Иван Казаков - Нед (трилогия)

– Я солдат. Но если мне хочется пить – не собираюсь это делать из первой попавшейся грязной лужи! – фыркнул Нед – если тебя устраивает такая любовь – давай, доброго пути. Я не буду. Всё.

– Всё равно с тебя два серебряника – рассердился Ойдар – я на всех договаривался, со скидкой! Тогда я вместо тебя пойду!

– На! И заткнись! – Нед хлопнул по столу монетами, приятель смахнул их ладонью и выражая всей своей спиной полнейшее неудовольствие, пошёл к лестнице.

– Чего ты взбеленился – непонимающе спросил Арнот – девка правда хорошая. Молодая такая, упругая, сиськи – во! – он показал на себе – попахивает немножко, но это даже придаёт пикантности.

– Чего придаёт? – не понял Нед, задумчиво пережёвывая очередной кусок пирога. За этот месяц он сильно раздался в плечах – от хорошей, сытной еды наросло много мяса, и теперь фигурой он напоминал того призового бойца, которого убил на площадке – мускулистый, могучий, только немного посуше и лицо стало более молодое чем было. Исчез этакий налёт ожесточённости, готовности к неприятностям. Нед даже стал улыбаться, чего раньше случалось очень редко.

– Пикантности…деревенщина ты эдакая – безнадёжно махнул рукой Арнот – вкусности, значит.

– Ты её жрал, что ли? – покосился Нед, и оба они покатились со смеху, фыркая, и роняя крошки пирога изо рта.

Вернулись на базу под утро, всей толпой. Одна половина несла другую. Неду пришлось тащить на себе Ойдана, нажравшегося до умопомрачения, и почему-то принимавшего друга за мастера школы уацу. Он всё время порывался поклониться, и при этом падал, упираясь лбом в мостовую и задирая вверх тощий зад. Пришлось положить его на плечо, и покряхтывая, нести, как мешок с зерном.

Уже перед базой он начал петь какие-то воинственные песни, отбивая ритм кулаком по заду Неда, на что тот пригрозил, что сбросит друга в придорожную лужу, чтобы тот протрезвел. На что получил порцию рыданий – Неду было сообщено, что он отец родной, а Ойдара никто не любит, так как все козлы и твари.

Арнот шёл сам, передвигая ноги, будто они были сделаны из деревянных палок – прямо, истово вбивая ступни в каменную мостовую города.

Остальные солдаты отделения тоже были в разной степени опьянения, но в общем-то вся попойка обошлась без приключений – если не считать драки под утро, когда они начали выяснять кто круче с солдатами из роты арбалетчиков, на свою беду зашедшими в этот трактир.

Нед в драке не участвовал – его задирать боялись, Ойдар тоже – он просто спал на скамейке и ни в чём не мог участвовать чисто физически. Арнот пару раз махнул кулаками и тут же был загнан под стол, где и просидел до конца действа. В конце битвы солдаты, разнёсшие половину трактира, оплатили ущерб по двойной цене и начали брататься, заливая раны дешёвым вином по бешеной цене и обнимаясь, как братья после долгого расставания.

Дорога к базе была усеяна телами храпящих совершенно пьяных солдат, часть из которых уже была ограблена – карманы вывернуты, а вместо кошельков на поясах остались одни шнурки. Возвращающиеся перешагивали через эти «трупы», но Нед заметил, как кое-кто воровато оглянувшись, шарил по карманам у товарищей, надеясь выцепить хоть медяк, оставленный предыдущими мародёрами.

База встретила возвращающихся солдат спокойно – пришли, и пришли. Тех, что валяются по дороге – потом соберёт патруль на специальном фургоне. Тех же, что не вернулись – всё равно найдут – выдадут добрые местные жители, и тогда расправа будет неизбежна и страшна. Порка – иногда и до смерти.

Следующий после увольнения день, по традиции, был выходным – для тех, кто ходил в увольнение. Что толку с солдат, которые валяются, как брёвна, блюют и едва могут сделать пробежку до сортира? Безобразие одно. Смотреть на них противно. Пусть лучше в казарме сидят.

Официально день после увольнения назывался «личным днём солдата», когда те обязаны были поправить своё обмундирование, сходить на профилактический осмотр к лекарю – положено хотя бы раз в две недели посещать лекарский домик – ради профилактики заразных заболеваний вроде чесотки или других кожных болезней. Однако, как правило, этот график не соблюдался и солдаты обращались к лекарям тогда, когда приспичило. Например, сегодня…

– Нед! Нед! – бледный Ойдар покачиваясь, стоял у кровати Неда, держась за деревянные столбы нар, и теребил парня за плечо – да очнись ты!

– Ну чего?! – недовольно открыл глаза Нед, глядя в помятое лицо друга.

– Эй, ребята, у меня беда! – сбоку подошёл Арнот, сел рядом с Недом и закусил губу, вцепившись в лежанку.

– У тебя – тоже? – хмуро осведомился Ойдар, присаживаясь в ногах у Неда.

– Что у вас – тоже? – непонимающе спросил Нед, глядя на хмурых друзей.

– Я в сортир пошёл – начал Арнот – и это…не могу! Больно! Очень больно!

– И я тоже – кивнул головой Ойдар, и обвиняющее спросил – ты чего нас вчера не остановил, когда мы полезли на эту девку?! Нед, вот ты зараза!

– Зараза сейчас – ты, как я понял – ухмыльнулся Нед – и Арнот. Вообще – чего тут рассиживаетесь на моей постели? Идите к таким же придуркам! Небось половина роты сейчас выстроилась в очередь к лекарю. Говорил ведь вам – у неё вся база перебывала, а вы?

– Мы, мы…умный больно – хмыкнул Ойдар – проводи нас до лекаря! Мне чего-то нехорошо…

– Ага! А знаешь отчего нехорошо? Вина жрать надо было меньше. Ладно, пошли!

Нед соскочил с кровати, проделал несколько упражнений под завистливым взглядом трясущегося Ойдара, потом дождался, когда не совсем протрезвевшие до сих пор друзья выйдут из казармы, и пошёл следом за ними, следя, чтобы подвижная конструкция из двух несчастных похмельных парней не грохнулась наземь.

Нет, дошли нормально, и пристроились в очередь из таких же страдальцев, уткнувшуюся в белую дверь лекарской, на которой был грубо нарисован знак лекарей – мужик в белой рясе, простирающий руки над лежачим больным.

– Я не выдержу тут стоять! – простонал Ойдар, держась за Неда – это кошмар какой-то! У меня всё зудит, а ещё – я сейчас упаду!

– А с какого рожна вы до сих пор не протрезвели? – нахмурился Нед.

– Так мы с собой немножко взяли…так плохо было, мы добавили. Стало ещё хуже! – пошлёпал губами Арнот – меня сейчас вырвет…

Он побежал за угол, и тут дверь в лекарню внезапно открылось. Из неё вышел лекарь – здоровенный мужичина, ростом с Неда, только толще раза в четыре и борода длинной в пядь. Он молча осмотрел очередь, тут же притихшую под его пристальным взглядом, и басом громко прорычал:

– Эй, ослиноголовые, бараны, по недосмотру носящие эмблему Морской Пехоты – те, кто вчера развлёкся с девкой в трактире «Красный жеребец» – отходите в сторону, сейчас поедем в город, к магу-лекарю. У меня нет на вас нужных порошков, да и порошками такую заразу не выдерешь. Вы славно постарались, гнилушки проклятые! Я бы этот «Жеребец» хренов спалил, как источник заразы! А девку, девку….уууу….идиоты! Как приедете – будет лекция – как безопасно трахать шлюху! И хоть одна сволочь увильнёт – больше ко мне не подойдёте! Будете гнить заживо, идиоты! А ты чего ржёшь, оглобля? И ты подцепил, победитель хренов?