Василий Сахаров - Империя Оствер. Трилогия

Пользуясь неустроенностью государства и тем, что сторонники феодалов резали имперцев, полковник Лютвир полностью подчинил себе архипелаг Ташин‑Йох, вывез на острова близких людей и родню, блокировал транспортный телепорт на острове Данце и объявил себя королём. Воевать с ним никто не собирался, всем было не до того, и король Лютвир правил целых десять лет, до тех пор, пока его не убили свои же сподвижники. После этого на архипелаге разгорелась маленькая гражданская война, в результате которой появился новый народ — ваирцы. В настоящее время — это сборище пиратов и рыболовов, которые налетают на всех без разбору, грабят береговых соседей, захватывают рабов и продают их манкари и республиканцам. Так что они — мои враги, ибо если где‑то ваирцы пару раз взяли добычу, то обязательно наведаются в это место опять. Что поделаешь, был бы в замке Квентин Ройхо, он бы не допустил пиратских бесчинств, а герцог Григ не смог оказать им достойного отпора, и теперь эта обязанность ляжет на меня. Пока паруса пиратских кораблей не видны, морские волки бродят где‑то неподалеку, но если ударят, то это будет не два‑три экипажа, а полноценная эскадра минимум из десяти кораблей и десантом в тысячу мечей. В общем, ситуация на западе такая же, как и на северном направлении. Если враги придут, то биться придётся всерьёз без надежды получить помощь из столицы.

Поворот влево, и взгляд под ноги. В нескольких сантиметрах от моей ноги, а на деле в ста двадцати семи километрах по прямой — столица севера, город Изнар, и замок Григ, к которому уже приближается Гай Каним. Через пару дней я принесу ему присягу и стану вассалом неопытного семнадцатилетнего мальчишки, таков мой уговор с бароном Анатом Каиром. Нарушать его было бы глупо. И хотя бы для виду я буду должен подчиняться приказам из дома Канимов, а иначе меня быстро упакуют в мешок и моё бренное мёртвое тело отправится на погребальный костёр, а урна с прахом встанет рядом с сосудами Катрин и Квентина Ройхо. Это точно, ибо как работают диверсанты великого герцога, тайные стражники и егеря, я видел, и заиметь их себе в противники мне бы не хотелось, проблем и без того хватает. Тем более что пока от меня никто ничего не требует и благодаря покрышке на самом верху я могу не платить налоги, не выставлять воинов в имперскую армию и спокойно заниматься своими делами.

Но это всё пока, а как и что сложится дальше, только время показать и сможет. Станет Гай Каним достойным правителем, можно будет ему помогать, а если нет, то придётся забивать на его приказы и самоустраняться от выполнения обязанностей верного вассала, ибо, как я уже говорил ранее, главное для меня — это восстановление семьи Ройхо и личные амбиции. И перед самим собой я могу быть честен и сказать себе правду. Я не готов погибнуть по свистку кого‑то из великих герцогов, придворных вельмож или самого императора. Жизнь слишком интересная штука, которая даётся только раз, и я придерживаюсь лозунга, который в своё время выдвинул европейский полководец Валленштейн, а за ним его слова повторили француз Наполеон и американец Паттон: «Солдаты! Умереть за свою родину и флаг может любой идиот! А ваша задача сделать так, чтобы парни с той стороны умерли за свою страну и свои знамёна!» На мой взгляд, это верная жизненная позиция. Долби врагов, держись за своих и поменьше слушай тех, кто желает тебе зла или считает других людей разменной монетой. Хороших лозунгов много, и правильных идей хватает. А вот жизнь одна. И после смерти, попав в дольний мир, хотелось бы оставить после себя что‑то значимое, чувствовать поддержку кровной родни и, оглядываясь назад, видеть, что отмеренный тебе судьбой срок был прожит не зря. Ну а если при этом ты помог своему народу и хорошим честным людям, которые благодаря тебе смогли выжить и продолжить своё существование, то это вообще замечательно.

Впрочем, в сторону философию. Пора заниматься делами. После зала с картой Эранги я планировал посетить склеп Ройхо, почтить духов и подумать над первоочередными задачами, которые стоят передо мной и всем нашим маленьким северным кланом. А затем следовало выслушать старшего десятника из дружины Грига, проверить воинов, отдать приказы Линтеру и Хайде, а вечером поговорить с дядей и его лучшим учеником шевалье Эри Вереком.

Я покинул левую Приморскую башню и вышел во двор замка. На трёх внешних донжонах и двух приморских развеваются стяги Ройхо. Мои братья и сёстры наверняка всё ещё отсыпаются после утомительной дороги и приходят в себя после выпавших на их долю испытаний. Золотая казна в надёжном месте под охраной. В складских помещениях суета, барон Койн с учениками бродит по самым глухим закоулкам и вновь пытается понять, куда мой предок Руфус спрятал свою лабораторию или дневники с описанием исследований. На конюшне успокаивают одного из горячих жеребцов, который чувствует рядом с собой готовую к случке кобылу и нервничает. А рядом, встревоженная шумом, лает дворовая собака, которая осталась от прежнего замкового гарнизона. И всё это на фоне доброго солнечного дня и шума морского прибоя, бьющего своими волнами в высокую монолитную скалу, на вершине которой стоит замок. Хорошо! Жизнь налаживается, и все при деле. И, не почувствовав в свежем солёном морском воздухе никакой опасности, я поправил на плече свою сумку, развернулся и зашагал к Центральной башне, при виде которой моё настроение немного упало.

Высокий тёмный каменный зуб уставился в синее безоблачное небо. Несколько вывалившихся из кладки стены каменных блоков лежали на покрытой мусором земле. А стаи чёрных ворон, предвестников беды, которые группами по пять‑шесть птиц сидели на обгоревших балках, стропилах и камнях, встретили меня возмущёнными резкими взмахами крыльев и пронзительными, бьющими по нервам криками.

«Твари! — глядя на ворон, подумал я. — Одна тоска от вас. Но ничего, попозже заведу себе пару ястребов или кречетов, и чёрта с два вы у меня тут летать будете!»

Приблизившись к главному входу Центральной башни, я свернул влево, прошёлся вдоль стены и остановился перед входом в склеп, тяжёлой серой дверью, которая не сгорела лишь потому, что была защищена магией. Пять ступенек вниз. Потянул дверь на себя, и она открылась. Поток солнечного света из‑за моей спины образовал на длинном пыльном проходе узкий туннель. Достав из кошеля на поясе малый магический фонарик, который я использовал во время своих поисков в башне Ан‑Анхо, сжал его в кулаке и пожелал, чтобы он загорелся. Светильник вспыхнул желтоватым светом, растворившимся в солнечных лучах, и я двинулся вперёд.

Подошвы моих сапог оставляли на полу чёткие отпечатки, а звуки шагов отражались от стен. Солнечный свет тускнел, а магический фонарь, наоборот, горел ярче. И когда метров через тридцать я упёрся в новую дверь, мой путь освещал только он. Осторожный толчок ладонью в дерево — и передо мной открылся тёмный сухой склеп, посередине его стоит мраморная лавка, а стены усеяны ячейками‑сотами, в которых находятся урны с прахом моих кровных родственников. Здесь тихо и спокойно. Ничто не нарушает уединение мёртвых, и только в двух местах во всём мире Кама‑Нио, в столичном особняке и здесь, души рода Ройхо могут принимать подношения от своих потомков.