Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!

Ювелир вскочил, угодливо кланяясь.

— Сын мой, ты ведь верный сын церкви?

— Да, преосвященная матушка! — Ювелир упал на колено и почтительно поцеловал камень в перстне.

— Ты согласен действовать в ее интересах?

Старик сглотнул:

— Р-разумеется…

— Тогда, если к тебе попадет вот это или ты узнаешь, что кто-то хочет продать или интересуется подобным… — Преосвященная выложила на стол все те же изображения украшений с главным артефактом Спящей. — Ты любым способом задержишь этого человека и добудешь для меня украшения. Любым, понял?!

— Д-да… — проблеял мастер.

— Пусть на тебе почиет благословение Светлейшей Матери!

Ювелир еще раз поцеловал кольцо, и женщина в костюме послушницы величаво удалилась.

Ювелир рухнул в кресло и остался сидеть, растерянно потирая подбородок.

— Драгоценностей лишь один комплект, и я пока даже не получил его в руки. Как мне теперь всем угодить?..

Выскочив из ювелирной лавки, я столкнулась с Дарвилем.

— Мадемуазель Мориз, — застеснялся громила и протянул мне пожеванную гвоздику. — Вы так прекрасны этим божественным утром, как и этот цветок.

Я осмотрела поникший бутончик и пришла к выводу: все не просто хреново, все гораздо хуже. Так выглядят уже за смертным одром, перепрыгнув стадию «на».

— Спасибо, — выдавила из себя, понимая — человек старался в меру сил и возможностей. Никто ж не виноват, что возможностей не хватало. Периметр был внушительный, а мощности слабоваты, вот и не хватило.

Дарвиль обрадовался и расплылся в улыбке. Я тоже немного криво поулыбалась. Потом приняла его протянутую руку, и мы как бы пошли к ожидавшей нас за углом карете… Как бы — потому, что мы и шагу не сделали, как на нас налетело что-то громадное, злющее и ужасно невоспитанное. К тому же отобравшее у меня прообраз моей старости.

— Отдай икебану! — заорала я, поправив сползшую на лоб шляпку с перьями и увеличив обзор до пяти сантиметров.

В эти сантиметры очень хорошо вписывался разъяренный Грэг, буравивший меня взглядом и держащий Дарвиля за грудки.

— Что ты себе позволяешь? — стукнула его зонтиком для привлечения внимания к своей персоне и отбирая окончательно помятую гвоздику.

— Это что ты себе позволяешь?! — вызверился ученик мага. — На улице принимаешь подарки…

Я удивленно посмотрела на замусоленный цветок и подумала, что если это подарок, то я — лысый гоблин.

— …Тискаешься с мужчиной! — никак не мог угомониться ревнивец из распространенной породы кобелей-собственников — «и сам не ам, и вам не дам!».

Тут уже прибалдели мы с Дарвилем на пару. То есть опереться на руку сопровождающего теперь называется «тискаться»? А если бы я его обняла? Или — о боже! — поцеловала? Вообще за групповой разврат бы сошло?

Я подобрала отвисшую челюсть, встряхнулась и кинулась в бой:

— А с тобой можно тискаться? На людях? Лицемер!

— Со мной — нужно! — выдал невозможный мужчина и вверг меня в ступор. Наверное, первый раз в жизни я как раз дошла до состояния лысого гоблина и была просто готова признать себя этим милым бородавчатым видом двуногих.

— Сейчас проверим! — Это все, на что меня хватило, пока я дубасила его легким зонтиком, отсекая от застывшего в изумлении Дарвиля. Гвардеец, судя по всему, выпал в осадок, наблюдая за девушкой, фехтующей зонтиком и в придачу то и дело норовящей ткнуть обидчика ниже спины. Такого в этом мире еще наверняка не показывали!

— Александра! — заорал Грэг. — Угомонись! Нам нужно поговорить!

— Ты уже все сказал! — кричала я в ответ. — Я тоже сейчас это делаю для тебя! Чтобы ты не сомневался!

— Саша! — не сдавался маг. — На нас смотрят люди!

— Пусть смотрят! — откинула я вуаль как забрало. Торжественно заявила: — Как честная девушка, я тебя прибью с открытым лицом. А это… — Я потрясла несчастной гвоздикой. — Похоронный венок на твою могилу!

— Кошечка! — увещевал меня Грэг, судорожно оглядываясь по сторонам. — Такое поведение не красит благовоспитанную девушку!

— Кто сказал, что я благовоспитанная? — делано удивилась я, скорчив морду кривой и косой селянки. — Тебе наврали! В нашей деревне и слова-то такого не было!

— Сашка, прекрати! — Он все же выкрутился и схватил меня, прижимая к себе. Рявкнул: — Ты невозможна!

— Я знаю, — согласилась я, подпрыгнула и укусила его за ухо.

— Ай! — Мне еще и рот зажали. — Мне просто нужно узнать… Ой! — Пинок по икре. — Какие у тебя отношения с айрами!

— Му-у-у! — честно ответила я, вытаращив от неожиданности глаза. Совсем сдурел!

— Вы бы девушке рот открыли, — мудро заметил Дарвиль. — Она иначе не ответит.

Но на помощь мне не спешил, предатель! Видимо, решил остаться целым. Не выйдет! Лес рубят — щепки летят! А я сегодня Железный Дровосек с мозгами Страшилы и сердцем Храброго Льва! Где мои Летающие обезьянки?!

И подпрыгнула на ноге сначала одного мачо. А потом иммигрировала ко второму, когда первый разжал руки от неожиданности. И повторила подвиг!

Мужики подскочили. Я поаплодировала. Затем честно ответила на заданный вопрос:

— Отношения между мной и айрами тесные и дружественные. — Скрестила за спиной два пальца. — Мы — команда!

И не соврала. Мы же так славно поиграли в дартс на выживание… и расстались впечатленные друг другом.

— Слава Деве-Светоносице! — отозвался Грэг, облегченно вздохнув и начиная широко улыбаться. — А я уж стал волноваться!

— Э-э-э? — озадачилась я.

— Извини, Саша! — Он подскочил и чмокнул меня в нос. — Ты не умеешь врать! А сейчас… — Он создал из воздуха розу, вручил мне и заявил: — Я пошел, скоро увидимся! — И свалил, оставив нас с Дарвилем в обществе зевак, точнее, одного — слепоглухонемого нищего с открытым ртом.

— Мужик, — строго сказала я, доламывая розу. И покачала головой. — Доложи внутренней разведке — враг обезврежен!

Нищий икнул, вскочил и смылся, в состоянии паники позабыв, что по легенде у него одна нога.

— Как вы его вычислили? — полюбопытствовал Дарвиль, снова предлагая мне руку.

— И у кого здесь просить милостыню? — обвела я рукой закуток с двумя наглухо закрытыми дверями и полным отсутствием прохожих. — Если только птички подают!

— Александра, вы — выдающаяся девушка! — сделал мне комплимент гвардеец, угрожающе строя глазки. Он замолк.

И слава богу! Количество «вы» скоро превзойдет критический уровень!

— Не особо, — покосилась я на свое декольте. Вздохнула: — Но нельзя быть совершенством во всем! Нужно просто к нему стремиться…

И мы пошли. К моему светлому будущему! Потому что к темному прошлому, то бишь домой, я идти отказалась. Сослалась на свои поврежденные и растрепанные нервы.