Людмила Музыка - Сын герцога (СИ)

Баронета интересовали эти события. К счастью или к сожалению, но мастер Гай тоже любил историю, особенно события военного времени. Так что собеседники нашли общую тему. Сам Джай мало прислушивался к их разговору. В свое время мастер Риам не просто рассказывал, но и показывал ему события тех лет. Так что ничего нового он не услышал.

– Благодарю вас, ваша светлость,– ответил баронет.

Причем Джаю показалось, что тот скорее раздосадован неожиданным вниманием герцога, хотя должен был бы радоваться ему.

– Баронет прекрасно разбирается в тактике,– одобрительно кивнул мастер-мечник,– пожалуй, я взял бы его сержантом.

Юноша, неожиданно оказавшийся в центре всеобщего внимания, смущенно улыбнулся и благодарно кивнул мечнику. И только Джай увидел скрываемое за этой улыбкой раздражение, как и взгляд, брошенный бароном на своего старшего отпрыска. В этом взгляде не было отцовской гордости, скорее предостережение и … страх?

– Что скажете, баронет?– усмехнулся герцог.

– Надеюсь, мастер Гай согласится преподать мне несколько уроков,– ответил тот.

Мечник кивнул, а Джай решил, что ни за что не пропустит следующую тренировку. Словно прочитав его мысли, мастер сказал:

– Думаю, вам было бы интереснее потренироваться с лордом Джаем. Если, конечно, милорд согласится.

– С удовольствием,– ответил Джай, а потом задумчиво произнес,– У нас найдется парочка гайнов. Вы не против, баронет?

Он отвернулся, отдавая слуге опустевший бокал. При этом краем глаза юноша наблюдал за своим будущим противником. А реакция баронета действительно была необычной. Сначала его глаза удивленно расширились, а потом на его лице появилось довольное выражение, которое он попытался скрыть, кивнув в знак согласия. И тем самым снова выдал себя.

Баронет со всеми его аристократичными манерами, только что нарушил неписаное правило, которое знал любой дворянин. Предложение Джая было двусмысленным. В зависимости от того, насколько у баронета развиты сила воли и терпение, он должен был или вежливо отказаться, или ответить встречным вызовом. Но он согласился.

Гайнами называли узкие прямые клинки из особого серебристого металла, секретом изготовления которого владели только гномы. Этот металл отличался высокой прочностью и легкостью. Но ценилось такое оружие не только поэтому, а еще и из-за своей редкости. Гномы изготавливали гайны только на заказ (по какому принципу они выбирали заказчиков, оставалось загадкой, но соглашались далеко не на каждое предложение). При этом запрашивали такие цены, что позволить себе такую покупку могли единицы. Мастерство владения гайном считалось дворянской привилегией – этому искусству в обязательном порядке обучали наследников древних родов. Самого Джая тренировал мастер клинка Аран – глава личной охраны императора. Эти занятия и занимали большую часть тех двух лет, которые младший сын герцога провел при дворе.

Так что его предложение потренироваться с сыном приграничного барона, который не имел возможности толком изучить это оружие (если он вообще когда-нибудь держал его в руках), можно было принять за насмешку.

Но дело было не только в этом. Последние две сотни лет гайны использовались в качестве дуэльного оружия. Иногда их носили и вместо обычных мечей, и использовали в бою. Но учитывая баснословную стоимость этого оружия, чаще его хранили и передавали по наследству вместе с семейными ценностями. Среди высшей знати считалось дурным тоном, драться на дуэли, используя другой клинок.

Так что реакция баронета на предложение Джая была очень необычной.

Краем глаза младший сын герцога заметил тревожный взгляд барона. А еще его заинтересовало, почему после его слов младший баронет вздрогнул и еще ниже опустил голову – так, что волосы прикрыли не только глаза, но и половину его лица. Единственным, кто отнесся к предложению Джая с безразличием, был герцог. Его светлость очень редко позволял своим эмоциям отражаться на лице.

Оставшаяся часть ужина прошла спокойно, если не считать встревоженных взглядов мастера Гая, которые Джай проигнорировал. Старому мечнику не за чем было знать о его догадках, а придумывать объяснения юноша не собирался.

Сразу после того, как герцог, а за ним и все остальные, поднялись из-за стола, Джай отправился в свою комнату. Раньше, когда был жив мастер Риам, он по вечерам валился с ног от усталости. А теперь, просто не мог уснуть. Часа через полтора, отложив в сторону очередной древний фолиант, и погасив свечу, юноша отстранено подумал о том, что вот и учителя уже нет, а он все продолжает уроки. А потом пришла ночь, и сон без сновидений.

На следующий день Джай проснулся, как всегда, рано. Наскоро умывшись, и надев свежую рубашку, он спустился на кухню, где его дожидалась тарелка холодной похлебки (он вставал слишком рано, чтобы заставлять кухарку готовить ему завтрак), а потом направился в противоположное крыло замка – туда, где располагались покои герцога. Этой дорогой юноша ходил каждое утро. Раньше эта обязанность возлагалась на Тереха. Но с тех пор, как старший брат перебрался в столицу, почетная должность мальчика на побегушках у герцога перешла к Джаю (его светлость имел собственное представление о том, как нужно воспитывать сыновей). Впрочем, юношу устраивало такое положение вещей. Так ему удавалось быть в курсе всех мало-мальски важных событий, происходящих в замке и за его пределами. Вот и сегодня он остановился у двери, постучал и, дождавшись привычного "войди", вошел в покои герцога.

– Доброе утро, ваша светлость,– поклонился он.

Герцог был уже на ногах (Джаю ни разу не удалось застать его спящим). На письменном столике лежало запечатанное послание. Но, проследив за его взглядом, герцог сказал:

– Письмо отвезет Слуй,– и, отвечая на непроизнесенный вопрос сына, продолжил,– у тебя на сегодня будет другое задание. Присмотрись внимательнее к нашим гостям.

Джай постарался скрыть свое удивление, а потом мысленно обругал себя. Как можно было забыть о том, что его светлость обучался у того же учителя, что он сам?

– И на этот раз будь осторожнее,– продолжил герцог,– Вчера ты сыграл очень грубо. Даже в столице ты себе такого не позволял.

На этот раз юноше было намного труднее сохранить бесстрастное выражение лица. Два года в императорском дворце были полны событиями (слишком много недругов оказалось у сына степнячки среди отпрысков "чистокровных" дворян, чтобы оставлять их без внимания). Его интриги были вполне безобидными, и никто серьезно не пострадал, если не считать того, что нескольким юнцам как следует утерли нос. Ни один из "обиженных" не смог обратиться к нему с прямым обвинением. Джай гордился тем, что спланировал все сам. А еще он был убежден, что ни Терех, ни тем более герцог (который вообще все время был в родовом замке) не догадываются о его маленьких шалостях. Они должны были знать только о дуэли…