Евгения Фёдорова - Жертвы времени

Я лишь кивнул.

— Ну, тогда я рад с тобой познакомиться, Демиан. Знаешь, на самом деле в Форте редко происходит что-то неожиданное и новички, прибывшие из больших городов, которым нечем заняться — тоже редкость. Не думай, что я хочу тебя оскорбить, никогда так не думай. Я могу оттолкнуть, если ты придешься мне не по душе, и тогда у тебя не будет сомнений в этом. Нежелание соприкосновения в общении ни с чем невозможно спутать, уж поверь. Так и с тобой, я чувствую опаску, осторожность и недоверие. Ты здесь чужак и уже ощутил на себе гостеприимство города. Но все это не так, придется начинать все сначала. Вот тебе мое слово: хочешь учиться у меня, будь любезен доверять мне. Мне не нужны твои тайны, я всего лишь хочу понять, как тренировать твое тело. Это очень важно.

— Готов поклясться, что любой мужчина не любит обсуждать подобные вещи, — стараясь говорить шутливо, намекнул я.

— Учителя и врачи, это те, с кем можно разделить любые события, — безапелляционно отрезал Оружейник. — Ты ослаб за время болезни, мне нужно вернуть тебе подвижность, гибкость и силу. Для этого все твои слабые места должны быть известны, ведь обычное незначительное воздействие на единожды сломанную кость или ранее вывихнутый сустав может привести к непоправимым последствиям. Чего в этом тебя удивляет? Я могу пойти другим путем и посмотреть на тебя в деле, а потом всякий раз спрашивать, почему ты реагируешь так, а не иначе, выделяя раз за разом то, о чем сейчас просто прошу тебя сказать вслух…

— И возразить то нечего, — смирился я. — Шестнадцать лет назад у меня был перелом правого предплечья в двух местах, восемь… нет семь лет назад трещина в третьем ребре слева, чуть позднее ранение в правую половину груди с повреждением легкого…

Оружейник укоризненно взглянул на меня, но я не собирался встречаться с ним взглядом. Тогда он сказал просто:

— Ты плохо обращаешься со своим телом. Слишком много всего надо будет обсудить.

Он помедлил, что-то обдумывая, потом сказал:

— А теперь я хочу услышать подробности. Любопытно знать, как это было.

Я отставил бокал и встал. Движение было немного неловким, и нетронутое вино плеснулось на столешницу.

— Как-нибудь в другой раз я с удовольствием расскажу вам последние новости из Гран Сити, а сейчас…

Обращение на вы я выделил с особой твердостью.

— А сейчас ты похож на перепуганного олененка, — усмехнулся Оружейник и тоже поднялся. — Так и будешь шарахаться от всех подряд?

Его движение лишь еще больше напугало меня, заставив закрыться, и я вновь попятился. Мне показалось, он может попытаться заставить меня говорить силой. Совладать с собой было сложно, но я удержался от глупостей, хотя, видят Высшие, мне хотелось развернуться и как можно скорее уйти. С тем, как мне удалось подавить неожиданный приступ испуга, я задумался, в чем была причина происходящего и понял, что необычная сила этого человека давит на меня, вынуждая проявлять неосознанные реакции. Он выводил меня из равновесия взглядами, интонацией, какими-то точно выверенными жестами и делал это специально.

— Присядь, — лукаво предложил Оружейник. — Ты меня прочел. Давай просто поговорим, мне ничего от тебя не надо, но тебе может все же быть интересно…

— Лучше пойду.

Я опустил голову и повернулся, чтобы уйти.

Мягкий и одновременно твердый голос Оружейника заставил меня остановиться.

— Никогда не поворачивайся спиной к тому, в ком не уверен. Если бы на моем месте был кто-нибудь другой, вроде… — он эффектно помедлил и продолжил, — … например Мастера, он бы не упустил такой возможности.

— Я думаю, — холодно отозвался я, — что вам нет смысла пользоваться подобными возможностями. Есть слишком много людей, которые могут и хотят это сделать.

— А я думаю, — подражая моему тону, возразил Оружейник, — что тебе просто не следует им этого позволять.

Наш разговор снова перетек в обмен репликами, каждый из нас доказывал другому что-то свое, но я не хотел оставлять за ним последнее слово:

— Не со всеми стоит меряться силой, ведь так? — спросил я как можно более насмешливо.

— О да, но можно развлечься и померить с ними хитростью, — казалось, хозяин дома доволен тем, что у нас выходит диалог. — Ты будешь удивлен результатом. Сделай ум своим оружием. Сделай слабость своим щитом.

Мне стало смешно — Оружейник пытался исправить то, что сделал в самом начале, разрушив еще не заладившееся между нами общение.

— Ты видел нашу сегодняшнюю тренировку, верно? — хозяин дома повеселел. Я повернулся и взглянул на него. — Да что ты, в самом деле, так въелся на меня? — усмехнулся он. — Я попробовал тебя на зуб, неужели ты обижен? Лучше скажи что-нибудь о человеке, который дрался со мной?

Я повел плечами, потому что мне вдруг стало холодно, а потом спросил о другом:

— Я все верно понял: он дрался, с вами, но вы с ним… — нет?

Глубокая задумчивость тенью скользнула во взгляде хозяина дома. Я прекрасно понимал, что сейчас он занят тем, что оценивает меня.

— Что ж, кажется, вопросом ты ответил на мой. Но еще раз прошу, отбрось ты эти условности. Обращайся ко мне проще, и я, быть может, стану твоим другом…

Нет, спасибо, — чуть вслух не произнес я. Думаю, на моем лице это ответ отразился, потому что Оружейник фыркнул и попросил:

— Ну поясни, что ты имел в виду?

Он сделал большой глоток вина, пристально глядя на меня. Он хотел знать наверняка, был ли это просто вопрос или ответ.

Я сам вдруг подумал, хочу ли я, чтобы Оружейник изменил свое первоначальное мнение. Может, лучше пусть он считает меня трусоватым дурачком? Тогда мне проще будет от него отделаться — я уже понял, что отношения у нас не заладятся. Вряд ли опытный боец захочет иметь дело с таким, как я. Пустив пыль в глаза, я смело смогу сказать Мастеру, что причина моего бездействия не в том, что я не желаю учиться, а в том, что Оружейник не желает учить меня…

Определенно, я мог бы попытаться разыграть какую-нибудь комедию, но для обмана Оружейника понадобится настоящий талант. К демонам все, скажу как вижу!

— Северный проиграл, когда решил, что это бой, а не тренировка. Отнесись он по-другому к тому, что делал, его бы не огорчила потеря оружия. Нет ни проигрыша, ни победы, когда смысл в самом действии.

Казалось, Оружейник расстроен. Он допил свое вино и потер лоб.

— Что же, ты прав. Он сверх меры корыстен и горделив. Как ты думаешь, ты такой же?

И опять вопрос с подвохом. Оружейник смотрит на меня внимательно, он очень доволен, что я не ушел. Неужели ему здесь действительно так скучно? Ладно, пусть развлечется.

— Скорее я несмел, чем корыстен, — проговорил я глухо. — Они все меня пугают, и я пришел к Оружейнику за ответами, но вместо этого только и делаю, что отвечаю…