ума. Она, словно вирус, уничтожала все то, что нам удавалось с таким огромным трудом вместе построить. Раз за разом мы наталкивались на препятствия, созданные ей самой, разрушая наши попытки возобновить нормальную жизнь. Она не могла существовать без приключений, всякий раз тянула вниз за собой и меня.

— Ребекка, он просто человек и ты не должна лезть в его жизнь. Ты хоть понимаешь, что снова нас подставляешь?

— Я не желаю обсуждать это с тобой. Ты жалок… — она резко встала с кровати. Подошла к зеркалу. Словно пытаясь уйти от разговора, она взяла в руки расческу и нервно начала расчесывать волосы.

— По твоей вине мы всегда обречены, скитаться, — без надежды в голосе сказал я. — Ты не даешь возможности мне свободно вздохнуть. — Я сел на край кровати, ожидая реакции с её стороны.

— Прости, — тихо сказала она. Сестра подошла и села рядом. — Больше этого не повторится, — я не сильно поверил в её слова. Сколько раз я слышал от неё уже заученные реплики извинения, но у меня не было другого выхода, как сделать вид, что я вновь принял раскаяния Ребекки…

Для некоторых это будет лишь частью моей вечности. Казалось бы скучный кусок, вырванный из хаоса и «веселья», творящегося у нас в жизни. Но для меня это были самые важные и ценные месяцы, которые подарили мне веру в то, что я не напрасно существовал десятки лет в ожидании этих дней. Мгновения лёгкого прикосновения взглядами, детальные очертания её образа, бесконечные попытки найти в толпе родные глаза…

— Ты больна, — серьёзно сказал я.

— Ты прав. — Ребекка даже не стала отрицать моих слов. Рассмеявшись, она поправила волосы. — Мне нужно внимание в отличие от тебя.

— Но твои поступки влияют на меня в первую очередь.

— Если ты продолжишь этот бессмысленный разговор, то я доберусь туда одна. — Шантаж — это единственное, чем сестра могла останавливать. Если бы она могла использовать другой способ или просто убить меня, то, не задумываясь, сделала бы это. Только мы оба знали, что я был последней гранью, которая сдерживала её от краха. Я был нужен ей, хотя она в этом никогда не признавалась.

Наверное, я ненормальный, раз не могу бросить её одну и уйти в самостоятельное плавание. Нам давно пора жить раздельно, но мы — это всё, что у нас осталось и это меня всегда останавливало сбежать от неё. Тем более, при любом раскладе рано или поздно она всегда меня находила, куда бы я ни уехал. Я не мог сбежать от прошлого.

Моё настоящее имя — Оуэн Лестон. Высокий, стройный брюнет с зелеными глазами и бледной кожей. Ребекка Лестон — моя сестра близнец. Внешне мы с ней похожи. Все безошибочно определяют, что мы родственники. Нам по семнадцать. Правильней сказать нам уже давно по семнадцать. Сладкий вкус крови, оставляющий глубокие шрамы внутри нас. Порождения тьмы. Наша судьба — это бесконечные скитания вдоль пыльных дорог и поиск несуществующего представления о жизни. Мы стараемся быть свободными, но на самом деле всё время кому-то принадлежим, потому что бежим. Бежим ото всех и отовсюду, пытаясь оставаться в тени утопающего в грехах бездыханного тела. Сто лет службы — это была наша плата за обращение. Теперь мы не ищем ад или рай. Мы не приверженцы той или иной стороны наших кланов. Мы немые наблюдатели сцен того, как медленно и жестоко они «съедают» друг друга. Я думал, что буду рад, когда наконец-то обрету долгожданную свободу, но, почему-то дождавшись её, я не ощутил должного счастья. Может, потому что свобода была уже не для меня? Многие десятки лет я всегда от кого-то зависел, не замечая собственных желаний, беспрекословно выполнял чужие прихоти. Думал, что живу, хотя глубоко ошибался. Заблуждения преследовали меня повсюду.

— Нам ещё долго ехать? — Ребекка положила мне на колени свои ноги.

— Убери, — сухо произнёс я. По-другому я не мог разговаривать. Хотя иногда хотелось быть более мягким. Грубый, надменный, сдержанный, холодный — это всё про меня. Я был отрешён от происходящего вокруг, особенно после правды, которая однажды вырвала моё сердце.

— А если не уберу? — улыбалась сестра. Но моё молчание и бездействие привели к тому, что ей попусту надоело отвлекать меня от дороги. — Что будем говорить о семье?

— Как обычно, — ответил я, не сводя глаз с линии горизонта.

— Это уже начало надоедать. — Ребекка задумалась. — Может, придумаем что-нибудь новенькое?

— Что здесь можно придумать?

— Например, они бросили нас и сбежали? — Я посмотрел на неё укоряющим взглядом. — Хорошо. Хорошо не буду. Какой ты напряжённый. — Никогда не понимал, как она могла с такой лёгкостью говорить и фантазировать о наших родителях. Она абсолютно не чтила их память. Сестра могла спокойно пройтись по головам ещё живых, не обращая на стоны и мольбы внимание. Жестокая, мстительная, расчетливая, агрессивная, иногда сумасбродная, вот какой была Ребекка.

Отца и матери у нас нет. Они погибли ещё сто двадцать шесть лет назад. Жизнь после их смерти показалась нам с сестрой адом. Год мы жили у своей тети — родной сестры нашей матери, но после её смерти всё изменилось, к худшему… Нас с сестрой разделили и отдали в разные приюты. Прошло шесть лет пока мы вновь не встретились. Когда увидел Ребекку впервые после долгой разлуки, я не мог её узнать, она стала абсолютно другой. Она выросла и превратилась в прекрасную девушку. Большие зеленые глаза, длинные густые ресницы, чувственный рот. Идеальные черты лица. Точеная фигура. Белая, как снег, кожа и длинные черные локоны, спускающиеся до пояса.

Не сразу я понял, что это была западня, которая стоила мне целой жизни. Она превратилась в жестокое животное, яростно жаждущее мести за смерть наших родных. Когда осознание пришло ко мне, было слишком поздно для моего отступления. Я не хотел выбирать тот же путь, который она стремилась познать, но поддался её прихотям, тоже приняв вечную жизнь и поиски виновных. Когда преступники поплатились за свои деяния, я думал, что она успокоится, но нет, с каждым новым днём она искала всё больше и больше приключений, чувств, эмоций, в которых могла бы утонуть, ощутив себя ещё живой. Однако ничего не могло радовать её, и рано или поздно она всегда возвращалась ко мне.