Юрий Пашковский - Хроники Равалона

Или… или западня приняла их уже давно, и сейчас лишь кульминация затянувшегося действия? Слишком легко пали креатуры Кубата. Слишком легко отстала погоня. Они думали, что оторвались от преследования — или им позволили так думать, загоняя в западню. Вполне в духе Софии начать воздействие осторожно, потихоньку, ничтожными долями меняя последовательность событий в свою пользу. Капкан сжимался, сжимался и вот — сжался…

— Подумать только, я и не надеялась поймать вас так легко.

Она появилась из переднего трехлистного угла креста, возможно, чтобы каждый мог видеть ее, возможно, по другой причине. Багровое сияние Знаков оформилось в фигуру, быстро принявшую знакомые очертания. В отличие от младшего брата София не являла собой цветной пример борьбы противоположных начал. Алебастровая кожа, белые волосы, светлые глаза. Худая и щуплая, словно девочка-подросток. Она могла использовать любой женский образ, но, как знал Нами, предпочитала этот, лишь по прямому приказу Брата и Сестры меняя внешний вид. Впрочем, от белого ей невозможно было избавиться ни в одном из ликов. Прикидывайся София хоть младенцем, хоть старухой — везде и всегда он сопровождал ее.

— Так даже и неинтересно, — целомудренно поправив сползшую с плеча тунику, София с сожалением оглядела пойманных. — Я думала, начнется сражение. Я буду нападать, вы будете защищаться. Вы используете Облики и Оружие, я… ну, открывать свои секреты, пожалуй, не стану.

Нами напрягся. Тело сковало холодом, но сознание все так же повиновалось ему! Воля не подчинена, значит, он еще может пытаться бороться, пытаться сбросить оковы чар Софии, пытаться сбросить Личину и дотянуться до Облика…

Дочь Змея лениво вытянула руку перед собой. Кожа на пальцах треснула, плоть разошлась, ярко-алая кровь нитью протянулась к Знакам. В ответ на подпитку крест ярко засиял, и к сковывающему движения холоду добавилась изнуряющая жара, от которой мутило разум. Словно убог Хладного Леса овладел убогиней Огненной Купели, а та пылко раскрылась навстречу его студеной любви, и дуальности сошлись, грозясь породить единство противоположных Сил, превосходящее Разрушением своих родителей.

— Не стоит и пытаться, гомункулусы . — София солнечно улыбнулась — так улыбаются молодые девушки, в чью честь рыцари совершают свои первые подвиги. — Вам ли не знать, на что я способна… Особенно тебе, Аль-сид, моя кровь, моя плоть, моя магия.

О чем она говорит?

— Вы и не знали, да? Ну, Они не любят распространяться о своих замыслах. Не только материя Символов находится в вас, не только высокочастотная энергия Эфира струится по вашим Локусам Души. Наша кровь, кровь Детей Пожирателя Миров, бежит по вашим венам и артериям. Вы созданы для этого забавного мира как наше продолжение, как наши копии, ведь местные боги смогли превзойти заданные им рамки, и нам, Детям Змея, так просто с ними не справиться. Но вы и не подозревали о своей истинной сути, не так ли, подобия?

«Это неважно, София».

— Ты смог преодолеть мой ментальный заслон, Аль-сид? — София удивленно рассмеялась. — Прелестно. Но не думай, что твое, как говорят местные, cogito может потягаться с моими чарами. Не расходуй силы…

«К чему твои слова, София? Зачем тратишь время, наше и свое, и твоих хозяев? Вот мы — беспомощные, плененные. Два-три твоих Слова — и нас не станет, и ты вернешься к Ним с Мечом и Посохом».

— Торопишься в местные посмертия, Аль-сид? Спешишь пообщаться с Ялдабаотом? Думаю, он будет рад тебя встретить. Всех вас. Особенно тебя, Кшанэ. О, он зол. Очень зол. Он, правда, не знал, что в вас течет наша кровь, иначе поостерегся бы так безрассудно бросаться в бой. С другой стороны, Нами, ты смог сдержаться, а на это не рассчитывал никто. Лучший воин Сестры, лучший убийца Сестры — не поддался соблазнам Меча! Думаю, даже Они не рассчитывали на подобное.

«Чего ты хочешь, София?»

— С чего ты взял, что я чего-то хочу?

«Мы еще живы. Я не верю, что тебе дан приказ вернуть нас целыми и невредимыми вместе с Мечом и Посохом».

— Веришь — не веришь. Какая разница, чего хочет Дочь Змея? Несколько десятков тысяч лет никто не спрашивал о ее желаниях, в каждом из тысяч пройденных миров никто не интересовался ее намерениями. Мы — прах под ногами Судьбы, по желанию которой рождаются и умирают мироздания. Что пред ней мои желания? Важно ли, чего я хочу? Чего хочешь ты? Ткань Рока плетется миллионами нитей, и нам не дано увидеть даже малую их часть, управляющую нашими судьбами. Вы поверили в свободу, которая никогда не существовала и не будет существовать, поскольку лишь ограниченный разум мог придумать столь манящий и бессмысленный фантом.

«Много говоришь, София. Мало делаешь. На тебя не похоже, Посланник Воли. Неужели, как и твой глупый братец, решила подарить свое тело и разум Аватаре?»

— О тебе говорили, что ты умен, Аль-сид. Умнее Кшанэ, Элиноры и уж тем более — этого вашего Нами. Но ты не видишь очевидного. Не понимаешь простейшего. Разве ты не знаешь: хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место.

Холод и жара. Жара и холод. Сознание расплывается, двоится, троится, четверится, множится, словно гидра в весеннюю пору. Перед глазами кружатся треугольные квадраты и пересекаются параллельные прямые. Меч уже не просто взывает — он требует, чтобы Нами вызволил его из плена Поля Сил, странного и непонятного Поля, окружающего материальный активатор артефакта; он кричит, вопит в самые глубины души. И что-то там, в этих глубинах, начинает присушиваться, что-то темное и бездонное, что-то, что радовалось каждый раз, когда когти Облика орошались кровью врагов…

Скалятся боги смерти, танцующие на черепах смертных, чью жизнь забрали магия и меч; рвут в клочья медные нити Орны, и Смера встает во главе Сестер; боги войны требуют жертвоприношений, и гекатомбы в их честь не устраивают воинственных Бессмертных, ведь очистительного пламени сражений жаждут Созидатели, творящие, пускай по правилам и законам чести, но все-таки — войну…

Во всех мирах Становления, от Все-Вышнего Порядка до Без-Образного Хаоса — катятся волны Силы, вбирающие в себя ярость победителей и ненависть побежденных, волю восставших и буйство обреченных; барашками на волнах Силы несутся проклятия и плач, стенания и угрозы, боль и страдания. Сила вбирает в себя все, чем могут одарить ее реальности, где родились боги войны, вбирает и несется дальше, чтобы найти того, кто выдержит ее напор, остановит, удержит и — сделает своей наложницей…

Я — Сила.

Ты — слаб.

Так просто — взять Силу.

Так просто — перестать быть слабым.

Ты ведь умеешь — не быть слабым. Они просили о пощаде — ты убил их. Они защищали детей и жен — ты убил их и их детей и жен. Они героически защищали свои святыни — ты убил их и разрушил их святыни.