Андрей Гудков - Цепной пес империи

— Не все так просто. Она старшая дочь. Сколько бы детей ни родилось у императора, она первая в очереди наследства.

— А разве женщина может править страной?

— Может ли женщина править страной, я не знаю, — с усмешкой сказал я. — Но по никем не отмененному закону императора Клавдия вопрос пола в очереди престолонаследия не имеет никакого значения. Про этот закон все уже давно забыли, но он действует.

— Но она же все равно незаконнорожденная.

— В этом-то вся и проблема. Ассамблея дворян может без особых проблем сделать незаконнорожденного ребенка полноправным наследником. И в определенных случаях согласия родителей для этого не требуется. Теперь понятно?

— Получается, кто бы ни стал новым императором после Аврелия, Агнесса все равно будет иметь больше прав на престол?

— Да. И поверь, желающих быть единственным фаворитом императрицы, а не одним из многих подданных императора найдется много. Слишком много для спокойной жизни империи.

— Да, но почему тогда Аврелию не сделать ее законной наследницей престола?

— Не все так просто. Клеймо незаконнорожденности так легко не смыть. Десятки дворянских кланов плетут интриги в попытке подсунуть императору свою невесту, чтобы через нее попытаться влиять на него. Любой князь или герцог, имеющий незамужнюю дочь, спит и видит себя дедом наследника престола. Попытайся Аврелий сделать Агнессу наследницей престола, начнутся козни. Ее могут попытаться убить или скомпрометировать. К ней начнут подсовывать смазливых сыновей и так далее. — Немного подумав, я добавил: — К тому же женщина — императрица Райхенской империи… Женщины не бывают обычными правительницами, они либо великие, либо никакие.

— И поэтому император решил скрыть ее существование?

— Да, — кивнул я. — Агнесса знает, кто ее отец, но скрывает это. Так ее научили. Потому что если вдруг Аврелий умрет, не оставив законного наследника, мне придется сделать Агнессу императрицей. Других наследников нет.

— Ты этого не хочешь? — догадалась Арья.

— Нет, я слишком сильно люблю эту девчонку, чтобы обрекать ее на это. Так же, как и ее отец.

— Я никому никогда об этом не скажу, — тихо произнесла Арья.

— Я знаю. Потому что если ты это сделаешь, мне придется убить всех, кто это узнает.

— А меня?

— Достаточно будет того, что ты будешь знать, что по твоей вине погибли люди, — жестко ответил я.

— А почему я не увидела Агнессу, когда ты показал мне память?

— А ты и не могла увидеть. Это часть тренировок всех магов. Определенную информацию у мага узнать невозможно никаким способом. Ни пыткой, ни гипнозом, ни магией. Даже при полном и добровольном раскрытии своей памяти я при всем желании не смогу показать тебе некоторые моменты своей жизни. А если я этого не захочу, то тем более никто ничего не узнает.

Агнесса и Тирион ускакали далеко вперед, но я за них не боялся. Тирион вполне способен защитить себя и девчонку. К тому же рядом с ней всегда находятся призванные мной духи воздуха.

— Скажи, Арья, ты так резко изменила свое отношение ко мне…

— Сильно заметно?

— Очень сильно.

— Моя семья меня… — Арья замолчала и с большой неохотой вновь продолжила говорить: — Меня приняли как прокаженную. Со мной никто не хотел общаться, все шептались за моей спиной и…

— Я знал, что так будет.

— Больше всего злит то, что ты меня давно простил, а они…

— Что я могу сказать? Тебе не скоро забудут этот поступок, но мы живем долго. Пройдет лет десять, и мало кто будет об этом вспоминать. А лет через пятьдесят и вовсе забудут.

— Замечательно, — тихо проворчала Арья.

— Главное, что мы с тобой нашли общий язык. А до остальных мне дела нет.

На прием к императору я пошел уже поздно вечером. Во дворец я пробрался легко. Пройти мимо постов внутренней охраны было сложнее, но тоже возможно. Подобраться к личным покоям правителя было очень тяжело, но, к моему сожалению, реально. К счастью, зайти непосредственно в комнату императора скрытно не мог даже я.

Охранник из числа личных вассалов клана императора долго меня проверял. Пришлось сдать шпагу и пистолет. И только после этого мне разрешили пройти.

— Добрый вечер, Маэл, — поприветствовал император. — Будешь вино?

— Не откажусь.

Император сам налил в бокал вина из своих личных запасов. Мне оно никогда не нравилось, но из вежливости я не отказывался.

— От меня требуют начать войну с Найхоном. Уже уши болят слушать их доводы, — пожаловался император. — Разведка докладывает, что Кунакский патриархат за последний год вдвое увеличил штат инквизиторов. А еще они готовятся спустить на воду три новых броненосца.

— Они могут их спустить хоть три, хоть тридцать три. Наши линкоры их утопят.

— Не все так просто. Их флот уже почти равен по числу тяжелых кораблей нашему и превосходит во фрегатах и миноносцах. А еще немного — и они догонят нас по числу крейсеров. Они готовятся к новой войне, но разве об этом кто-нибудь думает? Все хотят получить богатства еще одной колонии. И кого волнует, что война с Найхоном обойдется нам в сто — двести тысяч безвозвратных потерь? И это не считая того, что она намертво свяжет нам руки во внешней политике лет на пять, не меньше.

— Нам нельзя сейчас ввязываться в новую войну. Только не сейчас.

— Я знаю, поэтому войны не будет. Что ты хотел?

— Нужно официальное разрешение на человеческие жертвоприношения. И люди.

— Зачем?

— Я не уверен, но мне не нравится одна история, произошедшая на востоке. Данте по моей просьбе попробует узнать об этом непосредственно у демонов, но они ничего не говорят бесплатно. А плата у них только одна.

— Хорошо, все будет. Как Агнесса?

— Растет и хорошеет, — улыбнулся я. — Хочет увидеться с вами.

— Я тоже этого хочу, но, боюсь, времени до Императорского бала не будет. Если только на охоте, но надо будет отвлечь хвост придворных.

— Я придумаю что-нибудь. Разрешите задать вопрос?

— Разрешаю, — кивнул Аврелий.

— О чем вы говорили с моим отцом?

— Это была обычная беседа, — пожал плечами император. — Я с ним по десять раз в неделю разговариваю.

Ничего не говоря, я посмотрел на императора, и он после недолгой паузы сознался:

— Я просто напомнил ему, что после того, как он заставил тебя принести мне клятву верности, он потерял право распоряжаться твоей судьбой. А также предупредил, что помимо репутации клана Ларанов в глазах общества есть еще и репутация в глазах правителя. И не все, что может порадовать публику, также порадует меня.

— Я не просил вас об этом.

— Плох тот сюзерен, что помогает своим вассалам только после того, как они его об этом попросят.