Екатерина Русак - Белое Солнце

Антон тяжело вздохнул и сказал:

— Как жалко, что я не понимаю языка этого мира. Выгляжу словно трехлетний ребенок. Мало что понимаю и ничего не могу спросить!

Они уже догоняли своих попутчиц и слышали, как они переговариваются. Вдруг девушки остановились. Гарат им что-то сказала и Милана быстро пошла вперед, на ходу накладывая стрелу на тетиву. Борис тоже остановился и замер. Какой-то сильный сигнал опасности вдруг прозвучал в его сознании.

— Ты что? — не понял Антон.

— Враги рядом! — ответил Борис, сбрасывая рюкзак на землю. — Я знаю это! Я чувствую их! И Ал-Ма-Гарат чувствует. Смотрите на лучницу!

— Э, как ты можешь чувствовать? — протянул недоверчиво Георгий.

— Я — Альгант! — воскликнул Омор. Перед лицом опасности Борис вдруг исчез в нем, остался только Омор. Омор бегом бросился к Ал-Ма-Гарат, и, пробегая мимо, крикнул ей:

— Назад, отходите все назад!!!

Борис-Омор догнал Милану, и они оба встали плечом к плечу, ожидая нападения. Борис-Омор снял с ножа застежку-крепление, снял с предохранителя замок на арбалете и поднял его, приготовившись к стрельбе. Вовремя.

Из-за деревьев показались темные фигуры бородатых людей, одетых в какие-то шкуры и льняные передники. Их было примерно два десятка.

— Гарг! Гугу гай! — заревели они и бросились в атаку. Они не таились, против них было всего двое противников, и они были уверены в своей легкой победе.

Милана подняла лук, хладнокровно, с ледяным спокойствием она начала свою убийственную работу: быстро посылая стрелу за стрелой, которые не знали промаха. Она старалась выбить из рядов врагов тех, кто имел дротики. Борис-Омор выстрелом из арбалета уложил огромного гутия, но перезаряжать оружие времени не было, и он взялся за метательные ножи. Четырьмя бросками он сразил наиболее быстроногих из врагов. Милана тоже перестала стрелять, стрелы у нее кончились.

Гутии потеряли полтора десятка убитых и раненых, которые корчились в высокой траве, испуская стоны и проклятия. Остальные пятеро сомкнулись и теперь медленно приближались к Борис-Омор и Милане, выставив вперед короткие копья. Милана отбросила в сторону ставший бесполезным лук, и, выхватив цельт, приняла боевую стойку, приготовившись к рукопашной.

Борис-Омор неспешно извлек из ножен меч-катану, взяв ее за рукоять двумя руками, и выставил сверкающим на солнце острием к нападающим. Гутии издав торжествующий рев, бросились в атаку. И снова Борис почувствовал, как в его сознание вмешалась некая могущественная сила. Окружающий мир вдруг поблек, потеряв краски, став черно-белым, звуки исчезли, а он бежал навстречу гутиям, которые двигались как замороженные, с трудом передвигая руки и ноги. Омор обрушил на них всю свою ярость, рубил и колол. И странное дело, не один из врагов не успел отразить его смертельные удары…

И вдруг тишина в его сознании сменилась гомоном и криками, а мир ожил, наполнившись красками. Омор стоял с окровавленным мечем, а стоящие рядом окровавленные гутии, все пятеро одновременно мертвыми рухнули на землю. Борис-Омор осмотрелся — больше врагов не было. Он посмотрел на Милану и увидел в ее округлившихся глазах и на лице испуг и восхищение. Стоявшие невдалеке Реута, Мила и его друзья смотрели на него иначе: они застыли в безмолвии охваченные паническим ужасом! Одна Гарат-Сициз-Са была совершенно спокойна. На ее лице, повернутом к поверженным врагам, читалось только презрение.

Борис-Омор еще не отошедший от боя, посмотрел на Милану:

— Собери стрелы! — приказал он ей, — Они нам еще понадобятся!

Он сказал ей это таким тоном, как будто подсказывал: «Добей раненых». Милана с усилием оторвала восторженный взгляд от Альганта и поспешила исполнять его приказ. Сам Борис-Омор подошел к Ал-Ма-Гарат и с едва заметной улыбкой спросил:

— Ваша Вечность, ты довольна своей охраной? Можно продолжать путь?

— Это подвиг, Омор! — серьезно ответила она.

Борис-Омор подошел к друзьям, стоявшим на некотором удалении от Гарат-Сициз-Са. Его приход вылился в бурное ликование.

— Как ты это сдэлал? — восхищенно спросил Георгий.

— Что?

— Ты двигался очень быстро. Как на прокрутке фильма с большой скоростью!!! — объяснил Антон.

— А мне показалось, что варвары-гутии двигаются очень медленно…

— Ничего подобного! Ты был подобен урагану, Альгант! — сказал задумчиво Антон, — все твое поведение странно… В тебе заложены какие-то сверхчеловеческие способности. Ты сначала почувствовал врагов, которых никто не видел и не слышал. Это я могу как-то объяснить. Шестое чувство в момент опасности. Теперь ты ускорился в пять-шесть раз. Я не знаю, что это, но предполагаю, что возможен временной сдвиг, когда время для человека замедляется. Ты говоришь на неизвестном науке языке, который называешь Сонрикс. Ты уже сообщил нам некоторые обычаи этого мира. Ты улыбаешься?! Что я должен про тебя думать, если я вижу, что сейчас, убив с десяток людей, ты ведешь себя так, как будто убийство для тебя — обычное дело! Сейчас ты возьмешь и порубишь нас как капусту! Скажи: что с тобой произошло?!!!

Георгий, выслушав монолог Антона, тоже опасливо посмотрел на Борис-Омор.

Борис-Омор печально улыбнулся:

— Друзья, не нужно меня подозревать ни в чем. Для вас я был и остаюсь Борисом. Но в этом мире я — Альгант Синт-Омор, носящий красную солнечную корону. Мое имя можно перевести дословно на русский язык как «Уплотняющий смерть», но понимать с Сонрикс надо как «Собирающий воинов в одном месте для большой битвы». Омор.

— И в этом мире твое имя известно? — выспрашивал Антон.

— Очень известно, — не стал отрицать Борис-Омор.

— Море! — сказал Георгий, — Твое имя море?

— Не угадал! — засмеялся Борис-Омор, — Это просто созвучно. Но к морю я имею отношение. Правда, не все помню.

Милана уже собрала стрелы и не забыла про метательные ножи Борис-Омор. Она рассмотрела их с интересом. Ножи ей понравились, хотя они нисколько были не похожи на те, которые она привыкла видеть. Подойдя к нему, она протянула ему четыре ножа и арбалетный болт:

— Ваше Постоянство, это твое! — ее рука слегка подрагивала. Борис-Омор принял ножи и заметил, что на них не осталось следов крови. Он взглянул на понурившуюся Милану и спросил:

— Тебе было тяжело это сделать?

Она кивнула.

— Ты очень хороший воин, Милана! — произнес он, — Я рад, что наши пути на Таэслис пересеклись. Я благодарю тебя за помощь в бою. Когда ты рядом я не побоюсь выйти даже против большего числа противников!

Совсем не ожидавшая благодарности девушка даже приоткрыла рот от охватившего ее чувства смущения смешанного с радостью. Эти слова ей сказал не сородич, а прославленный в тысячелетиях сам Великий Альгант Синт! Она, не привыкшая к похвалам, просто растерялась. Она, привыкла с детства, что все вокруг должны делать свою работу, и делать ее хорошо, не ожидая никаких восторгов и похвал со стороны.