Дмитрий Даль - Шагнувший в небо

Дознаватель Варриус перевел взгляд на бумаги, перелистнул несколько страниц, нашел нужное место и зачитал:

— На телах убитых, — подчеркнуто — «убитых», не найдено следов насильственной смерти. Но в то же время умерли они не по естественным причинам. Все тела сильно мумифицированы. По приблизительным оценкам, мумификации они подверглись не ранее чем три-четыре сотни лет.

Дознаватель Варриус поднял глаза на Даила.

— А вот это утверждение хоть и абсолютно достоверно, но звучит абсурдно. Всех этих людей видели днями ранее живыми и здоровыми. Вот тогда я задумался, как такое возможно. Явно без магического вмешательства не обошлось. Мы вызвали магов из гильдии Горелистников. Они подключились к расследованию и очень быстро обнаружили разгуливающего по улицам города иномирного духа под названием Сирень.

При упоминании этого имени Даил не мог сдержать дрожь.

Это не укрылось от цепкого опытного взгляда дознавателя.

— Вижу, тебе знакомо это название. Значит, мы не ошиблись. Это радует. Сирень — весьма злобная сущность из первородных, обитает в пространственно-временном мешке, откуда самостоятельно выбраться не может. А тут оказалась на свободе. Наше расследование показало, что именно вы с охотником Крисом Кортатосом выпустили ее на свободу. И зачем-то привели в город. К охотнику у нас масса вопросов, но, как сам понимаешь, он освобожден от какой-либо ответственности. Полное искупление всех прошлых и грядущих грехов. Но ты — это другое дело, ты не просто выпустил врагов монгов на волю или участвовал в этом, — ты не сообщил об этом куда следует, чем, как сам понимаешь, только усугубил свое положение. Ты совершил страшное преступление, из-за которого погибло большое количество монгов и продолжает гибнуть сейчас. Маги гильдии Горелистников справятся с проблемой. Но Сирень набрала силу, разрослась, и теперь с ней бороться стало намного сложнее.

— Он сказал, что как только она насытится, то сама уберется, — растерянно пробормотал Даил.

Дознаватель Варриус услышал его, усмехнулся в усы и сказал:

— Значит, ты не отрицаешь свою причастность к этому преступлению. Чистосердечное признание облегчает наказание… обычно… Но не в этом случае.

Дознаватель и шериф переглянулись. Шериф кивнул.

— Твой приговор уже готов. Он подписан магистром Темного города Суром Ламием. Приготовься его услышать.

Варриус достал из папки толстый лист бумаги, развернул его перед собой, поправил очки и стал медленно читать, выделяя голосом самые важные места.

Даил слушал его и не мог поверить в то, что это с ним происходит. Сперва шла ознакомительная часть, она описывала состав преступления, собранные факты и доказательства. Сухим протокольным языком было описано преступное поведение Даила Орлина и то, к чему оно привело. Слушать это было утомительно и скучно. Тем более, что самое важное было в конце.

Он понимал, что, что бы там ни решил магистр города, любой приговор разительно изменит его жизнь. Он уже не сможет жить так, как раньше. И ничего хорошего ему это не принесет. Он думал, что его подвергнут большому денежному штрафу, длительному тюремному заключению, но то, что он услышал, повергло его в состояние шока.

— Повинен смерти через повешение. Приговор обжалованию не подлежит. Его надлежит исполнить без промедления. Подпись. Расшифровка, магистр Темного города Сур Ламий.

— Но как же так… — растерянно пробормотал Даил, не в силах поверить в услышанное.

— Сар Маркс, к казни все готово?

— Все готово, сар Варриус. На эшафоте его давно уже заждались. Да и напуганный народ требует крови.

— Последнее напутствие, мальчик. Пусть в следующем воплощении ты будешь более умным и осмотрительным и никогда не повторишь тех ошибок, что совершил сейчас. Уведите его, — приказал дознаватель Варриус.

Надежд на спасение не осталось.

Что чувствует приговоренный к смерти за несколько минут до казни? Острое желание жить — во что бы то ни стало, вопреки всему. Дышать и наслаждаться жизнью. И острое сожаление о том, что все это — несбыточные мечты. Осталось совсем чуть-чуть, и у него отберут самое сокровенное, самое ценное. И это никак не исправить. Бороться бесполезно. Все равно казнь состоится.

Даила вывели из кабинета дознавателя и повели по длинному чистому коридору с темно-зелеными стенами. Он шел и никак не мог поверить в происходящее. Разве такое возможно? Как же так? Он ничего не сделал им плохого. Охотник выпустил Сирень, этот узелок развязал он, и он не проконтролировал, чтобы Сирень вернулась назад в свою клетку. А теперь Даил должен отвечать за эту ошибку? Но почему?

Хотелось плакать от обиды. Только слез не было. Глаза пересохли, точно древние горные реки.

Из коридора они попали к лифтовой площадке, стражник загрузил его в кабину, вошел сам и начал закрывать двери, затянутые металлической сеткой, когда появился давешний знакомый — усатый блюститель порядка.

— Погодь, — рявкнул он и втиснулся в кабину.

Бросил на Даила насмешливый испытующий взгляд и сказал:

— Толпа собралась знатная. И все жаждут крови. Заметь, парень, твоей крови.

От этих слов Даила бросило в жар, а ноги стали ватными, и он чуть не упал. Пошатнулся, но все же сумел взять себя в руки.

— Я слышал, начальник сказал, что Сирень удалось уничтожить. Но за это Горелистники потребовали такую сумму, что магистрат, вероятно, будет взвинчивать налоги, чтобы только расплатиться, — сказал усатый своему напарнику.

Второй стражник заскрипел зубами от злости и пнул Даила, чтобы хоть как-то отыграться на виновнике всех бед.

Но мальчик этого не заметил. Когда тебе предстоит сунуть голову в петлю, мелкие неприятности отступают на задний план, где их даже и не разглядеть.

Лифт, приводимый в движение паровым мотором, расположенным в подвале здания, скрежеща и подрагивая, начал спуск. Через несколько минут кабина в последний раз вздрогнула и остановилась. Стражники открыли дверцы и вытолкнули Даила в вестибюль управления, где его уже встречал вооруженный караул. Восемь стражников с ружьями за спинами и мечами в ножнах, в начищенных до блеска касках-луковицах мгновенно окружили его, отрезав от остальных сотрудников управления. Судя по гневным взглядам, которые те кидали в его сторону, только отряд оцепления спасал Даила от мгновенной расправы.

В вестибюле они не задержались и в окружении вооруженного караула отправились на улицу.

Усатый не обманул. Народу собралось море. Площадь перед управлением охраны правопорядка была заполнена взволнованной разноголосицей. От обилия лиц рябило в глазах. Даил попытался вглядеться в толпу и найти знакомых, но не смог. То ли зрение его подвело, то ли от волнения перед глазами началась карусель. Увидев арестованного, толпа взревела. И в этом реве было все: и обида, и боль, и восторг, и ненависть, и жажда крови. Они хотели, чтобы он умер. Они жаждали увидеть его болтающимся в петле. Они скандировали лозунги об отмщении.