Мария Чурсина - Ранние рассветы

— Главное, что зачтено.

Маша и сама уже пять раз пожелала о стихотворении. Глупо вышло и совсем не тонко. Определённо, Эльза всё поняла и заметила ту строчку о демоне, приняла её за изощрённую издёвку. И разозлилась, конечно же, как будто Маша мало достала её за всю практику.

Не нужно было вообще заниматься такой ерундой! Она хорошо понимала это сейчас, но так же хорошо знала, что в тот момент для неё стало важнее найти демона, чем получить хорошую отметку в ведомость. Что же, она благополучно провалила и то, и другое. Сама виновата.

Маша обнаружила, что сидит на краю преподавательского стола, чертит на доске странные символы и бормочет себе под нос. И ладони давно перепачкала в мелу.

— Демон должен быть где-то здесь, на стационаре. И он не может быть невидимым, ну никак. Так, всё. Хватит.

В ведре давно простыла вода, и в ней уже сучил лапами лесной жучок. Откуда он туда свалился, с потолка что ли. Маша осторожно выудила насекомое, отнесла на крыльцо и отпустила.

Она постояла, вдыхая запах скорой свободы. Шумел темнеющий лес. Маше почудился вкусный запах жареной картошки из столовой. Голоса оттуда превратились в весёлую неразбериху.

Когда она вернулась в лабораторию, Инесса была не одна. Чужое присутствие ощущалось, как запах мёртвых водорослей. Сначала Маша почувствовала его, а потом вошла и увидела склонённую фигуру у дальней стены.

Наверное, её промедление оказалось очень уж заметным, неестественным, потому что Инесса, до этого печально взирающая на телефон, подняла голову. Их взгляды встретились. Маша силилась произнести хоть звук.

— А ты не… — нахмурилась Инесса, выронив телефон. Пластиковый корпус глухо ударился о парту. И только тогда Маша смогла разжать зубы.

— Не оборачивайся.

Конечно, Инесса обернулась.

Сабрина наверняка бы сразу приняла решение. Но Маша — не Сабрина. У неё предательски свело пальцы, судорожно сжатые на дверной ручке. Дверь хлопнула, по инерции выскочил кончик засова и застрял, намертво перекрывая пути к отступлению.

Парень медленно выпрямился. Высокий и на вид нескладный, худой настолько, что под одеждой ощущалась пустота. Инесса смотрела на него и прижала к губам дрожащую ладонь. Ни звука.

Маша бросилась к столу, чтобы схватиться за тонкую металлическую указку Эльзы, но по дороге запнулась о ведро. Раздался звонкий удар, плеск, лужа воды растеклась на полу. Прозрачные щупальца потянулись вглубь комнаты.

Он отскочил к окну. Не по-человечески выгнул спину и прыгнул, преодолев наискосок почти всю комнату. Деревянные половицы застонали от силы удара, будто на них швырнули чугунную гирю.

Маша поняла, что смотрит ему в глаза и не мигает. Сердцебиение замерло где-то в горле. Её рука оцепенела над указкой. Глаза у него тоже были «не такие», но вглядываться стало жутко. Тонкие губы раздвинулись — он оскалился. Совершенно точно — оскалился, как может только зверь, и глухо зарычал.

— Ненормальная! — отчаянно крикнула Инесса, то ли предостерегая её, то ли просто от испуга.

Он прыгнул. Маша не поняла, как сумела побороть оцепенение. В ладонь впилась рельефная ручка указки, холодная, как страх. Маша шарахнулась в сторону, спиной прилипая к доске, и ощутила, как волна воздуха лизнула её лицо. Кажется, она крикнула что-то бессвязное.

От его прыжка задрожали стены домика, истерично звякнули стёкла. Демон ударился в дверь, ещё раз, и снова. Он бился о неё с упорством тарана, плечом, потом спиной. Маша судорожно перевела дыхание.

— Ты кто такой?

Он обернулся и увидел кончик указки, направленный в грудь, и хрипло втянул воздух. Серая футболка спереди была перепачкана, а руки — Маша только теперь заметила, когда оказалась совсем близко — руки посинели от кровоподтёков.

— Ты откуда здесь, говори! — выкрикнула она, сама не очень понимая, что творит.

Он подался назад, ногтями царапнул по двери. Кончик указки покачивался в Машиной дрожащей руке. Она перехватила указку правой, а правую ладонь вытерла о штаны. Всё равно она осталась липкой от пота.

— Говори, — приказала Маша, понимая вдруг, что сорвала голос. Она кричала? Когда? Память не подчинялась.

Демон смотрел не на неё — на остриё указки, нацеленной ему в грудь. Смотрел и не отводил взгляда.

Ступеньки крыльца отчётливо заскрипели, хлопнула дверь. Лестница заходила ходуном под множеством шагов. Кто-то дёрнул дверь с той стороны. Маша облизнула пересохшие губы, ощущая, что ноги подогнутся, если она даст себе хоть на секунду расслабиться.

— Маша! Открой, слышишь? — послышался голос Сабрины по ту сторону двери.

— Что там происходит? Что там? — спрашивала у кого-то Эльза на заднем плане. Она готовилась впасть в истерику или уже заходилось в ней — не разобрать.

Маша медленно опустила указку.

— Я тебя не трону.

— Маша! — потребовала Сабрина из коридора. В её голосе чувствовался неподдельный страх.

— Я не трону, — повторила Маша совсем тихо, и демон опустил руки. — Только скажи, что тебе от нас нужно? Что нужно?

Он присел, очень похожий на зверя, и глянул на неё снизу вверх, уже не зло, а затравлено.

— Что? — повторила Маша, находя рядом опору — преподавательский стол. Сжала край неверными пальцами, иначе и правда сползла бы на пол.

Демон обернулся, и не сразу она поняла, что на Инессу. Та замерла у стены, держа у груди телефон, как последнюю защиту. Свет вечернего солнца красил её кожу в розоватый, хотя она была — Маша точно знала — очень бледной. Как простыня, вывешенная на просушку на перила крыльца.

Дверь дрогнула, и засов, наконец, поддался, выскочил из паза. Демон бросился в сторону, и вовремя, потому что первой в лабораторию влетела Сабрина.

— Ты что? — она взяла Машу за плечи и ощутимо тряхнула.

Указка всё-таки вывалилась из пальцев, и стукнулась об пол. Маша прижалась к столу и поняла, что дрожит. Комната подёрнулась туманом и разом наполнилась голосами. Одни спрашивали, что случилось, другие тут же высказывал предположения, хохотали и тормошили где-то вдалеке Инессу.

— Да что с тобой? — требовательно повторила Сабрина, и Маша сфокусировала на ней взгляд. Холодные пальцы больно впивались ей в плечи, но сил, чтобы сбросить, не было. — Да ты кричала, как будто тебя убивали.

Чёрная прядь выбилась из-под резинки и прилипла к её виску. Маша потянулась к лицу Сабрины и заправила эту прядь ей за ухо. Та удивлённо сжала губы.

— Ничего. Всё нормально. Просто он стоял у двери, — сказала Маша и сползла на пол.

Она в самом деле не понимала, чего так испугалась Сабрина. Сидеть на полу оказалось хорошо: тело приобрело желанную опору, и ноги перестали дрожать. Ну и пусть одна кроссовка оказалась в натёкшей из ведра луже.

На лес давно опустилась ночь. В орешнике пели сверчки, норовя перекричать друг друга.