Татьяна Мудрая - Клятва Гарпократа

— Всего лишь два текста слились и стали одним, — пожал плечами Даниль. — Чистой воды постмодерн.

— Но они же одной крови! Брат и сестра!

— В Вертдоме — да. В Великом Рутене — возможно. Но не здесь.

— Мальчик, — добавила Тергата более мягким и серьёзным тоном, чем ее муж. — Как ты думаешь, почему в самом начале времен обычно лежит сакральный союз брата и сестры? И ведь даже Ева — плоть от плоти Адама, не говоря уж о том, что Адам и Лилит — это равноценные куски глины.

Я молчал, переваривая их рассуждения. Фараоны древнего Египта. Король Артур и Моргана-Моргауза. Самая близкая аналогия, тьфу! Фараоны древнего Египта. «Святой избранник» Томаса Манна, сын брата и сестры и супруг своей матери, который после своих невольных авантюр стал Римским Папой. После того, как провёл долгие годы отшельником на крошечном островке.

Островок, что источает из себя молоко и мёд. Шипы ледяного терновника — знак раскаяния в том, что сотворено.

И две глиняные разнополые куклы.

Которые, по словам бунинского Эблиса, надо подвергнуть обжигу.

— «Я создан из огня, Адам — из жалкой глины», — кивнул, смеясь, Даниль, угадав нить моих рассуждений.

— Нет, — ответил я.

— Тогда пусть это будет Камень-Радуга. Уверяю тебя, уж с ним-то не произойдет ничего плохого и неподобающего. Впрочем, как не было бы и с нашей милой парочкой.

— А что будет? — спросил я тупо.

— То же примерно, что с золотым яичком от курочки-пеструшки. Разобьется, расколется, может быть, расплавится и вывернет свой путь наружу вместе с драгоценным содержимым, — хмыкнул он.

Когда нет иного выхода и тебе это показывают как дважды два, становишься поневоле категоричным в выражениях.

— Я согласен, — ответил я. — Клятв не потребую.

— Потому только, что некому сторожить самих сторожей и подтверждать правдивость их слов, — пробурчал Даниль себе под нос. — Мудрый юноша.

— Как мы…Как это сделать?

Не отвечая, он свистнул — или мне показалось, что свистнул. Подлетела вереница из трех летучих кошек. Размах крыльев у них был, однако, саженный: похоже, лучшие представители породы.

Я стянул увесистую ладанку через голову и протянул вперед. И не заметил, как эту информационную бомбу подхватили то ли рты, то ли лапы.

— А теперь можно перевеситься через край острова, если не боишься, — хмыкнул Даниль. — Или пойдем снова в дом, там в подвале лючок такой имеется.

Меня аж перекорёжило от мысли, что нам придётся снова наблюдать… ну, ясное дело что.

Однако внутри ребят не оказалось. Когда мы трое — я, Даниль и Тергата — подняли крышку подвала, до сих пор упрятанную под одним из татами, первое, что мы увидели — это Моргэйна и Моргиану во вполне пристойных хламидах местной работы и в еще более непристойном положении, чем прежде, ибо они свесились в проём кверху задом и накрепко обнялись — я так думаю, чтоб уж если лететь в огнедышащее жерло, то в хорошей компании.

Мы подошли и тихо стали за ними во втором ряду. Даниль с Тергатой факт обладали неким таинственным сверхвидением, а мне вроде как не было интереса, тем более что из-под низу прямо-таки пыхало жаром.

И горизонт открывался куда шире.

Поэтому как только летучие твари окружили кратер широким кольцом, в центре которого сам по себе парил мой самоцвет, высвобожденный из тенет, я отпрянул.

Ибо едва это гигантское фасетчатое око достигло некоей центральной точки, как из него вниз, вверх и во все стороны плеснуло сияние. Оно было совершенно непохоже на вязкий, точно каша, огонь внизу. Прохладное с виду и настолько прозрачное, что через огромный пузырь, который на секунду выпятился из люка, точно линза, просвечивала каждая травинка и каждое зерно каменистой осыпи.

Пузырь мигом втянулся обратно, потом поднялся — но это уже было нечто похожее на водяную змею. Выходило как-то так, что я видел все ее цвета сразу: синевато-зеленые бока, все в колючих хрустальных искрах, фиолетовое брюхо, золотисто-оранжевую спину и широкую коралловую полосу вверху, похожую на гребень.

Радуга. Радужный мост между мирами. Через него Нижний мир получит сокровенное знание о себе самом…

— Змея вобрала в себя лёд, — сказала Тергата.

— Что же, коли дорога построена, время по ней пройти, — ответил ей Даниль. — Или ты хочешь так и остаться навсегда на островке?

— Да зачем все мосты за собой жечь, — возразила она. Будет возможность — вернёмся посмотрим, как тут наши королевские дети управляются.

— Они тут вместо вас поселятся? — спросил я огорченно.

— Ведь всегда так было. Каждая пара близнецов получала свой удел, — ответила Тергата. — Но этот наш мирок особый, так что придется тебе еще посылать лодку, крылатый летун или еще что за настоящими Моргэйном и Моргианой.

— Вертдомцы для виртуальности, — пошутил ее муж.

— И настоящие люди для истинной Атлантиды, — добавила она. — Воскресшей Атлантиды. Той, что под нашими ногами.

Не скажу, чтобы путь наш был долог и неинтересен.

Во-первых, время, наконец, соизволило тронуться с места, и в нашей позиции это ощущалось как внезапный рывок эскалатора после нудной остановки. То есть я вовсе не упал никуда, разве что в мощные объятия Тергаты, которая двигалась в арьергарде. Даниль в момент миникатастрофы стоял впереди и, я так думаю, не обращал никакого внимания на безобразия, что творились у него за спиной.

Во-вторых, пурпурная полоса немедленно стала поджаривать нам подошвы.

— Это чтобы Ледовые Великаны не могли спуститься вниз, к людям, — пояснила Тергата, нагнувшись и ощупывая мою обувь. — Мы с мужем вроде как в тюрьме сидим. Но и сами, по счастью, не склонны к таянию, и заключение весьма условное. Касается некоторых частей фрактала… ну, вымышленных миров второго типа.

В-третьих, другой конец Змеевой Дуги упирался в воду. Не думаю, что там водились какие-нибудь лепреконские или гномьи горшки с золотом, тем более что волны в этом месте расходились не на шутку. По всему Тихому Океану — тоже, само собой.

Постойте-ка. Откуда я взял, что это Тихий Океан, когда путь свой начал из натуральной Атлантики?

Я спросил, конечно.

— Наша супружеская резиденция находится как раз над вулканом Эребус, — любезно пояснил Даниль. — Склоны Эребуса купаются в Море Росса. А море впадает в Грейт Пасифик. Ну а перенести тебя в почти что мертвом состоянии было пустячным делом.

— Мы разве не собираемся вернуться к народу Ао-Теа-Роа?

Ну да, моя лодка и мой вертолет.

— Ты еще ни разу не возвращался назад, Бьярни, — ответил он, — поздно спохватываться.

Я хотел напомнить ему про мои челночные перевозки в Верт и из Верта, но понял, что он прав по сути дела.

— Твоим ручным животным отыщется иное занятие, — сказала Тергата. — Их обоих сейчас приманило к Лапуте, пускай пока там и остаются. Успеем еще пригнать.