Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!

Где-то я уже это слышала?! Точно! Фаина Раневская в «Золушке»: «Крошки, за мной!» Какая прелесть! Крестная фея уже есть, белый конь присутствует, принц… принца можно исключить, с ним много мороки. Принцы вон даже в сказках вечно в тридесятое королевство бегают. Зачем мне спринтерский забег устраивать, когда можно и без этого чудика в женских колготках и берете спокойно прожить?

— Мы идем к Тунеру! — заявила графиня, вытаскивая меня на прицепе на улицу и волоча за собой по булыжной мостовой. — Должно же у вас быть хоть какое-то приличное белье!

— Зачем? — тормозила я. — Его под этим бронебойным нарядом все равно никто не увидит!

— Для мироощущения! — припечатала тетушка, не забывая постреливать по сторонам подведенными глазками. — Настоящая дама начинается с приличного нижнего белья!

— А я думала — с характера! — разочаровалась я в этой жизни.

— Вы не правы! — локомотивом пыхтела Лоретта, эмоционально размахивая веером из страусиных перьев. — Характер нужно прятать, а белье показывать! И тогда вы достигнете небывалых высот в обществе!

— Путь к успеху вымощен панталонами и корсетами? — открыла я рот.

— Вот еще! Глупости! — Графиня втолкнула меня в другую дверь, бдительно ткнув веером в гайдука и приказав не шевелиться. — Только намеками и обещаниями его показать! Учитесь намекать, Александра!

— Намекаю, — отозвалась я. — Очень хочу есть! Если здесь туфли из натуральной кожи, начну жевать прямо сейчас!

— Жуйте перчатки! — сунула мне Лоретта свои. — Это привлекает внимание к вашей чувственной натуре и производит впечатление воздушности!

Я представила себя с перчатками во рту, как корову с пучком травы, и поняла — действительно воздушно-придурковато!

Высокий тощий сапожник быстро подобрал мне туфли по размеру, и мы отправились дальше.

Закрутился калейдоскоп магазинов и покупок. Хорошо, что кучер подгонял каждый раз карету, а то покупки бы нас просто погребли.

У шляпника я узнала, что шляпка — это вместилище мозгов. Галантерейщик утверждал — без сумочки и зонтика дама выглядит незаконченной. Модистка по нижнему белью поразила меня сентенцией о влиянии количества кружев на умственную деятельность противоположного пола. Причем на полном серьезе.

Пока я сомневалась относительно своей умственной деятельности. Проснувшись замороженной синей птицей в пещере, до сегодняшней минуты я живу в театре абсурда. И никто не рвется объяснить мне содержание этого провального спектакля.

Восклицание тети: «Теперь в гостиницу!» — я восприняла как манну небесную. Даже хотела пасть ниц и долго восхвалять мудрость благодетельницы.

Вскоре передумала. Если я куда-то и паду, то только в пучину страсти, вызванную жгучей местью. Час расплаты близок!

Ресторация располагалась на втором этаже гостиницы. Небольшой зал заставлен круглыми столиками, покрытыми синими скатертями до пола. На улице стемнело, и в зале зажгли свечи. Кроме нашего столика оказались заняты еще три — за одним сидел солидный господин в очках, за вторым семья — мама, папа и сын лет пяти, за третьим — два молодых человека в кожаной потертой одежде. Последние мне показались очень странными. Загорелые лица, изрезанные тонкими ниточками шрамов, похожих на рисунок, и очень светлые волосы.

— Прекрати пялиться! — вместо приветствия вызверилась графиня, появляясь рядом. — Это неприлично!

— Кому? — мило улыбнулась я ошеломленному произошедшими во мне изменениями Грэгу.

— В первую очередь — вам, — поцеловал мне маг кончики пальцев, пока я старательно крутила из них фигу ему под носом. — Прошу к нашему столику, дорогая Александра!

— Для вас, — указала я на него веером, с трудом переводя дыхание, — я не «дорогая», не «милая» и даже не «драгоценная»!

— Это непринципиально, — заверил он меня, провожая к столу и отодвигая стул сначала для графини, потом для меня.

Я кивнула и плюхнулась юбками. И тут же мгновенно их защемила. Раздался треск.

— Катастрофа! — пробормотала я и полезла освобождать подол.

— Куда?! — заорала тетушка. — Сидеть!

— Гав! — отозвалась я из-под стола.

— Позвольте помочь? — Рядом нарисовался высокий щеголь, который встал из-за соседнего стола. — Такая красавица не должна мучиться сама. — И без особых усилий вытащил меня из партизанского «подполья».

— Безусловно, — согласилась я. — Она должна мучить остальных. Как вы думаете, у меня получается?

— Бесспорно, — с легкой лукавинкой понимающе улыбнулся блондин. — У вас все получается великолепно! — И, поклонившись, отошел к товарищу.

Грэг стравил злость «через свисток» и обратился к Лоретте:

— Дорогая графиня, я вам глубоко признателен за заботу об Александре.

— Не стоит благодарности, — тонко улыбнулась женщина бальзаковского возраста (что меня неизменно радует!). — Это нетрудно.

— Да? — влезла я, невзначай поправляя кружево на рукаве нового шелкового платья. — А кто-то сказал, что я безнадежна…

— Александра! — рявкнули на меня в два голоса. — Помолчите!

— Счас! — рявкнула в ответ. — Я это сделаю, только когда мне наконец принесут еду!

— Арвиль! — махнул рукой Грэг, привлекая внимание ресторатора. — Неси заказ! — Снова перевел взгляд на графиню. — Благодарю вас еще раз, но на сем считаю вашу заботу исчерпанной и забираю девушку.

— Э-э-э… А сама девушка имеет право голоса? — Я связала салфетку «мертвой» петлей и демонстративно вручила магу.

— Нет! — отмахнулся он от меня. — Сейчас принесут…

— Сейчас кого-то вынесут! — не осталась в долгу. — Если этот кто-то будет изображать шовинистскую свинью!

— Александра, помолчите! — сделала мне выговор тетя. — Здесь решается ваша судьба!

— Рада за нее, — не успокаивалась я. «Эту песню не задушишь, не убьешь!» [14] «Гимн демократической молодежи мира», стихи Л. И. Ошанина. А русскую женщину — так вообще… никогда и никому заткнуть не удавалось! — Почему бы нам не образовать кворум?

— Эта девушка когда-нибудь молчит? — закатил глаза Грэг, нервно барабаня пальцами по столу.

— Это непринципиально! — вернула я ему его же выкрутас.

Принесли вино для дам и коньяк для Грэга. Все замолчали. Когда всем налили, я произвела рокировку бокалов под изумленными взглядами Лоретты и мага, мило объяснив:

— Когда вы решаете мою судьбу, хочется напиться и решить вашу, — и хлобыстнула рюмашку.

Псевдоскандинавы за соседним столиком отсалютовали мне бокалами.

— Итак, — с трудом удержался от расчленения меня взглядом маг, — я настаиваю на том, что Александра поедет завтра со мной! Одна.