Александр Воронков - Искры завтрашних огней

- То дело тайное! Не для твоих ушей, хлоп мадьярский!

И, обращаясь к отряду, земан Жбан скомандовал:

- Разворачиваемся! И - ходу отсюда, ходу, пока эти пёсьи сыны коней не заседлали! В лесу они нам не опасны: нам богемский лес - что дом родимый, а эти - находники пришлые!

Ох уж мы и тикали! Ей-же-ей, никогда в таком драпе не участвовал - ни в этом мире, ни в своём прежнем! Я едва успел вспрыгнуть на кошевку, растянувшись поперек полсти и явно крепко придавив земановы ноги.

Верховые на полном скаку перестроились на два микроотрядика, первый из которых умчал на расстояние метров сорока впереди санок, а второй, пристроившись вплотную в арьергарде, выполнял роль тылового охранения.

Спустя минуту великолепной скачки я уже напоминал сугроб, по маковку засыпанный искрящимся снегом, летящим из-под конских копыт. Совершенно непонятно, как я ухитрился не слететь под полозья на поворотах и не потерять на ходу походный мешок, в который вцепился до побеления ногтей.

Блин горелый! А куда рукавицы-то подевались? Так и поморозиться легко...

На полном ходу влетели под полог заснеженного леса.

Проскакав немного, мы остановились, чтобы провести небольшую 'рокировку': дружинники из арьергарда спешились, и кинулись подсекать боевыми топорами придорожное дерево, земан, предварительно согнав меня с саней, выудил из-под подстеленных в кошевку кусков войлока найденные на разгромленном становище лук с колчаном и, укрывшись за толстым стволом явно принялся настораживать оружие. Когда же он выбрался, аккуратно разматывая тонкий и длинный кожаный ремешок, мне стало ясно, что гранатные растяжки двадцатого века имеют весьма и весьма долгую 'родословную'. Думаю, будь это запретное во владениях монголов оружие у каждого из кметей, предполагаемой погоне пришлось бы несладко. Но - увы! Даже за прикосновение к луку кто угодно, кроме степняков, мог лишиться руки, а уж вражеским стрелкам кочевники и вовсе пощады не давали. Лук у них считался исключительно монгольской принадлежностью, и любой иноплеменник, посягнувший на него, подлежал каре. Тот же запрет коснулся и арбалетов: узкоглазые оккупанты прекрасно понимали, что лишенное по-настоящему дальнобойного оружия потенциальное войско взбунтовавшихся данников не имеет серьёзных шансов в полевом сражении против страшной 'карусели' всадников в халатах и малахаях. Пока нападающие пробегут сотни три шагов, почти все они будут поражены стрелами, не сумев даже коснуться никого из новых 'хозяев мира'.

Тем временем Франтишек Жбан в паре с дружинником давно скрылись за поворотом, проверяя, свободен ли дальнейший путь. Возчики обоих саней, хлопы Эзра и Павел, пользуясь минутной передышкой, обтирали упряжных лошадей клочками сена и чистили их морды от инея и сосулек. Отчего-то мне это напомнило многократно виданные эпизоды из моей прежней жизни в двадцать первом столетии, когда пожилые дядьки вот с такими же сосредоточенными лицами протирали зимой стёкла своих стареньких 'жигулей' и 'нив'... И так стало тошно на душе - хоть на стенку лезь! Вот только стенки поблизости не заметно...

- Ты вот что, мастер Белов, не торчи пнём! - Деятельный пан Ян уже оказался рядом с кошевкой. - Сейчас дальше поедем, раз уж с ночлегом ничего не вышло, так ты полезай в сани с припасами, раз уж считаешься кухарем. Там сокирка про запас захована, так ты с неё паклю-то сними: не дай Святой Йиржи, наскочут мадьярские выкормыши, так чтоб хоть чем отмахаться было. Хотя проку от тебя, прямо скажу, в драке и никакого, але ж грех мне будет, если христианскую душу без оружья оставлю. Эй, Эзра! Макс с тобой будет, дашь ему пару шкур - прикрыться от ветра и пусть оружие возьмёт, я дозволил!

- Слухаю, ласкавы пан! - Склонился послушный слуга.

Мн-да, малясь обидно, конечно, ну да на обиженных, как известно, воду возят, а это - не мой профиль деятельности. Закинув заплечный мешок в сани к Эзре, принялся копаться меж тюков и мешков, пока не выудил со дна маленький топорик на метровой прямой рукояти, смазанный жиром и плотно обмотанный жгутами пакли. Средневековая консервация... Как говорит мой батя, оружье любит ласку, чистку и смазку. Вот чисткой мы сейчас и займёмся. Устроившись под овчинами в санях, освободил топорик от пакли и ею же принялся счищать щедро намазанный жир. Тем временем наша часть каравана, наконец, вновь тронулась в путь, стремясь нагнать ускакавших далеко вперёд разведчиков.

- А что, Эзра, похоже, наш пан земан не особенно ладит с новым владельцем этого замка?

- Это Имрё ни с кем не ладит. Одно слово - байстра.

- Но ведь здешним хозяином был кум пана Яна? Так куда девался-то?

- Да кто ж знает... Понадобилось тому Имрё это имение - он себе и отхватил. А прежнего владельца - в три шеи согнал. С сынком нойона не поспоришь... Вот и сшед пан Влчичениш со своими людьми прочь. И где они сей день обретаются - лишь им самим, да Господу известно.

- Так кто такой этот Имрё-то, никак в толк не возьму? Пан Жбан говорит, что мадьяр, ты - что сын нойона. Откуда он в Богемии-то взялся?

- Так и есть. Мадьяр из монгольского семени. Шойжид-нойон его усыновил за храбрость в сражениях, хотя мог и за жестокость: в этом Имрё-бек ничем родичу не уступает. А Шойжида вся Богемия знает: страшный человек, не дай Господь перед ним провиниться, да и без вины с ним горя не оберёшься. Впрочем, что-то я слишком разболтался... Нужно будет - тебе паны сами всё расскажут, а не нужно - так и знать нечего.

Мн-да... Выходит, кум нашего земана в контрах с какой-то здешней 'шишкой', имеющеё у монгол 'волосатую руку'. А через это и мы под раздачу можем попасть, что ни разу не радует... И надо же было Жбану во всеуслышание палиться, кто да откуда. Если этот самый нойонов сын решит пакость сотворить, то координаты земановой усадьбы вычислить для него дело плёвое.

Нам-то что: пока в Пражске Место приедем, пока обратно доберёмся, да там не меньше пары недель, а то и месяц волонтёров в копейщики набирать придётся. А вот оставшимся в усадьбе под Лоуни Жбановым чадам и домочадцам может прийтись весьма кисло...

Возле неприметного свёртка с дороги на старую просеку в качестве регулировщика движения нас уже поджидал ускакавший со Жбаном-младшим кмет. Разумно: если углубимся в лес, то шансы укрыться от возможной погони резко увеличиваются. Аккуратно, стараясь не цепляться за заснеженные ветки, отряд свернул в сторону. Оставшийся воин, как я успел заметить, принялся заметать ветками следы копыт и полозьев. Впрочем, спустя минут десять он уже нагнал нашу маленькую колонну.

На ночёвку остановились на лесной полянке у края полузамёрзшего болотца, куда я сразу же был погнан за водой для ужина. На робкую попытку предложить в качестве альтернативы растопленный снег, было предложено 'ступать и не умничать, тут тебе не город'. Как ни странно, вода в болотце оказалась достаточно прозрачной и даже вкусной: нужно только черпать неглубоко, у самой поверхности. Впрочем, оно и понятно: торфяное дно в таких лесных водоёмах служит своеобразным фильтром для просачивающейся сквозь него жидкости.