Василий Сахаров - Империя Оствер. Трилогия

На плацу тем временем началось движение, человек с сиплым, скребущим по душе голосом начал отдавать команды:

— Сотня Бойяра, прочесать все помещения в приморских донжонах! Сотня Ингая, за вами Центральная! Сотня Юкио, внешние донжоны! Пельс и Хольс, все хозпостройки, помещения слуг и подвалы! Стражники, следить за пленниками и помогать господам магам! Гоцы, на выход! Ждите за воротами!

Прерывая его, послышался истеричный вскрик барона Арьяна, предателя, который ввёл в замок гоцев и предал родню:

— Пожар в господских покоях!

— Как?! Где?! Кто допустил?!

— Не знаю! Наверное, это гоцы, когда старшего Ройхо убивали, свечку или лампаду перевернули, деревянные полы тлели, а теперь полыхнули. А может быть, старший сын графа, которого до сих пор не нашли, специально всё подпалил.

— Всем свободным воинам тушить огонь! Живо! Повозки и лошадей за пределы замка!

Командир ещё что‑то выкрикивал, а повозка, в которой я находился, тронулась с места, и брезент при движении накрыл меня с головой. Рядом ржали лошади и суетились люди, а я уже не обращал на это никакого внимания, просто впал в ступор, и моё тело, которое без движения и тёплой одежды уже давно закоченело, дёргалось в такт движению повозки. Минут через пятнадцать подёргивание дерева подо мной прекратилось и брезентовый полог откинулся. В свете луны, изредка показывающейся из‑за тёмных туч, я увидел над собой насупленное хмурое лицо Юргена Арьяна. Барон кинжалом, кстати сказать, моим, обрезал верёвки на ногах и руках, а затем с лошади, привязанной к повозке, снял узел с одеждой и кинул мне:

— Одевайся! Быстрее!

— Да пошёл ты! Скотина! — разминая кисти рук и вздрагивая всем телом от порывов холодного зимнего ветра, выругался я.

— Понимаю твои чувства, Уркварт. И признаю, что ты имеешь полное право проклинать меня и считать предателем. Но это всё потом, а сейчас тебе надо бежать за пределы герцогства Григ.

Я развязал узел, в котором находилась моя повседневная одежда, и стал одеваться, попутно пытая барона:

— Почему ты предал отца?

Арьян, настороженно всматривающийся в сторону замка, в котором полыхала Центральная башня, отступил от меня в сторону и ответил:

— Квентин — воин, и он имел шанс на победу. Но почему‑то не подумал о том, что он сидит в крепком замке, а у меня такого надёжного укрепления нет. И когда ко мне в гости прибыли маги и воины Грига, которые моих троих малолетних детей схватили и каждому к сердцу копьё приставили, мне ничего другого не оставалось, как согласиться с условиями герцога. Однако, видишь, рискуя собой, я помогаю тебе спастись.

— Это сколько же на тебе теперь крови будет, дядя Юрген?

— Немало. Но, по крайней мере, твои братья и сестры будут живы, пусть в плену врага, но целы и невредимы. Герцог пообещал, что не будет их мучить.

— Значит, младшие живы?

— Да, я видел их полчаса назад. Они находились под охраной, выглядели испуганно, но держались неплохо, не плакали и не стонали.

— И ты веришь герцогу?

— А мне ничего другого не остаётся. Пока он своё слово держал, а что дальше будет, одни боги и духи знают.

— Как отец и мать погибли?

— Гоцы вошли к ним в спальню и навалились на Квентина. Он пытался сопротивляться, но ничего не смог сделать. Зато Катрин отличилась: схватила арбалет под кроватью и выстрелила, тяжело ранив одного гоца, и ей свернули шею.

— А гоцы — это кто такие?

— Квартероны троллей и людей, они небольшим родом живут под крылом герцога, про них мало кто знает.

Затянув ремень на одежде и накинув на себя полушубок, я сказал:

— Понятно.

После чего прыгнул на Арьяна и попытался его ударить. Но ноги меня подвели, кровообращение ещё не восстановилось, так что толчок был слабым и я не дотянулся до барона. А он отскочил и произнёс:

— Ещё один такой дурацкий поступок — и я позову воинов, и ты присоединишься к своим близким, которым уже не сможешь помочь. — Он сделал паузу и спросил: — Ты понял меня?

— Да.

— Тогда садись на лошадь и скачи к Изнару, сейчас снова метель закружит, так что умчишься и никто тебя не хватится, все подумают, что ты сгорел. Выедешь на Южный тракт, доберёшься до города, через телепорт выберешься за пределы герцогства и только тогда сможешь подумать о мести, хоть мне, хоть герцогу. Деньги, бумаги графа и его печать — всё в чересседельной сумке. Прощай!

— Прощай! — бросил я, вскочил на лошадь и, поворачивая её на дорогу, добавил: — Когда я вернусь, дядя Юрген, то отрежу тебе голову!

— Давай‑давай. — Барон устало махнул рукой. — В пути, если решишь остановиться в трактире, в любом, представляйся человеком Арьяна. В этих местах меня уважают.

Ударив стременами по бокам лошади, рысью, только раз оглянувшись на горящий замок, я направился на юг. В голове был полнейший сумбур, и я пытался разобраться в том, что произошло сегодня ночью в замке графов Ройхо. Во мне боролись две мои ипостаси. Одна, земная, говорила, что подрались два феодала, и один из них проиграл, так что я здесь ни при чём, так, сбоку припёка. А другая, уже примерившая на себя личину графского сына, утверждала, что поражение потерпел «свой» феодал, который отнёсся ко мне по‑человечески. А значит, выручить из лап подлого — данная характеристика обязательна — герцога Грига своих новых братьев и сестёр моя святая обязанность.

Как поступить, я пока не знаю. Но чётко понимаю, что люди местного правителя Андала Грига меня будут искать, что помощи здесь я не найду, а сам ещё не имею такой силы, чтобы дать противникам отпор. Так что как ни прискорбно это признавать, но барон Арьян, подлец такой, прав. Мне необходимо бежать отсюда, а там видно будет, что произойдёт и можно ли отомстить убийцам графа Квентина, официальным наследником которого, между прочим, я пока ещё являюсь. Всё получилось печально, семейство Ройхо потерпело поражение, но никто не говорил, что всё будет хорошо и что я попал в сказку. В данном случае если вокруг меня и сказка, то весьма злая и сильно приближенная к реальной жизни, которая совсем не похожа на танцы буги‑вуги по весне.

Как я добирался в Изнар, главный город во владениях герцога Грига, это целая история с самыми разными мелкими дорожными ситуациями, встречами, разговорами, впечатлениями, наблюдениями, опасениями и переживаниями.

Если кратко, то я рысил на лошадке, предоставленной мне бароном Арьяном, до тех пор, пока бедная животина была в состоянии двигаться. И только когда я удалился от замка Ройхо километров на пятьдесят и лошадь начала спотыкаться, часам к десяти утра, заехал в одну из деревень перед поворотом на Южный тракт и зашёл в местный трактир. Поскольку я впервые был полностью предоставлен сам себе, то всё, что видел в пути, было мне в новинку, хотя понятие о том, чем живут люди окрестных земель, как они отдыхают и почём здесь товары и услуги, я имел и поначалу был намерен не теряться и действовать решительно. Ведь в этом деле, в придорожном отдыхе, главное показать, что ты уже многое повидал и харчевня у дороги, в которую ты попал, не то что не первая, но даже и не сотая на твоём пути. Так меня учил покойный дядька Гради.