Варвара Лунная - Эйта

— Никогда в жизни живого кентавра не видел, — хмыкнул Добрыня.

— Они как люди, только ниже пояса кони. Я пару раз у них в деревне даже был.

— А у них что деревня как у нас?

— Почти, — кивнул Ждан. — Женщины те в обычных домах жили, а кентавры отдельно. У них дом большой был, пустой внутри, с лошадиным задом лавки им не нужны были.

— А как бабы их в обычных домах помещались? — не понял Добрыня. — Или у них зады меньше были?

— Бабы у кентавров обычные, как наши, — улыбнулся Ждан.

— А как же они… ну того? — заинтересовался Добрыня, жестами изображая то, что его интересовало. — Хотя не рассказывай, — тут же добавил он. — Лучше мне этого не знать.

Эйта вернулась к мужчинам примерно через час, весьма довольная, она нашла то что искала, личную вещь Перва. Он тоже должен получить по заслугам, как и эти твари — кентавры. Но проклясть его она решил позже, вдруг души ошиблись и не его это вещица. Пока Эйта просто заставила обладателя вещи найти её. Он сам не поймёт почему его в дорогу потянет, но будет мучиться пока её, Эйту, не найдёт.

— Эйта, а ты как спаслась? — осторожно спросил Добрыня. — Глаза кентаврам отвела?

— Нет, — покачала головой девушка. — Я тогда не умела. Я тогда обычная была. Я в сундуке с одеждой спряталась. Они не грабили, поэтому не нашли.

— Почему? — завыло одно из привидений, кидаясь на Эйту с кулаками. — Почему моих детей это не спасло? Ты жива, а их убили. Это несправедливо.

— Не тронь её, — кинулась а защиту девушки её мать. — Она не виновата. Не она твоих детей убивала.

— Но она жива, а они умерли, — удары привидения были малоощутимы, но сильная злость и отчаяние придавало им сил. Эйта схватилась за щеку, по которой пришлась оплеуха безутешной матери погибших детей.

— Ещё раз тронешь меня, развею, — пообещала она. — В никуда уйдёшь.

Женщина угрозу всерьёз не восприняла и замахнулась ещё раз. Эйта ударила в ответ. Призрак забился, завыл от боли, стал на мгновение видимым, а потом развеялся.

Добрыня и Ждан подскочили со своих мест и схватились друг за дружку, а призраки испуганно шарахнулись в стороны, но потом снова сбились в кучу и возмущённо зароптали.

— Ещё кто‑нибудь за ней хочет? — зло поинтересовалась Эйта, но желающих не нашлось. — Я уже не семилетняя девчонка, — сквозь зубы добавила девушка. — Я ведьма и любого, кто посмеет перечить мне, уничтожу.

— Не сердись, Добронега, — подал голос староста. — Дура баба, от горя за детей своих умом тронулась, мы тебе зла не желаем. Рады мы, что хоть кто‑то жив остался. Только видишь как вышло, застряли мы тут. И рады бы уйти, но не знаем как.

— Грачка говорила, души на земле остаются потому что принять смерть свою не могут, — Эйте стало стыдно за вспышку гнева. — Вы же вспомнили, смогли из забытья выйти. Вам теперь смириться надо и на свет идти.

— Так нет его, света того, — вздохнул кто‑то. — С той ночи, когда тела наши сожгли, его и не было больше.

— А вы просили? — поинтересовалась девушка. — Вы Небо просили принять вас?

— Уж сколько раз, — ответил кто‑то.

Эйта не знала что ещё сказать духам. Как быть в этом случае Грачка её не учила. Души поняли это и стали расходиться.

— Куда ты теперь? — спросила Эйту мать.

— Здесь останусь, — вздохнула девушка.

— У нас поживи, — предложил Ждан.

— Не могу же я всё время у тебя жить, — тяжело вздохнула Эйта. — Мне их, — она неопределённо кивнула головой, — защитить надо.

— Но тут ты тоже жить не можешь, — возразил Добрыня. — А куда‑нибудь в город податься не хочешь? Во всех городах колдуны работают, может, и тебе повезёт.

— В город? — лёгкая тень испуга мелькнула на лице девушки. — Не знаю я. Подумать надо. А вы сейчас идите, не надо вам тут.

— А ты? — обеспокоено спросил Ждан. – Может, хоть переночевать придёшь?

— Приду, — подумав, решила Эйта.

— Хочешь, я мешок твой отнесу, тяжёлый поди, — предложил Добрыня.

— Не тронь, — Эйта ударила мужчину по руке. — Он заговорённый. Если чужой тронет, у него руки отсохнут.

— К–м, — крякнул мужчина. — Спасибо что предупредила. Только я ведь не на добро твоё зарюсь, я помочь хотел.

— Я сама, — решила Эйта. — Идите.

— Так я Ждане скажу чтобы дожидалась тебя? — уточнил Ждан.

— Скажи, — кивнула девушка.

— Тогда мы тебя ждём, — улыбнулся мужчина, неловко махнул рукой на прощание и пошёл за Добрыней.

Убедившись что её «заступники» ушли невредимыми, Эйта пошла в самый целый дом. Она затопила там печь, поставила воды нагреваться и села за порядком запылившийся стол.

— Проклинать будешь? — не утерпела и спросила тётка Забава.

— Буду, — кивнула Эйта. — Потом.

— Может не надо, доченька?

— Что значит не надо? — накинулись на соседку селяне, которым было любопытно, что будет, и они вились вокруг дома. — Мы из‑за Перва все раньше срока жизни лишились, а ей не надо?

— Добронега же на себя всё берет. Вам‑то уж хуже не будет, а она…, — неожиданно горячо возмутилась женщина. — Не вам же за то проклятие потом ответ перед богами нести. Не надо, доченька. Не бери лишнего зла на душу, рано или поздно всё равно перед отцом Небом ответ держать придётся.

— А к Небу ли ведьмы попадают? — горько усмехнулась Эйта. — Вот и я не знаю. А вот то, что в Земле они не покоятся, я убедилась.

— Нас ведь это к жизни не вернёт, — настаивала женщина. — Перв наверняка и так страдает, он же знает, что из‑за него всё село погибло. Это ж очень тяжко с такой ношей жить.

— Вот пусть и сдохнет, — заявил кто‑то. — Только мучительно и долго. А уж как умрёт, мы с ним и поквитаемся. Чего смеёшься? — удивился воинственно настроенный призрак, удивлённо глядя на Эйту.

— Поквитается он, — отсмеявшись, сказала девушка. — Ты за пределы деревни выйти не можешь. Или ты думаешь Перв как и вы за Землю держаться станет, да сам сюда придёт?

— И то верно, — согласилось сразу несколько призраков. — Так что же делать?

— А ничего тут не сделаешь, — поспешила сказать мать Эйты. — Девочка моя, оставь это. Пусть живёт, боги ему судьями будут.

— До суда Богов ещё дожить надо, — отрезала Эйта.

— Не надо, заклинаю, — взмолилась женщина. — Не губи ты себя. Не Прева мне жалко, тебя.

— Мне его сначала найти надо. Вдруг не его это вещица, — Эйта вздохнула, — вот найдёт он меня, тогда и посмотрю, тяжело ему или не очень.

— Посмотри, — мать Эйты погладила дочку по волосам. — Только не спеши судить, — Девушка не ответила.

К Ждану Эйта вернулась поздно ночью, почти уже под утро. Хозяева хоть и не спали, но расспрашивать заплаканную девушку не решились. Ждана молча подала на стол ужин, а потом, постелив ей на лавке, ушла к себе.

Эйта легла, но уснуть не могла. Там, в Поляновке, она долго разговаривала с матерью. Она и не знала даже как сильно ей не хватало семьи. Привыкла, заставляла себя не вспоминать о них и, казалось, забыла. А там, на развалинах родного дома она рассказывала и рассказывала матери о том, как жила, как больше смерти боялась Грачку, как иногда жалела, что не умерла вместе со всеми. Эйта редко плакала, но за этот вечер она наревелась на много лет вперёд. Поговорив с матерью, она пошла к святилищу матери и отца всего земного. Она молила Небо сжалиться над селянами и забрать их. Сначала молилась одна, потом к ней присоединилась мать, а потом и остальные жители. И Небо сжалился над своими непутёвыми детьми, и появился свет, и ушли неприкаянные души, и осталась Добронега совсем одна на этой земле. Но что ушли, она не жалела, боялась только что мать не успеет, потому что уходила женщина последней, до самого конца на дочку оборачиваясь.