О. Шеремет - Большая Игра

— Аска, милая… Аска! — Скульд тормошил её уже добрых три минуты, пытаясь обратить на себя внимание. Каких трудов стоило ему сдерживать торжествующую улыбку: сразу два этапа пройдено — путрефикация и коагуляция, гниение и закрепление. Теперь девочка твердо стоит на ногах и не собирается останавливаться на пути к совершенству! Слава средневековым философам-алхимикам, слава!

— Мне нужно домой. Сколько времени прошло?

— Много.

— Сколько?

— Три дня, — он принял такой же равнодушный деловой тон, как и она.

— А девчонки?..

— Всё в порядке, не волнуйся.

— Но с работы, видимо, меня уже уволили…

— Забудь, — Скульд решительно рубанул ладонью воздух. — Возьми — здесь твоё выходное пособие. Расслабляйся, отдыхай. Погуляй, почитай книжки.

Аска кивнула, зачем-то взвесила пухлый кошелёк из черной кожи. Всё-таки она очень нужна этому богу или кто он там такой. Дело даже не в деньгах, а в том, что он стремится устранить все препятствия перед ней. Спор? Увольте! И азартны должны быть эти высшие существа…

— Книжки — это хорошо, — пробормотала Аска, когда Повеса оставил её на пороге дома. — Особенно если в них есть что-то о богах и их играх.

Игорь с головой ушёл в работу — задерживался, брал дополнительные задания, возвращался домой за полночь. Елена догадывалась, что так он переживает произошедшее с ней несчастье, но ничего не могла с этим поделать: она рассчитывала, что скоро это пройдёт. Кроме того, у неё были её дети, которые стали ещё ласковее, ещё нежнее — и с энтузиазмом принялись учить знаки языка глухонемых. Их мама вернулась из больницы, снова готовила вкуснятину по выходным, снова улыбалась, как и раньше. Так чего грустить? Для них язык жестов был очередной игрой.

Но время шло, а Игорь прежним не становился — наоборот, уходил в себя. Сколько бы жена не ластилась к нему по вечерам, он рассеянно поглаживал её по волосам, а сам смотрел в сторону. Оправдывался: «Устал». Когда подруги советовали поискать чужие длинные волосы на костюме Игоря, Елена только смеялась — может, ещё и рубашку обнюхивать на предмет духов? И всё же, и всё же… Убирая в стиральную машину пиджак, она сняла с него длинный иссиня-черный волос. Задумалась, потом тряхнула головой и постаралась забыть глупые подозрения: мало ли, откуда этот волос мог взяться! Ерунда, Игорь ведь не мог… Не мог!

Скульд оперся руками о подоконник и невидящим взглядом уставился на безжизненный пейзаж за окном. Все человеческие существа погибли во время катастрофы, позднее — из-за излучения. Без них лучше. Хоть Лахе и утверждает, что окна, выходящие на райский сад, куда приятнее, но её мнение едва ли заслуживает внимания. Ведь там целых два человека — эти первобытные Адам и Ева. Знать бы, откуда только Лабиринт берёт информацию для всех этих пейзажей?

Но тут мысли Игрока приняли другое направление. По христианским канонам, первые люди отринули бога, отведав плода познания. Аска… Похоже, Скульд сам вкладывает ей в руки этот плод, делая девушку магом, добывая из её духа Философский камень. Что потом? Не оставит ли она своего «бога», сочтя себя достаточно умной и самостоятельной? А что, если она станет даже сильнее его и сможет разгадать все планы Игрока?..

Да нет, это же смешно. И Скульд посмеялся вслух — просто чтобы доказать себе, что он в своих опасениях действительно зашёл слишком далеко. В любом случае, каким бы крайним он ни был, на стороне Повесы его непобедимое очарование и — любовь. Аска, будь она тысячу раз магом, будет закрывать глаза на всё и слепо доверять ему, это уж точно.

Он открыл свой рабочий дневник, просмотре записи. Что, господа алхимики, не так-то уж и сложно оказалось расшифровать ваши аллегории!

На очереди операция под благозвучным названием «цитация», то есть «вскармливание». Скульд записал и задумался, постукивая карандашом по бумаге. Что бы это могло означать? Наполнение объекта чем-либо. Чем?

«Знания», — записал Игрок. По крайней мере, это логично. Не зря он посоветовал Аске «почитать книжки», ой не зря. Ещё бы знать, к какой области знаний должны относиться эти книги… Может, что-нибудь из магических практик? Надо заглянуть в библиотеку Лабиринта и собрать подарочек для Фишки.

Следующая стадия — сублимация, то есть «возгонка». То есть переход вещества из твёрдого в газообразное, минуя жидкое. Сама собой напрашивается ассоциация — смерть, отделение духа от тела. Но как тогда, скажите на милость, проводить оставшиеся… пять, посчитал Скульд, операций! Быть может, девочке нужно испытать ВТО, то бишь внетелесный опыт. Медитации, выход из тела в астральные плоскости. Откровенно говоря, Скульд не видел в этом никакого смысла, но этот вариант его явно устраивал больше, чем смерть перспективной Фишки. Итак, «Астрал?» — и в библиотеку.

Не одному Скульду пришла в голову идея напиться из источника бумажной мудрости: в библиотеке сидел Лорд, закрывшись от мира свежим номером Times. Nobless oblige, как же. Сначала молодой Игрок заколебался, но потом решил, что старейшему, чья Фишка уже вышла из Игры, нет никакого дела до фокусов остальных.

— Мой почтение, Вердан.

— Добрый день, Скульд. Как спалось? — газета опустилась на дюйм, чтобы открыть благодушную улыбку Игрока, потом поднялась снова. Он не слишком переживал из-за своего проигрыша. Впрочем, подумал Скульд, долго ему не придётся оставаться в одиночестве — Лахе, ведущая Игру так же бездарно, как и всегда, скоро потеряет свою Фишку.

Уже собрав необходимую коллекцию, Скульд не отказал себе в удовольствии побеседовать с Верданом.

— Вы не скучаете, Лорд? Не нужно продумывать тактику, просчитывать следующий ход. Чем же вы занимаетесь?

Вердан усмехнулся, но так, чтобы более молодой коллега не заметил. Ему всё ещё кажется, что в этом мире нет ничего, что стоило бы внимания, кроме Большой Игры и всего, что с ней связано. Приятно разрушать чужие иллюзии, но в этот раз Вердан просто не имел на это права. Поэтому он чуть склонил голову, словно соглашаясь с собеседником.

— Судьба. Ей всё подвластны — что ж с того, что в этот раз она оказалась ко мне не столь благосклонна?

— Как сказал бы Клот, повернулась филейной частью.