В. Бирюк - Догонялки

Прежде чем ответить, Фанг бросил взгляд на своих спутников. Похоже, полного подчинения ему среди «беженцев из осквернённого святилища» — нет. Кое-кто упорно «держится за старину». А у меня своих… «традиционалистов» — выше крыши. Да для меня здесь всё — «старина»! Хоть язычество, хоть христианство.

Самое подходящее занятие для Ивашки-попадашки — проповедь «благой вести». Ну всё поперёк! Против моего мировоззрения, мироощущения и мировосприятия. Против души моей! Опять себя ломать и наизнанку выворачивать… Ванька-благовестник. А кому ещё крестить нехристей на «Святой Руси», как не воинствующему атеисту? Маразм…

Но пускать в дом иноверцев, которые могут, следуя каким-то, мне вообще неизвестным, правилам и обетам, сунуть мне же нож под ребро, исходя из своих, «с молоком матери впитанных», лесных, иноплемённых, иноверных представлений о правильности… Но и ломать сразу такую толпу народа… «Не сгибай слишком сильно кочергу, а то в лоб ударит» — английская народная мудрость…

Да что я тут выплясываю?! «Но… но…». Сплошной Салтыков-Щедрин: «С одной стороны, нельзя не сознаться, с другой стороны, нельзя не признаться».

Наплевать и забыть? К Рождеству не меньше половины сдохнет, а оставшиеся приползут на коленях… С дистрофией и обморожениями… Дети. Непонимающие что творят. Ради чего страдают.

Чёрт! Да я всё равно всех детей приму! Для меня они — человеческие дети. Свои. А вот для Фанга — питомцы Велеса, дикие голядины из леса. Чужие. Это он так думает, что я так о них думаю. Иноверцы, инородцы, иноязычцы. И мои люди думают также. Дать таким кров, корм, защиту, а не прогнать, избить, затравить собаками…

«Церковный Устав» Ярослава Мудрого на этот счёт формулирует чётко:

«С некрещеными ни пити, ни ести;…».

Азбука хомосапиенсов: «чужака — убей». «Устав» очень человечен. В том смысле, что в церковно-славянской форме ярко выражает коренные человеческие ценности и стереотипы. Ксенофобия как выражение базовых инстинктов плешивых обезьян.

Слава Иисусу, а точнее — апостолу Павлу, который заменил критерий этнической принадлежности — условием конфессиональной общности. «Братья во Христе». Но «Устав» по-язычески смешивает постоянно «иноверцев» и «иноязычицы». Не русский? Не православный? — «ни пити, ни ести».

Англичане в Австралии и Тасмании травили аборигенов собаками. «Помогали» отравленной мукой. Просто отстреливали. Американцы добавляли в свою благотворительность для индейцев — одеяла из инфекционных бараков. Фашисты загоняли евреев и цыган в газовые камеры или овраги типа Бабьего Яра.

Мы же — люди? А они же не такие как мы? — Значит, они не люди. Значит, они звери. А от зверья земли надо очистить для улучшения условий хозяйствования, для ускорения прогресса и роста процветания настоящих людей.

Вот так же и эта «велесова голядь». Хоть и состоящая из «дошкольного и младшего школьного» возраста. «Чужие», пусть и без жвал, яйцекладов и маленькие.

Я-то знаю, что у меня выбора нет. Но Фанг этого не знает. Он-то думает, что я такая же сволочь, как и всякий здешний христианин. Ну, чуть лучше. А значит, мне можно блефовать, можно торговаться, включая в соглашение их души. И уменьшая поле будущих конфликтов лесовиков с моими людьми. Но оставаясь в рамках допустимого для «Велесова отродья». Знать бы ещё эти рамки. «Не перегибай кочергу»…

Я вытаскиваю из-за отворота рубахи нательный крестик. Серебряный крестик Юльки-лекарки. «Противозачаточный». Упокой, господи, её суетливую душу.

— Вот — нательный крест. Под ним — тело. В теле — душа. В душе — вера. Мне плевать, что у вас там, в самом внутри, на донышке. Опивки ваших душ — мне не интересны. Но души и тела свои — вы отдаёте мне. И вы будете носить на телах ваших то, что я прикажу. Не вот эти кусты и копны сена, а нормальные штаны и рубахи. И кресты. Или ты солгал мне и наш договор — обман.

— Ты хочешь слишком много, господин.

— Я хочу всего. Всё что ты есть. В этой жизни и после. Ваши волхвы, вынув душу из Сухана, собирались посылать её и в мир верхний, и в мир нижний, и в мир земной. Служба во всех трёх мирах Мирового Дерева. Неужели ты думал, что «Зверь Лютый» может и хочет меньше жреца Велеса? Ты пришёл служить мне? Моя служба — всегда, везде, всем, что у тебя есть, всем, что есть ты. И для каждого — тако же. Решай. И пусть твоё «да» — будет «да» на земле, под землёй и на небе.

Ну и формулировочки у меня, не то — «договор о запрете ядерных испытаний в трёх средах», не то — японское аниме. Хотя эмоционально ближе к советским песням:

Моря у меня тут нет — одна речка Угра. А так-то… Как на войне — постоянное ощущение опасности. Моя «война» не — «если завтра», а уже — «здесь и сейчас». Эти ребята уже пару месяцев непрерывно держат меня «на мушке», и я очень не хочу каких-то вариаций в продолжение.

Фанг долго смотрит мне прямо в глаза. Видно, как из трещинки в корке струпа ожога на скуле собирается капелька гноя, и по мокрой дорожке скатывается ему за ворот. Извини, дядя, благотворительность — не мой конёк. Принять на свою шею пару десятков чужаков-малолеток… Или сдавайся, или убирайся. И то, и другое — полностью. Мне-то все ваши веры — фиолетовы. Но мои люди… будут конфликты. Как английские бифштексы — горячо и с кровью.

— Да, господин. Мы примем всю твою волю. Мы будем носить кресты на теле.

Дальше мы обговорили с Фангом разные детали, завтра утром он приведёт «свой народ» ко мне в Пердуновку. Там, естественно, первым делом — санитарная обработка. Что, нужно объяснять в каком виде выходят люди из леса после серьёзных потрясений? Баньки — топить, кашу — варить, одежонку — подобрать… Наверняка, надо будет и в Рябиновке провести «сбор вещей в помощь беженцам из леса». Как бы и «пауков» не пришлось растрясти на этот секондхенд…

Насчёт размещения… Они-то, конечно, хотят быть все вместе. Гетто формируется не только «снаружи», но и «изнутри». Гарлем, Брайтон-Бич,… Кажется, только правительство Финляндии в начале 21 века имело и проводило вполне осознанную и последовательную политику недопущения формирования национальных районов. В Стокгольме четыре этнических района… не лучшие места. Или, например — «арабский пояс Парижа»…

А что я хочу? Надо думать. Варианты, которые попадались у попаданцев (извиняюсь за каламбур) как-то не очень. Решение этнических проблем, в отличие от политических и технологических — попаданцам не свойственно? Слишком «горячо» и в третьем тысячелетии?

Как бесконфликтно смешать две стаи хомосапиенсов? Различных по языку, национальности, вере… Да ещё и по возрасту! Вот же ж — ещё и диаспор никаких нет, а «министерство абсорбции» уже нужно! Причём не в Тель-Авиве, а в угрянских лесах в серёдке «Святой Руси».