Олег Авраменко - Дорога на Тир Минеган

— И да и нет, государь. Это зависит от конкретной страны. Скажем, жители южных графств Кередигона были бы только рады стать гвыдонедцами, так как в Гвыдонеде налоги существенно ниже. А на северных окраинах Гулад Хамрайга ситуация совсем иная. Тот самый Гвыдонед издавна зарится на эту территорию, но местное население нисколько не хочет идти под руку гвыдонедского короля. На востоке Тир Алмынаха много разговоров о том, что хватит уже подчиняться Дын Гаилу, пришло время возродить королевство Шелтайн. Зато на севере соседнего Ан Валина вспоминают Шелтайн лишь как часть истории и не желают его возвращения. Но в общем для простых людей большее значение имеет их принадлежность к местной общине — города или деревни, где они живут, чем к тому или иному королевству.

— В этом-то и дело, — кивнул Энгас аб Брайт. — Люди могут любить свою семью, свой дом, местность, где живут, но любить целую страну — выше их понимания. Заурядному ридихенцу никак не объяснишь, почему Динас Талбот, находящийся за пятьсот миль на север, должен быть ближе ему, чем Эйхал, до которого меньше сотни миль. По ту сторону торфайнской границы живут такие же простые люди, и говорят они точно так же, как на юге Катерлаха; а вот на севере уже другой говор. Каждый король должен осознавать, что лишь небольшая часть его подданных воспринимает всю страну как самодостаточную ценность. Это прежде всего дворянство, духовенство и высшее дворянство. Также он может опираться на столичных жителей, которые в силу особенности своего положения ощущают определенную причастность к общегосударственным делам. А народу из провинций все равно, кто им правит и откуда; главное, чтобы не мешал жить и работать. Если королевская власть обеспечит людям мир, спокойствие и благосостояние, они лояльны к ней, исправно платят налоги и безропотно отдают сыновей в армию. А если нет — начинают смотреть в сторону соседей или вспоминают, что когда-то их предки жили в отдельном королевстве.

— Прошу прощения, ваша светлость, — отозвалась Эйрин. — Мне кажется, вы слишком категоричны. Я встречала немало простых людей, крестьян и горожан, искренне любящих свою страну.

— Если речь идет о вашем Леннире, леди Эйрин, то вполне возможно. Такая маленькая страна в представлении людей совпадает с понятием родной земли, родины. А я говорю о больших территориях. Возможно, зажиточный катерлахский крестьянин или успешный ивыдонский ремесленник и скажет вам, что любит свою страну, но на самом деле он любит себя в ней, ценит свое благосостояние и уважает государство, которое своей взвешенной политикой обеспечило его благополучие. Но от бедняков вы этого не услышите.

— Нет, все-таки можно услышать, — после некоторых колебаний возразил Бренан. — И не в какой-нибудь маленькой стране, а в большой. Имею в виду Лахлин.

— И что же на Лахлине? — спросил король.

— Почти все лахлинцы, от богачей до нищих, любят Лахлин. Не отдельную его часть, где родились и живут, а всю страну целиком. Называют ее благословенной землей — и искренне верят в то, что она действительно благословенная. Я жил на юге, в Дервеге, это большой портовый город, где часто можно встретить абрадских моряков и торговцев, главным образом из Кередигона. Дервегцы издавна привыкли к их присутствию, но относятся к ним как к чужакам, а вот жителей северного Инис Клигана принимают за своих, хотя до него плыть на сто миль дальше, чем до кередигонских берегов, да и сами клиганцы в Дервеге большая редкость. Но они все равно свои — потому что их маленький островок входит в состав Королевства Лахлин, а тамошнее население исповедует Святую Веру. Религия для лахлинцев очень важна, она играет огромную роль в их жизни. На Абраде такого и близко нет. Едва ли не самое серьезное ограничение, с которым я тут встречался, это запрет на продажу книг, не одобренных Духовным Советом. Да и то в колдовских книжных магазинах на него совершенно не обращают внимания.

— Во многих обычных тоже, — сказал Энгас аб Брайт. — Во всяком случае здесь, в Катерлахе. Мы не даем духовникам разгуляться, ибо на примере Лахлина видим, к чему это может привести. Даже самый набожный король не хочет проснуться в одно прекрасное утро и увидеть, что в его стране хозяйничают попы. В этом вопросе Север и Юг едины — духовники должны заниматься духовными делами, а в политику не лезть. Ведь так, леди Эйрин?

— Да, безусловно, — подтвердила она. — Южные правители обращаются с духовниками еще жестче, чем северные, потому что на Юге народ более религиозный. Дед Тырнан всегда поощрял мои споры с преподобным Эваном аб Гивелом и очень радовался, когда мне удавалось загнать его в тупик.

В глазах короля вспыхнули огоньки заинтересованности.

— Вы спорили с ним на теологические темы?

— Скорее на философские. Теология слишком много внимания уделяет этике и обрядам, а меня больше всего занимают вопросы мироустройства.

Энгас аб Брайт отпил из своего бокала глоток сока и грустно взглянул на серебряный поднос с остатками жареной оленины. Ему из-за болезни приходилось есть вареную курицу без специй и соли.

— Вижу, вы были уникальной юной леди еще и до того, как у вас обнаружили Искру. Принцесса, которая увлекается философией… А скажите, сильно ли изменились ваши воззрения с тех пор, как вы присоединились к ведьмам? Вы уже восприняли их тезис о множественности Китрайлов?

— С этим у меня не было никаких проблем, — ответила Эйрин, краем взгляда заметив, что Финнела мигом затосковала и демонстративно повернулась к своим соседям справа, лорду Кивину аб Энгасу и его жене, леди Бевин вер Малдвин. Несмотря на все свои недавние перемены, кузина по-прежнему терпеть не могла философских разговоров. — Мне всегда импонировала теория о локальной природе Китрайла. Вот с чем я действительно не соглашусь — так это с утверждением, что он является проекцией на наш мир какого-то Абсолютного Зла.

— То есть в Абсолютное Зло вы не верите?

— Нет, не верю. Как, кстати, и многие другие сестры. Это положение минеганской доктрины является достаточно спорным, так как от него один шаг до дуализма. Но оно и не объявляется бесспорной истиной. Вообще минеганская доктрина отличается от остальных религиозных учений тем, что не требует слепой бездоказательной веры, а ставит во главу угла познание и предусматривает возможность пересмотра догматов, если они оказываются ложными. Лично я склоняюсь к гипотезе зеркальной локальности, в соответствии с которой отдельным для нашего мира является не только Ан Нувин, но и Гвыфин. Тогда Китрайл вполне может быть отступником-диннеши, а значит, для его существования не нужно никакого Абсолютного Зла.

Король кивнул:

— Я слышал об этой гипотезе от леди Альсы. Но она не соглашается с ней, так как считает Гвыфин неотъемлемой частью Кейганта.