Мэгги Стивотер - Похитители грёз

— Когда потенциал станет чем-то реальным?

— Ах, Блу.

— Не надо мне тут «ах, Блу». — Блу выпустила руку матери. — Я только хочу знать, когда все перестанет быть потенциальным и станет чем-то большим.

Мора живо вернула карту в колоду.

— Ты хочешь ответ, который тебе понравится, или настоящий?

Блу фыркнула. Был только один ответ, который она хотела.

— Может, ты уже нечто большее. Ты делаешь других экстрасенсов такими сильными, просто находясь рядом. Возможно, потенциал, который ты пробуждаешь в других людях, и есть твое нечто большее.

Блу всю жизнь знала, что была редкостью. И хорошо быть полезной. Но недостаточно. Ее душа думала, что это не есть нечто большее.

Очень прохладно она сказала:

— Я не собираюсь быть второй скрипкой.

В коридоре Орла повторила с южной сладостью Гэнси:

— «Я не собираюсь быть второй скрипкой». Тогда тебе стоит перестать тусоваться с миллионерами.

Мора выдала сварливое «тссс» между зубами.

— Орла, тебе разве не надо сделать звонок?

— Не имеет значения. Я на работу, — произнесла Блу, стараясь удержать слова Орлы в стороне. Но правдой было то, что она выглядела более холодной в школе, чем в окружении экстрасенсов или богатеньких мальчиков.

«Нет, — думала она. — Нет, это не о том. Это про то, что я делаю, не про что, что я собой представляю».

Все же это ощущалось слабостью. Было намного легче, когда Адам, наибеднейший из компании, казался таким же, как и она. Теперь она чувствовала, что ей надо кое-что доказать. Остальные были Силой команды, а она была Изобретательностью команды или чем-то в этом роде.

Ее мама махнула на прощание картой.

— Пока. Ты будешь дома к ужину? Я готовлю кризис среднего возраста.

— О, — произнесла Блу. — Думаю, у меня будет кусочек. Если ты уже его готовишь.

Когда Блу пришла в Нино, она обнаружила, что Гэнси, Адам, Ноа и Ронан уже присвоили один из больших столиков в глубине. Так как она не смогла прийти к ним, они принесли обсуждения Глендовера к ней.

«Ха! — подумала она. — Вот тебе, Орла!»

Адам и Гэнси расположились на поломанном оранжевом диване вдоль стены. Ноа и Ронан сидели на стульях напротив. В качестве гвоздя программы деревянная коробка покоилась в центре стола, сопровождаемая нависшим зеленым светом. Ее окружал батальон словарей иностранных языков.

С усилием Блу сравнила ее нынешнее видение парней с первым разом, когда она их примеила. Тогда они были не только незнакомцами, они были врагами. Было трудно помнить, как смотреть на них таким образом. Чем бы ни был ее личностный кризис, он, казалось, жил дома, а не с парнями.

Она бы это не предсказала.

Блу принесла на стол кувшин с холодным чаем.

— Что это?

— Джейн! — радостно воскликнул Гэнси.

Адам сказал:

— Это гений в коробке.

— Он сделает твою домашнюю работу, — добавил Ноа.

— И будет встречаться с твоей девушкой, — закончил Ронан.

Блу нахмурилась.

— Вы все пьяные?

Они проигнорировали ее вопрос и, вместо этого, взволнованно продемонстрировали причину — деревянную коробку. Она была удивлена меньше других людей, которые бы обнаружили, что это магическая коробка-переводчик. Она больше была удивлена, увидев, что парни преднамеренно захватили с собой словари.

— Мы хотели узнать, всегда ли она права, — объяснил Гэнси. — И кажется, всегда.

— Держитесь, — ответила Блу.

Она оставила парней, чтобы взять заказ на напитки от пары за четырнадцатым столиком. Оба хотели холодный чай. Нино был несправедливо знаменит своим холодным чаем, была даже вывеска на окне, которая гласила, что здесь он самый вкусный в Генриетте. Несмотря на этот факт, Блу могла засвидетельствовать, процесс приготовления чая был абсолютно обыкновенным. Она решила, что воронята, должно быть, легкая добыча для пропаганды.

Когда она вернулась, то облокотилась на стол рядом с Адамом, который дотронулся до ее талии. Она не знала, что сделать в ответ. Тронуть его? Момент был упущен. Она обиделась на тело, которое не дало ей верного ответа. Она спросила:

— Кстати, что это за другой язык?

— Мы не знаем, — произнес Гэнси с соломинкой во рту. — Почему здесь так хорош чай?

— Я в него плюнула. Дайте мне взглянуть на эту штуку.

Она приняла коробку. Та что-то да весила, как будто у всех колесиков имелся внутренний механизм. Вообще-то, на ощупь коробка очень напоминала журнал Гэнси о Глендовере. Он был щедро сдобрен грезами — не то, чего она ожидала от Ронана.

Осторожные пальцы Блу на гладких, прохладных циферблатах, сдвинули колесики на английской стороне так, что на них прочиталось "синий" [6] В оригинале имя Блу переводится как "синий, голубой". . Кнопки засосало внутрь, а колесики повернулись на другую сторону коробки, текуче и бесшумно.

Блу медленно поворачивала коробку, читая каждую сторону: «hyacinthus», «celea». Одна сторона была пуста.

Гэнси указал ей на каждую сторону.

— Латынь, коптский, санскрит, что-то, чего мы не знаем, и… Это, как предполагается, греческий. Разве не забавно, что тут пусто?

Ронан иронично заметил:

— Нет. Древние греки не знали слова "синий".

Все за столиком глядели на него.

— Что за черт, Ронан? — выдал Адам.

— Трудно вообразить, — размышлял Гэнси, — как это очевидно удачное классическое образование никак не отражается на твоих школьных документах.

— Они никогда не задают правильных вопросов, — ответил Ронан.

Впереди открылась парадная дверь ресторана. Блу следовало бы усадить новых гостей, но она медлила за столиком, хмурясь на коробку.

Она сказала:

— У меня есть правильный вопрос. Что за язык на этой стороне?

Выражение лица Ронана говорило об обиде.

Гэнси склонил голову.

— Мы не знаем.

Блу указала на Ронана, который сжал губы.

— Он знает. Где-то там. Я уверена.

— Тебе-то откуда знать это дерьмо, — выдал Ронан.

Возникла очень короткая из всех пауз. Правда была в том, что этот тип яда не был чем-то необычным от Ронана. Но прошло довольно много времени с тех пор, как он использовался столь страстно на Блу. Она поднялась, все покалывало.

Затем Гэнси очень медленно произнес:

— Ронан, ты никогда больше не станешь говорить так с Джейн.

Оба, Адам и Блу, уставились на Гэнси, который сконцентрировал свой взгляд на салфетке. Дело было не в словах, а в том, как он ни на кого не смотрел, когда говорил, это добавило странности моменту.

Блу, чувствуя странное тепло на щеках, сказала Гэнси:

— Я не нуждаюсь, чтобы ты за меня заступался. А ты, — это было направлено на Ронана, — не думай, что я позволю тебе так со мной разговаривать. Особенно, когда ты злишься из-за того, что я права.

Когда она резко повернулась ко входу, то услышала, как Адам произнес: